Glaswen (СИ)

– Артурррр… – довольно сказал Наклонившийся с холма. – Ты стал королем.

И Артур бесконечно, бесконечно пережидал долгую паузу, чувствуя, как по телу ползают паучки озноба. Ему казалось, за это время в бархатном вакууме космоса родилось и умерло несколько сотен звезд.

– Подлинные короли всегда платят по счетам, – наконец продолжил Золотой. – Особенно волшебные короли, иначе негоже.

– А если нет? – зло спросил Артур.

Идол усмехнулся на этот раз очевидно, грубо вырезанные губы разъехались в большую кривую щель.

– Ты дал мне своей крови, Артур, она обладает огромной силой. Достаточной, чтобы я вышел из своего убежища и разорил твой край. Ты ведь знаешь, как это будет? Должен знать, если ты и в самом деле – король и господин. Господин должен заботиться о своих поданных.

И Артур увидел, как это будет. Увидел обглоданные белые кости на старой мельнице, разом опустевшие, совершенно обезлюдевшие деревни на много миль вокруг, тело юной красивой девушки без головы на дороге, целые стайки погибших маленьких фей с обгорелыми крылышками, окровавленных лепреконов, леса и болота в горьком дыму пожаров, задохнувшихся животных, черные комочки сгоревших птиц… Никто не сумел спастись, никто не сумел сбежать, улететь, совершить колдовство – везде были следы страшной, безжалостной, мучительной смерти. И везде такая алая, такая соленая кровь, бесконечно много крови – и больше всего крови совсем маленьких человеческих детей. И не только человеческих. Не только.

А потом он увидел свою страну чуть позже. Это была мертвая пустыня без следа тайной силы, что раньше бурлила в холмах. Места, из которых ушла жизнь, чтобы нескоро вернуться. Может быть, никогда.

– Ублюдок, – сказал Артур. – Ты ведь даже не бог, ты хуже любого животного. Просто сгусток грязи, алчущий крови.

– Разве не люди и не фэйри в стародавние времена приучили меня к жертвам? А то, что они называли меня Богом неба, лежит на их совести, вернее, на их глупости. Дурака заставь богу молиться, он и лоб разобьет. Посмотри хотя бы на себя, Артур! Ты всего-то сходил за несколькими стеблями моей травы. И ради чего? Мне так весело смотреть на тебя, Артур. Король Волшебной страны – и такой же глупый, как все смертные. Или это потому, что ты полукровка?

Артур почувствовал, как закипает в нем холодное бешенство, но замер и сжал кулаки. Он знал, что его приперли к стенке, и надо было отыгрываться. Но что он мог дать этому чудовищу? Разве что свою жизнь?

– Твоя жизнь мне не нужна, – гулко проговорил Золотой. – Мне не позволят ее взять. Я прошу немного. Отдай мне то, что и так не твое.

Артур долго смотрел на бесстрастное гладкое лицо, на скрюченную руку, протянутую к нему в издевательски-просящем жесте.

– Перестань говорить загадками, – попросил он. – Что тебе нужно, скажи мне ясно?

Идол засмеялся так, как будто где-то начался камнепад. Камни срывались и падали в пропасть, а за ними шумно осыпалась мелкая каменная крошка.

– Король фэйри, а сказок читал мало. Правил не знаешь.

– Мы не в сказке! Не в сказке! – бессильно выкрикнул Артур, и идол загрохотал еще сильнее, будто раскаты грома прокатились по всему земному миру – и по всему артурову разуму.

– Ну а где же еще? – издевательски вопросил Золотой и – растаял.

Теперь на площадке не было ни его, ни его двенадцати слуг, стоявших кругом, да и пещеры над площадкой не наблюдалось, а смотрел Артур в нависавшее над ним выгнутой круглой чашей невозможно синее, с прозрачной ватой тонких облаков по краям небо. Вдали в дымке стояли зеленые холмы, и жизнь на них кипела и пела, как прежде.

И тогда Артур понял, что согласился на сделку.

***

Вся зима прошла в тревоге и гаданиях, что же он отдал. Что же отдал?! Королевство? Ведь он был наследником только по матери, полукровка, как презрительно назвал его Золотой. Может быть, его ждало изгнание? Еще тремя месяцами ранее Артур всячески бежал от власти над этой страной, а теперь его связало с ней нитями тоньше лунного света, но крепче земного притяжения. Нельзя было разорвать их, не разорвав его сердце.

Человеческий мир, возможность туда вернуться? Ведь он принадлежал и людям только наполовину. Не человек, не фэйри. Что, если ему будет запрещено вернуться туда, даже если он будет этого жаждать? Любой запрет обрекает на муки. Теперь, когда у него могли в любой момент отнять возможность появляться среди людей, он понял, что сам принадлежит к ним, пусть и только частично. Он любил Дублин, любил то, как смотрели на него смертные, любил их юмор и страсть, доброту и гнев – и не меньше, чем свою Волшебную страну. Нисколько не меньше.

И только одну мысль он гнал от себя как абсолютно абсурдную и невозможную. Не хотел даже допускать ее к себе, потому что она грозила полной потерей всякого покоя.

Но шло время, и ничего не случалось. И Артур начал забывать о предсказании – Золотой больше не являлся ему во снах, и Артур чувствовал –уже не вернется. Может быть, потеря уже произошла, и то, что было потеряно, оказалось так несущественно для Артура, что он и не заметил этой утраты?

У него было много хлопот, и у него был Имс – они проводили время очень весело и казались счастливы. Артур точно всегда был с ним счастлив. Всегда. Каждую минуту.

Имс его забавлял. В каком он был восторге, когда Артур познакомил его с лепреконами. Сам-то Артур в них ничего восхитительного не видел, с его точки зрения это были весьма хитрожоп… ну, очень хитроумные создания, которые, тем не менее, теряли всякий разум при виде блеска золота. Сродни сорокам, вот точно, разве что магией владели. Хитрость их при всем при этом какого-то особого интеллекта не подразумевала, хотя надо отдать им должное – клады они разыскивали с непревзойденным искусством и быстротой. В любой пещере, под любым деревом, в любой расщелине чуяли золото и моментально мчались туда со своими зелеными и фиолетовыми фонарями. Имс живо заинтересовался методом розыска сокровищ и о чем-то постоянно болтал с лепреконами, умудрялся понимать их странные шутки и даже вместе с ними над чем-то хохотал.

Имс был такой. Очень общительный, со всеми сходился в один момент, находил общие темы, казалось бы, в невозможных кругах. Его все любили.

Однажды Артур показал ему главную сокровищницу лепреконов – это была такая своеобразная галерея богатств, огромный грот в скале, где грудами лежали золото и камни, древние ожерелья, королевские браслеты и диадемы, золоченое оружие, мечи с рубинами на рукоятях и даже канделябры и парча, и все это блестело и пускало острые искры, словно бы сверкающие шпаги скрещивали свои лучи в воздухе. Но у Имса глаза не загорелись при виде этой лепреконской золотой кладовой. Он не был алчным, его интересовал процесс поиска, а не само золото. И Артур тогда удивился, и в нем зародилось уважение к любовнику.

Иногда Артур чувствовал, что Имса словно бы тоже что-то тревожит, грызет – тот спал иногда беспокойно, хотя кошмары ему и не снились. Может, ему власть артурова как-то мешала, или его собственный статус королевского фаворита задевал, Артур не знал, а спросить почему-то страшился. Да вроде и не происходило ничего страшного, просто Имс каким-то нервным порой становился, напряженным, как натянутая тетива лука, с которой вот-вот под неосторожным движением сорвется стрела, и тогда все – смертельная битва началась, дороги назад нет… В глаза не смотрел, улыбался натянуто или даже вообще избегал Артура, уходил к тем же лепреконам или – еще того хлеще – к пикси.