Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

Джирайа помер. Но Рисаимин было не остановить – она пообещала сохранить ему жизнь, и она её сохранит, любой ценой…в конце концов, свиток переноса к Кабуто у неё есть. Поспешно вытащив из Джирайи арматуру (иначе Рисаимин это назвать не могла), она тяжело вздохнула и произнесла на одном дыхании:

- Кейриган, Фукатсу! Вернуть его к жизни! – и, немного тише,- Только бы не сердце...

Хаширама посмотрел в глаза Рисаимин и ноги у него подкосились: зрачки приняли форму крестов и казались матовыми. Чакра Рисаимин высвободилась и приняла форму двух зелёных рук, потянувшихся к Джирайе. Свечение того же цвета окутало двух синоби. Хаширама смотрел, как раны Джирайи затягиваются, а потом слышит стук сердца – Рисаимин…и Джирайи. Стучат вразнобой, приглушаются звуками дождя и ветра, но стучат. А потом руки из чакры тянутся уже к самой Рисаимин – проходят по телу, ощупывают всё,- и Рисаимин вздрагивает от ощущения прикосновения к своей голове. «Уж не мозги ли собирается Кейриган забрать?» – думает Хаширама, но тут руки исчезают, а Рисаимин с удивлением понимает, что ещё что-то понимает!

Только вот почему-то все звуки природы разом исчезли.

Теперь она могла рассмотреть себя, и увиденное её сильно огорчило: исчезли последние знаки на руках. На серо-синих, как у двоюродного дяди, руках. Волосы стали гораздо жестче, и притом цвета стали. Пощупав щёки, Рисаимин обнаружила по три жаберные щели с каждой стороны. Футболка, штаны и сапоги страшно промокли, но свиток вроде не промок насквозь. Рисаимин не могла понять, что же у неё забрали на этот раз, а Хаширама не собирался ничего объяснять…или нет? Риса с ужасом осознала, что он что-то говорит ей уже вторую минуту, но она его не слышит!

- Я вас не слышу, Хаширама-сама…- Из её глаз потекли слёзы. Хаширама закрыл рот и погрустнел. Рисаимин не могла представить свою жизнь без звуков, потому что без слуха синоби – не синоби. Без зрения Рисаимин могла бы справиться, без голоса – запросто, но без слуха…Без слуха практически невозможно. Но сначала надо высохнуть и решить, что же делать с Джирайей.

- Хаширама-сама, если вы согласны со мной, кивните. Я считаю, что его нельзя в лабораторию Кабуто.

Кивок.

- Но и бросить его в лесу нельзя.

Кивок.

- Но его можно припрятать где-нибудь, пока я не восстановлю слух.

Кивок-кивок-кивок. Хаширама знаками велел Рисаимин хватать Джирайю и идти за ним. Рисаимин так и поступила, хотя мокрая одежда неприятно облегала фигуру, а в сапогах страшно хлюпало. Но организму вроде бы нравилось – дышалось легко-легко, выпускать кому-нибудь кровь не хотелось, а хотелось в воду и плавать, плавать, съесть рыбу прямо с чешуёй (благо заострившиеся зубы позволяли), ещё плавать, а потом к Чоджи и снова в воду. Но это желание легко можно было сдержать. Так что Рисаимин тащила на себе тяжеленную тушу с длинными мокрыми белыми космами, которые наматывались сами собой на руку. И тащила под дождём и ветром, безропотно, и даже не думая о неудобствах – не замечать их было нельзя, но можно было не думать.

Наконец Хаширама привёл их в небольшой грот на берегу, где было относительно сухо и не чувствовалось ветра. Оттуда Рисаимин и отправилась к Кабуто.

- Не говорите мне ничего, Кейриган забрал у меня слух! Покажите знаками, что мне делать, пожалуйста,- Рисаимин не сразу обратила внимание на некоторую странность во внешности Кабуто, а когда заметила, выругалась. Может быть, даже вслух. Один глаз Кабуто изменил свой цвет и разрез, кожа вокруг него побелела. Выглядело жутко.

Кабуто провёл Рисаимин в лабораторию и, сделав местную анестезию, начал копаться в ушах. Рисаимин обречённо закрыла глаза и вздохнула – интересно, справится медик на этот раз или нет? Так она незаметно задремала.

-…меня. Рисаимин, ты меня слышишь?

- Слышу! Спасибо большое, вы меня опять очень выручили. Чем могу отплатить?

Кабуто вдруг покраснел и отвёл взгляд. Рисаимин удивлённо посмотрела на него и, на всякий случай, напомнила:

- У меня парень есть, если что.

- Я хотел только потрогать твою грудь. Ни у одной из подопытных такого не было…ну, я и…

Рисаимин подумала и решила – почему бы и нет. Только пощупает – разве ей жалко. Тем более, кто узнает-то? Поэтому ободрённый Кабуто подошёл и начал тискать большие груди с выражением крайней заинтересованности на лице.

Чоджи и Шикамару в Конохе только отошли от упадка сил и настроения, и им было абсолютно плевать, кто трогает девушку Акимичи.

Через несколько минут Кабуто прекратил ощупывание груди Рисаимин, кивнул благодарно и вернул её обратно в пещеру, где Рисаимин ждал Хаширама, оставшийся присматривать за Джирайей. Узнав, что проблема со слухом улажена, Хаширама обрадовался и попытался обнять Рисаимин…но, как уже было сказано, призрак не может коснуться живого человека. Джирайя в сознание не приходил, но и не помирал, что радует. Подумав, Рисаимин решила не расталкивать бедного пострадавшего…но что-то подсказывало ей, что Коноха в опасности, а Джирайа – единственный, кто сможет победить Пейна, если очнётся раньше. Самой Рисе появляться в Конохе нежелательно из-за внешности.

Словом, Рисаимин понятия не имела, что ей делать.

Комментарий к Последняя Тсуги-Рисаимин. * – идеал японской женщины, если кратко.

====== Воля Огня – Воля моя. Плохая кровь. ======

Джирайа проснулся уже почти ночью, когда дождь перешёл из состояния «ливень» в состояние «мерзкий осенний дождик». Мягко говоря, он был удивлён – он уже почти видел неясный силуэт Яхико сквозь толщу воды, как вдруг огромные зелёные руки из чакры схватили его и потянули вниз, в холод и сырость.

- Похоже, не суждено нам встретиться! – услышал Отшельник крик ученика и очнулся. Очнулся в относительно сухом месте. Прокашлявшись, он обратил внимание на Рисаимин – и чуть не вскрикнул. Он точно помнил, не было у неё жабр и серой кожи! И она не плакала.

Она вообще не должна была выжить, по мнению Нагато-Пейна. Но выжила, и его спасла. И не так уж страшно изменилась, по мнению самого Джирайи.

- Эй? Ну, о чём плачешь? Спасибо, что спасла (хоть я и не понял, как).

Рисаимин подняла на него заплаканные тёмно-зелёные глаза. Что-то с ней было неладное, и не во внешности дело. Был человек, как человек – а сейчас Рисаимин на человека не похожа. Дело даже не в серой коже, не в жабрах, а в чём-то другом. У Орочимару тоже не было этого чего-то, что делало человека человеком, и это не из-за равнодушия и многочисленных модификаций.

Тут девушка вздрогнула и оттаяла, в глазах появился живой, тёплый огонёк.

- Вы очнулись, Джирайа-сама! Очень хорошо. Нам надо возвращаться, все нас уже заждались, наверное.

-…Пожалуй, мне лучше не возвращаться. Я сейчас тебе накатаю письмо к Цунаде, чтоб не волновалась, а сам доберусь в Коноху своим ходом, окольными путями.

- Но почему? – Рисаимин посмотрела вопросительно,- Она ведь вас очень ждёт. Я уверена, она будет плакать, если вы не вернётесь.

- Ты так думаешь? – с сомнением спросил Джирайа.

- Я уверена.

- И всё же я приду позже тебя. Лучше переждать её…релаксацию…вдали от неё.

- Что вы имеете в виду? – не поняла Рисаимин.

- Да она меня прибьёт на радостях!!!

- Это, Риса,- обратился к ней по дороге в Коноху Хаширама,- А почему ты плакала?

- Ничего особенного. Просто перенапряглась и решила дать волю эмоциям,- Рисаимин не назвала настоящей причины своих слез. А плакала она по непростой причине – вспомнила о том, что вечная молодость не равна вечной жизни, и что биологическое оружие остаётся простым смертным человеком. Но даже не в этом была проблема…проблема, достойная слёз Рисаимин, не могла быть выражена одним словом.

Поэтому, когда Хаширама спросил Рисаимин о настоящей причине её слёз, Рисаимин пропела:

- Капли становятся всё тяжелей.

Их не могут сдержать облака,

И скоро на нежную зелень полей

Прольются они, как река.

Вода зашипит в золе.

Хорошо лежать под дождём на земле.