Сосуд (СИ)

— Может, но нужно время! Насилием я результата не добьюсь. Драконы так не рождаются.

— М — да, тут ты прав. Самка должна хотеть дитя. А весьма велик шанс, что родиться чистокровный, взявший только кровь предков. Возможно она — лишь Сосуд. Всё зависит от того, как она примет кровь.

— Ей нужно привыкнуть ко мне. Благодаря Дару бесстрашия она меня не боится! Хотя я иногда и поминаю тебя крепким словцом!

— За что?! Я ж хотел как лучше! И из тех же побуждений к тебе на ужин завтра прибудет твой друг, Аарон Шейн.

— На кой демон он мне сдался? Зачем мне здесь этот дамский угодник?

— Для пикантности ситуации, Рихард! В конце концов, ты же должен кому‑либо представить свою Кайрими? — и это божество смердящих трупов ехидно так мне улыбнулось. — Я еще и Летиции Моррэ весточку послал, от твоего имени, конечно.

— А ей‑то зачем?! — застонал я уже в голос.

— Ну, как же, чтобы девочке было с кем поговорить… о своем, о женском! Надеюсь, ты выживешь после этого!

— Я тебя ненавижу!

— Подумаешь! Становись в очередь! Ты помни одно, Сосуд, если это она, может наполнить любой, кто первый до неё доберется! А для меня главное — чтобы это был дракон.

— И Шейн подходит, да?

— А почему бы и нет? В ловкости и силе он тебе не уступает! Так что побереги своё сокровище! Драконы, знаешь ли, всегда страдали клептоманией.

— Дед, ты — просто сволочь!

— И я тебя люблю, внучек! — донеслось уже из непроглядной темноты. Даже камин потух. Где он только нахватался этих псевдо цирковых привычек?!

Глава 18. О том, что же сгубило кошку?

Кьяра. Между сном и явью.

О, мой родной Живой лес! Ты снова со мной?

Я бодро бегу по лесу. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Этот запах опавшей листвы! Этот хруст подмёрзшей травы! В моей руке снова лук и стрела. Я собрана. Я готова. Я вижу цель — покрытую серо — белой шерстью зайчиху. Едва слышимый звук тетивы и стрела со свистом рассекает воздух, чтобы впиться в… грудь рыжеволосой девы…

И я уже не в лесу. Я в застенках замка, а напротив меня женщина.

Узкое, изможденное, восковое лицо. Вымученная улыбка посиневших губ. Потухшие черные глаза, затягивают в глубину, словно бездонные колодцы.

Я — ни я, если передо мной не достаточно плотное приведение, так как ногами она до каменного пола явно не доставала, повиснув в паре ладоней над ним. Пройдя сквозь мою стрелу, дева почти вплотную приблизилась ко мне. Б — р-р! Гадость какая, теперь из дырочки на груди течет какая‑то серо — зеленая слизь! Фу, липкая к тому же! А с чего вдруг я решила, что она липкая? Пальцем что ли пробовала? Надо же… ненормальная!

Приведение смотрело на меня удивленно. А может оно и не приведение?! Какая‑нибудь странная нежить. Или нечисть?!

— Простите! Я не хотела! — и я взяла, и… вытерла пальцы о рукав… её, конечно рукав, не мой. Рукав у неё длинный, белый… был… Или серый? В любом случае ей он вообще ни к чему. Всё равно волочиться по полу, грзяь собирает. А откуда здесь грязь?! Я вообще‑то где?!

— Вы кого‑то разыскиваете?! — да, я вежливая, особенно с незнакомыми привидениями! Пока будем звать её так!

— Тебя разыскиваю! — прошелестела она точно ветер, всколыхнув мои не заплетенные волосы. — Пойдем со мной!

— Мадам, вы меня, конечно, извините, но я за одной Леди уже так ходила и… в общем, ничем хорошим это не закончилось. Собственно, и ни чем плохим тоже, просто перед некоторыми неудобно было… — я медленно ретировалась по коридору.

— Ты… пойдешь за мной! — в меня ткнули пальцем. И глаза так грозно сощурили.

— Не — е, я лучше… тут, окрестности осмотрю! — и вдруг мне улыбнулись. Ласково так. Но лучше бы она этого не делала. С зубками у неё явные проблемы. Длинноваты. И остренькие. И вообще, они ей не идут. Не к лицу.

— Пойдем… я открою тебе тайну!

— Ах, тайну! Ну, тогда ладно! — не будем злить даму. Не стоит.

— Тебя ждут друзья! Не бойся! — после этих слов невидимые нити магической силы потянули меня вслед за незваной гостьей из‑за Граней. — Я помогу тебе! Друзья расскажут правду…

Покойники и привидения, насколько знаю, из потустороннего мира, из‑за Граней, беспричинно по замку не бродят! Так?! Вроде, так. Значит, по делу.

И снова магия потянула меня за странной Дамой. Ну, не любопытство же было виной тому, что я потопала за ней? И вообще, во сне я спокойно могу и прогуляться. Со мной же ничего не случиться, нет?! Хотя странный сон. И я снова потерла пальцы. Все‑таки они были липкими.

Минут через десять блужданий по непонятно каким коридорам, и явно нежилым комнатам, ибо паутина в них свисала с потолка аж до самого пола, я — таки задумалась над тем, что Дар Сардоса — Бесстрашие, был скорее не даром, а наглым бартером. То есть на — тебе- деревенская баба, 'бесстрашие и отвагу', а ко мне, Сардосу, милости просим 'мозги и благоразумие'. Хотя с мозгами он попал, конечно.

Наконец, мы вышли к парапету какой‑то полуразрушенной башни. Корни вековых деревьев, как и их длинные узловатые стволы, довольно хорошо поработали над камнем и деревянными стропилами. Впрочем, вода тоже не ленилась. Труха и гниль — вот итог их кропотливой работы. Но не состояние башни в тот момент заботило меня, а то, что я узрела. Кажется, я попала в место, уже виденное мной во сне!!!

Мама, мне плохо! Я вас умоляю, скажите что это — очередной кошмар! Кошмары — это ведь хорошо, правда?! Во всяком случае, лучше, чем то, что я вижу! И, похоже, наяву!

Я споткнулась о ветку какого‑то дерева и чуть не полетела вниз, туда, где сотни и сотни надгробий теснились на небольшом пятачке края Сумрачного леса, не желая погибать в болотистых топях.

— Богиня, где мы?! — выдохнула я. Боже, откуда эта вонь?!

— Мы там, где обитают твои друзья… те, кто помогут тебе понять… что тебе нужно бежать! Ты можешь погиб…

Что‑то слишком много тех, кто советует мне бежать из замка. Собственно их желания совпадают с моими. Только не всё так просто. Да и уйти мне хотелось бы на своих условиях. Бежать?! Ну, что вы, смелые не бегают. Они же смелые… и, похоже, мертвые, в скором времени. Сардос, ты не бог, ты хуже!

— Как тебя зовут? — нужно же хоть познакомиться с подругой‑то новоприобретенной, а то как‑то неприлично получается.

— Её зовут Марисоль! — проскрежетали оголенные ветви уцелевшим деревьев, цеплявшихся за камни башни. — Мари…

— Очень приятно! А я Кьяра! — озноб пробрал меня до костей. Я обхватила себя руками. — Мари, а тут есть твоё надгробие?

— Моё?! — полупрозрачная дева в свете восходящей луны задумчиво оглядела старое заброшенное кладбище. — Есть!

— Сочувствую! — а что еще можно сказать приведению?

— Ты что, ничего не понимаешь, Кьяра? Ты меня не слушаешь?

— Слушаю — слушаю… — я аккуратненько так за парапет заглянула. Бр — р-р. Как всё запущено. Водичка какая‑то. Булькает. Ах, да! Болотце! Камыши и коряги. Угу, а там что?! Кости?! Да, Кьяра, откуда же на кладбище кости, а?!

Меня схватили за плечо и развернули.

— И ты там скоро будешь, если не уберешься из Сумрака! — лицо Мари исказила злоба, и трещины, будто по штукатурке, прошили ей лоб, щеки, шею, сквозь которые потекли грязно — вишневые струи крови. — Уходи! Он — мой!

— Мой… мой…мой… — разнеслось многоголосие над чередой надгробий…

Какое‑то беспокойное место. А должно быть совсем наоборот.

— Твой! Твой! Кто ж спорит! — пыталась я успокоить нервную мертвую дамочку. — Особенно, когда не знаешь, кого ты имеешь в виду!

— Знаешь! Ри — и-ихарда! На твоем месте когда‑то была я! И всегда должна быть я! — холодные когтистые пальцы схватили меня за горло и приподняли. — Ты — лжешь, тварь! Он назвал тебя своей!

— Ма — а-дам, это совершеннейшая глупость! — хрипела я, отдирая пальцами сизо — серую слизь с кистей, сжимающих мою шею.

Вот теперь это точно не сон. Я вас уверяю. И моя шея тоже прекрасно это прочувствовала! — Это — недоразумение! Я — не я! В смысле, он — не я! То есть, он — не мой!