Сосуд (СИ)

Жарко что‑то опять стало… Хотя в горах вроде как живем…

— Кьяра, что ты всё время бормочешь?! — чего он злится‑то, я ж лежу, никуда не иду. Я вообще не двигаюсь.

— Ничего! — пискнула я. Злых магов совсем не выношу. — Ерунду всякую…

— Кьяра, посмотри на меня!

— Смотрю! — сказала, на всякий случай, вдруг не заметит.

— Что случилось?! Тебе же вчера понравилось?! — моё лицо обхватили руками, чтоб я его в сторону не повернула. Опять.

— Кьяра, маленькая моя! Всё хорошо! Ты только ротик приоткрой… — мне шептали прямо в губы, а глаза… они как омут, затягивали и затягивали. — Приоткрой, малыш…

Я сделала судорожный вдох.

— Умница моя… — и я ощутила, как мои губы нежно, едва касаясь, очерчивают языком, а после, слегка сминая, он проскальзывает внутрь и… творит волшебство… Мои ноги поглаживают такие горячие ладони, подтягивая к его твердым бедрам… Потом его руки, сминая мои едва влажные волосы, гладят шею и выше, массируя затылок, и спускаются к груди… Вдох. Я снова дышу. Но лишь миг, чтобы весь воздух вышел из меня, когда его губы сомкнулись на моем соске…

Мы как будто плывем… в чем‑то белом, напоминающем туман, раскачиваясь, словно лодка. Нет, это он раскачивает меня… Зачем?! Я чувствую жар его тела, оно тесно прилегает ко мне, расплющивая меня по себе. И он двигается. Вжимается в меня.

— Сладкая моя девочка! Какая ты сладкая… — его шепот пускает вереницу мурашек по моей коже. — Шире, малыш… Чуть шире…

Я словно восковая кукла в его сильных руках… Я подчиняюсь его голосу бездумно, не медля. И нечто твердое, медленно растягивая меня там, внизу, входит в меня… Заполняет. Я слышу его гортанный хрип. И всё замирает. Становится тихо. Ни скрипа, ни шороха. Ни даже его дыхания.

И уже через мгновение мои губы сминает дикий необузданный поцелуй, а тело Рихарда начинает двигаться во мне непрестанно… то медленно, тягуче, то всё быстрее и быстрее… так, что я едва успеваю ловить воздух открытым ртом, пока его губы ласкают мое тело…

Все мысли вылетают из моей головы. Словно животное, я только и могу, что подчиняться этому странному ритму… старому, как этот мир. Но даже эта мысль покидает меня, когда Рихард приподнимает мои ноги до плеч. Я ощущаю его в себе еще …сильнее?! Больше?! А затем что‑то звериное рождается во мне самой, и оно рвется из самой моей сути, изнутри, навстречу движениям моего мужчины. Дикой птицей я бьюсь в его руках. Хватаю его бока, бедра, плечи — лишь бы он там… был ближе ко мне. Ближе. Еще. Ближе. Ну, же! Вот оно, совсем рядом — моё освобождение! Мои крылья! Вот же они! Я их обрела.

Когда Рихард рухнул на меня, я уже не чувствовала ни тяжести его тела, ни пота, градом катившегося по его спине, ни рук, гладивших мои мокрые щеки. Я не слышала его. Я была далеко. Я парила… высоко в небесах. Там, где я была свободна.

Глава 20. О том, что не всегда герцоги — белые и пушистые. Это они болеют

Я проснулась от поцелуя в висок и тут же встретилась с пронзительным взглядом синих глаз Рихарда. Мне улыбнулись. Медленно. Ласково.

— Только не это! — простонала я, зарывшись в подушку. Это просто невероятно. Опять всё повторяется.

— Малыш, во — первых, краснеть и прятаться уже поздно! А во — вторых, — и меня пытаются развернуть лицом к себе. А вот фигушки, мы еще и под одеяло залезем. — Ты ничего не ела со вчерашнего вечера! Вылезай, будем… ммм… завтракать.

— Не хочу! — капризничала я из‑под одеяла.

— Не хочешь завтракать?! — в ответ мой живот — предатель довольно громко заурчал. — Не думаю, что это правда!

— Ты иди… я потом, — буркнула я,

— Кьяра, перестань, ты не маленькая! В конце концов, нам нужно поговорить! О многом!

— О вчерашнем монстре, да?

— Ну, Марисоль с твоей формулировкой не согласилась бы, но можно считать и так! О ней тоже!

— Ладно! Подай халат, пожалуйста! — высунув кончик носа, попросила я. А пахнет вкусно: вафлями и медом. И чего в кровати лежать? Належалась уже. Везде.

— Кьяра, дорогая, я не прочь тебе помочь, но, думаю, высунуть руку и дотянуться до прикроватной тумбочки ты способна и сама! — кровать скрипнула, и герцог направился к маленькому круглому столику, сервированному на двоих.

— Хорошо! — мы сегодня добрые, язвить не будем. — Ты только не подсматривай!

— Дорогая, ты считаешь, что я настолько плохо вижу, что вчера и сегодня утром не рассмотрел тебя?! — мне снова улыбнулись. — Хотя, может ты и права! Возраст уже не тот, как ты мне неоднократно напоминала! Посмотрю на тебя еще раз!

И он вольготно развалился в кресле, развернувшись ко мне всем корпусом.

— Риха — а-а — ард! — укоризненно протянула я. — Мне трудно. Правда. Я еще не привыкла, вот так сразу.

— Да?! А вчера ты меня не стеснялась, когда полотенцем… как же этот процесс назвать, массаж делала?! — он снова обаятельно улыбнулся.

Ну, спасибо, теперь у меня даже шея алеет, от стыда за произошедшее вчера в ванной комнате.

Сев в кровати спиной к нему, я натягивала шелковый халат, усердно продевая руки в рукава. Халат натягиваться не хотел. Сползал. Я потела, сопела и злилась. Горячие мужские ладони легли на мои плечи, затем медленно натянули халат. Подняли меня, развернули, завязали шелковый поясок. Затем меня подхватили на руки и усадили на мягкий стул. Вся процедура одевания была проделана быстро и профессионально. Вы спросите, как я?! Я всё вытерпела стойко, без нервов. Просто зажмурив глаза.

— Кьяра, уже всё! Глаза можешь открыть! Я совсем не страшный! — веселился маг, сидя напротив меня. — Сливки будешь?

— Прости меня…за вчерашнее, — тихо прошептала я. Просто голос куда‑то делся. — Ты — герцог, а я тебя…так бесцеремонно. И потом… за всё, что было. И вообще…веду себя, как слабоумная. Я просто…

— Кьяра, посмотри на меня! — также тихо ответил Рихард. — Кьяра, посмотри!

Собравшись с духом, я подняла голову. Маленький все‑таки стол. Рихард так близко. И его лицо…

— Маленькая, запомни, никогда не извиняйся за близость со мной! Никогда! — мою всё ещё пылающую щеку погладили самыми кончиками пальцев. Очень нежно. — Ты меня поняла?!

— Да.

— И еще, Кьяра, ты, по сути, еще совсем ребенок! — и меня, подхватив со стула, усадили на колени. — Ребенок, и не спорь со мной! Просто ты только сейчас начинаешь превращаться в очаровательную девушку!

— Да мне уже сколько лет! В общине почти все подруги детей поражали! — возмутилась я. Я взрослая, ведь так?!

— Малыш, есть сорт роз, бутоны которых раскрываются позже всех. Но они по своей красоте и аромату ничем не уступают другим, более ранним. — Его теплые губы прижались к моему виску, — А порой и превосходят. Не спеши окунуться во взрослую жизнь. Созрело только твое тело. Разуму же предстоит еще столько познать…

— А я думала, что стала уже достаточно взрослой?! Почему‑то мне хотелось всё решить быстро, как прыгнуть с обрыва в речку! — глупо звучит, понимаю, но по — другому объяснить не могу.

— Прыгнуть?! Да, можно и прыгнуть, но главное выплыть… из этой реки! Не спеши, Кьяра. Мир подождет, поверь, ты еще успеешь его открыть.

Голос Рихарда почему‑то звучал очень печально. Да и мне как‑то взгрустнулось. Я вспомнила маму, сестренку. Как они там?!

Но очередной поцелуй в висок отвлек меня.

— И еще одно! Я принимаю твои извинения, но для того, чтобы ты не чувствовала стыда или вины, объясню, — я удивленно уставилась на мага, — со мной нельзя сделать то, чего я не одобряю или то, что мне не нравится! Ты понимаешь?

— То есть, всё что было… Вот всё — всё?! Мои шутки, поведение?! Ты всё это мне просто позволял?! — так, челюсть, не веси так низко, красоты моему лицу это вовсе не добавит. — Но почему?!

— Да скучно было! А тут ты, веселая, непосредственная, дай, думаю, развлекусь! — и Наглый маг мне улыбнулся. С ехидцей так. А я, если честно, впервые растерялась.

— Ну, ты — о — о-очень странный человек! То есть маг!

— Я еще и герцог!