Долг (СИ)

Насладилась пеклом в глотке. Лучше бы рот вообще не открывала, но этот же «спаситель» не отцепится от меня.

Блондин кивнул, потом ещё раз и ещё. Поднялся и куда-то ушёл. Ну, хоть сейчас он меня послушал. Пусть занимается чем хочет, но я… не настроена на общение с ним. Я просто понимаю, что эта боль… из-за него. Вот и всё. Да, бил меня не он, вызов бросил тоже не он, но… не будь этой чёртовой метки, ничего бы этого не случилось. Это я осознавала так отчётливо, что порой вместо лица Сальмы, замахивающейся, чтобы нанести свой удар, я вижу своего блондина.

О, первый день я пережила, а остальные пошли более-менее нормально. Гай оказался мужчиной ответственным, таскал мне уже готовые мази, а отвары готовил мне лично под присмотром… Мелинды. Да-да, Лорин куда-то смылся и уже пятый день дома его нет. Мелинда сказала, что он живёт у… Виера. Почему? Обиделся, наверное. Я ведь отругала его, высказала всё, а хрупкая мужская душа не выдержала… Сарказм приобрела в ходе лечения. От бессилия и боли только этим и спасалась. А ещё помогали разговоры с Гаем. Он удумал писать про меня. Ага. Толстенную книжку-журнал принёс, записывает туда всё постоянно, беседует со мной, вопросы задаёт разные. Мелинда часто присоединялась к нам, но она была лишней. Поддержать-то разговор она не могла, поскольку по факту наш диалог строился по схеме: вопрос-ответ. Она это потом поняла и к нам не лезла.

Синяки, как я и сказала, заживали медленно. Хотелось бы мне ошибаться, но увы. Гай сделал мне чудотворную, но жутко вонючую мазь. Сказал, что ездил за ней к чёрту на кулички, причём добывал её из воды! Какие-то там губки-водоросли в водоёмах живут, которые он собрал и сотворил мне мазь. Самое удивительное, что она помогала. Отёки спали, боль постепенно начала отступать, эффект был. И я как-то спросила его, почему же он так серьёзно отнёсся к моему лечению. Оказывается, что людей он видит крайне редко, а я экземпляр запоминающийся, поэтому даже отважился на такой поступок. Я понимала. Не обижалась, просто радовалась, что мне помогают. Ещё и периодически развлекают разговорами.

 — Ох, засиделся я, — глянув в окно, улыбнулся Гай, закрывая свою книженцию здоровую, — Хотя признаю, что время проведено восхитительно.

Ой, я вообще таяла. Он мне нравился. Вот правда. Он был каким-то другим. Знал правильные слова, говорил всегда честно, без ужимок задавал вопросы, но всегда чувствовал границу, извинялся даже. Как-то ощущала себя с ним нормальной. Мы говорили обо мне! Обычно с Лорином мы говорим о чём-то отдалённом. О доме, быте, отношениях. Но… стоп. Лорин тоже всегда интересовался моей жизнью. И слова он правильные подбирал, время со мной много проводил, извинялся также… Оу, всё. У меня уже совсем мозги накренились. Сама себя специально против Лорина накручиваю за счёт возвышения Гая. Уже с ума схожу от всего этого кошмара.

 — Ничего страшного, я всё равно ещё долго не усну, — усмехнулась я, наслаждаясь зудом в заживающих губах.

Брюнет криво усмехнулся и поправил ворот рубашки.

 — Ну, если ты не против, то мы можем с тобой ещё поговорить? — предложил мужчина чуть неуверенно. — Если ты, конечно, желаешь этого.

Я не была против беседы. Пожалуйста, хоть до утра, один же чёрт лежу целыми днями.

 — Я против, — подала голос Мелинда из своего кресла, — Уже ночь на дворе.

Эта женщина вообще себя странно начала вести, особенно последние два дня. Косится на нас подозрительно, особенно на Гая. Не оставляет нас наедине, всегда участвует в моём лечении… Странная.

 — Так иди спать, — усмехнулся Гай, даже не смотря в сторону угрюмой беты, — А мы можем ещё полчаса поговорить.

Гай оказался у нас одиночкой. У него нет стаи и в этом его сила и слабость одновременно. Сам по себе, отвечает только за себя. Подчиняется только старейшинам, никаким другим альфам. Работает наёмником, катается по городам. И они стали с Мелиндой иногда грызться. Вот просто так. На пустом месте. Может, чувства между ними?

Мелинда покрепче вцепилась в свою книжку и спряталась за неё. Занимает всегда место в кресле в углу. Оттуда и блюдит.

 — Что ты мне расскажешь? — осторожно переворачиваясь на правый бок, поинтересовалась я.

Сплю я уже почти неделю в штанах и рубашке. Во-первых, место моей дислокации — это диван в гостиной, во-вторых, тут всегда шастает Гай, в-третьих, я прячу отсутствующие синяки. Привыкнуть тяжко к подобному «ночному стилю», но делать нечего. Гай не один раз интересовался у меня, почему же я так скрываю своё тело, мол, раны и страдания, а он может помочь и так далее. Не говорить же ему, что я ходячее несчастье, которому всегда везёт. Вот так, противоречивая во всём.

У меня было много времени, чтобы подумать. И отсутствие Лорина поспособствовало тому, чтобы я начала крепко задумываться о смене стороны. Да-да. Хочу переметнуться на сторону Бюрта. Да, козлина, но он ничего не сделал. Даже в тот раз, когда я с ним в первый раз встретилась, он просто через меня выписал подзатыльник Лорину. Я была лишь средством достижения цели. То, что Сальма в сговоре с Бюртом, сомнений не было, я это понимала. Белыми нитками, как говорится.

Я понимаю, что Сальма пощадила меня не просто так и я знаю, что она чего-то хочет от меня. Услуга, может быть, парочка. Холодным рассудком я осознаю, что перехожу на ещё более неизвестную сторону, где мне могут отщипнуть голову сразу же, но… на сегодняшней стороне, меня уже чуть не убили, причём не один раз. Тут весы-то и заходили из стороны в сторону. Особым и очень веским аргументом был лишь Лорин. Вот такой непостоянный, завравшийся, нежный и жестокий мужчина. Ненормальный, но от этого ещё более манящий. Он очень-очень мне нравится, но я, даже имея те крохи опыта, знаю, что он плохой выбор. Как бы он не был мне дорог, как бы я не уважала его, но от него у меня одни расстройства. Наше триумфальное начало никогда не забудется. Порой, мне кажется, что всё произошедшее незначительно, оно уже давно в прошлом, но… он ведь осознанно унижал меня. А я, несмотря на это, бросилась спасать его. Просто так. Почувствовала страх и кинулась в бурлящий водоворот. И ведь вытащила его. Наверное, прояви он ко мне тогда хоть каплю уважения и доброты, у меня не появились бы мысли о измене.

Изнасилование стало просто гвоздём программы под называнием «Рабство Богданы». Дальше всё закрутилось странно-необычно. Вместо злобы и недоверия, доброта и понимание. Конечно, голова моя была не в силах противиться подобному напору. Сейчас я понимаю, что Лорин мне так дорог, что я хочу никогда его больше не видеть. Вот такое странное желание. Мне не хватает его объятий, смеха, чувственного взгляда. Я хочу его видеть и рада, что не вижу. Это крайне безумно, но и жизнь у меня не стандартная.

 — Как ты относишься к детям? — задали мне вопрос.

Задумалась.

 — Нейтрально, — честно ответила я.

Гай снова распахнул свою «записную книжку». Написал что-то.

 — Почему?

Порой он меня выбешивает, ему не хватает конкретики, хочет подробностей. Иногда мне нравится говорить о какой-то теме долго, опускаться вглубь, разбирать всё детально, но сейчас не тот случай.

 — У меня нет своих детей, а чужие мне не очень нравятся, — осторожно пожала плечом, разглядывая шкуру на полу, — Но они не нравятся мне в хорошем смысле.

 — Как это понимать? — изогнул тёмные брови мужчина.

 — В том смысле, что я их не ненавижу, но и не испытываю сильных положительных чувств, — разъяснила я, — Мне просто всё равно. Есть они и есть.

Снова пометку сделал какую-то.

 — Богдана, а ты хотела бы иметь детей?

Даже Мелинда на меня вопросительно посмотрела. Книгу опустила, дабы лучше видеть моё лицо. А вопрос… гаденький.

 — Нет.

Очередная пометка.

 — Почему?

 — Почему не хочу?

 — Да.

 — Не хочется.

Гай закусил нижнюю губу в задумчивости.

 — Есть какая-то причина? — скорректировал мой лекарь вопрос.

Вздохнула. Правда была неприятной, но я уже вышла из того положения, когда необходимо скрывать свои слабости и недостатки. Возможно, я скоро расстанусь с этим домом, а уходить, оставляя после себя вереницу лжи неправильно. Да и нет желаний лгать.