Вино Асканты

е он убедился, что не ошибся. Действительно, снизу шел тусклый свет. Ступени наконец кончились и впереди оказалась неплотно прикрытая дверь. Грон заглянул в щель и увидел еще один коридор, освещенный чадящими факелами, закрепленными на покрытых копотью стенах. Коридор выходил на просторную площадку у подножия широкой лестницы, полого взбиравшейся наверх, отражаясь в круглых зеркалах.

«Парадный вход», – определил Грон и выскользнул в коридор, решив в крайнем случае идти напролом, разметать охрану – если она там есть – и вырваться из замка.

Но напролом он пойти не смог. Железные двустворчатые двери, расположенные напротив лестницы на окруженной зеркалами площадке, были заперты на ключ, а их размеры и явственно ощущаемая массивность и монолитность исключали возможность того, что они поддадутся не то что одному вольному бойцу с мечом, но даже целому штурмовому отряду вольных бойцов. Грон безнадежно потолкал их плечом, повертел острием кинжала в замочной скважине, нагнулся и заглянул в сквозное отверстие. Совсем рядом, на расстоянии одного шага, он увидел широкое каменное крыльцо – но этот шаг сделать было невозможно. Оставалось или искать другой выход или вновь забираться наверх и пытаться найти путь на крышу. Или добывать ключ.

Он раздраженно смотрел на свое искаженное нечеткое отражение в настенных зеркалах, слушал слабое потрескивание факелов и чувствовал, как горячо становится в груди, как перехватывает дыхание от нахлынувшей злости.

– Проклятый Колдун! – прошептал он, с трудом удерживаясь от желания обрушить меч на неприступные двери. – Проклятый Колдун… Это ты затащил меня сюда!

Не удержавшись, вольный боец все-таки стукнул кулаком по глухо загудевшей створке, и боль привела его в чувство. Разве лучше было в Лабиринте трех цепей, когда наступила дождливая ночь, и он, безоружный, оказался один против заманивших его в ловушку кровавых кинжальщиков? Подавить гнев – и действовать, действовать, искать выход, пока нигде не видно озерных метателей. Искать!

Он не стал подниматься по парадной лестнице, рассудив, что вряд ли там, наверху, есть выход, и, миновав ее, углубился в коридор наискосок от дверей. Каменный пол коридора был застелен потертыми черными шкурами, полностью заглушавшими звук шагов. Это было и хорошо и плохо, потому что могло помешать услышать приближение противников. Вскоре Грон обнаружил то, чего опасался: по левую руку от него стена внезапно делала резкий поворот под прямым углом, образуя неглубокую нишу, удобную для засады. В свете, падавшем из окна, поблескивала черная поверхность полукруглой мраморной скамьи. На скамье лежал засохший незнакомый цветок с осыпавшимися пепельными лепестками. Забранное решеткой окно было шире предыдущих, и Грон решил попытать счастья. Встав на скамью, он заложил меч за шипастые металлические прутья и, собрав все силы, попробовал разогнуть их, действуя лезвием, как рычагом. Раздался скрежет металла о металл, меч упруго изогнулся, подчиняясь силе вольного бойца, но прутья даже не дрогнули.