Ошейник для Лисицы (СИ)

Эмерлина. Карл. Лима…

Они безжизненно висели в метре от земли. С кончиков красивых лапок Эмерлины капала кровь…

Я заворожённо смотрел на них, забыв обо всём остальном. Хотел броситься к ним, спасти, но понимал, что опоздал. Хотел выхватить меч и порубить всех вокруг на мелкие части, но они были ни в чём не виноваты. Я понимал, что за смерть моей семьи должен ответить только один — их палач.

Около рычага виселицы стоял Изенгрин. Нахлынувшая ярость придала мне небывалой силы — я одним прыжком запрыгнул на высокий парапет и оказался около него, но тут же отпрянул. Волк плакал. Его лапа была туго привязана к рычагу, а со спины капала кровь. Я понял, что тут что-то не так, и начал медленно пятиться.

— Убей меня, Ренар… — сказал он, и я вздрогнул.

Голос его был женским, грудным, мягким, бархатным. Это был голос Флёр.

— Пожалуйста…

Я продолжал пятиться, не веря своим ушам. Во всём этом был какой-то подвох, но я уже забыл, что всё это мне лишь снится…

— Убей его, Ренар, — позади меня стояла Флёр с огромным хлыстом в лапе. Она произнесла это голосом Изенгрина.

— Это всё неправильно… — сказал я им, пятясь назад, как вдруг наткнулся спиной на чьё-то тело.

— Ты бросил меня, Ренар…

Обернувшись, я попытался бежать, но не смог. Висевшая в петле Эмерлина подняла голову и, повернув ко мне мордочку, заговорила со мной…

— Ты бросил меня и своих детей, — снова проговорила она, глядя мне в глаза. Этого взгляда я никогда прежде у неё не видел — осуждающий, но в то же время расстроенный.

— Нет! Я не бросал тебя, я люблю тебя!

— Неправда. Ты всегда врёшь, Ренар, даже тогда, когда это не нужно.

— Но я не вру! Я люблю тебя больше жизни!

— Неправда…

Я отшатнулся. Моя голова раскалывалась от этих слов, они раздирали меня изнутри. Боль была почти невыносимой — я схватился за виски́ и упал на колени. Слова Эмерлины эхом гремели у меня в голове, и я ничего не мог с этим поделать — они будто выжигали мою сущность. Боль заполнила голову, и, завопив в затянутое облаками небо, я начал кататься по парапету, сжимая лапами виски́. Боль стала нестерпимой, как вдруг я почувствовал край парапета, но уже не успел остановиться. Я ощутил необыкновенную лёгкость и начал падать. Падение затягивалось. Я бы успел за это время тысячу раз упасть с парапета, но понимал, что падение ещё не закончилось. Поток воздуха трепал мой хвост, шевелил шерсть. Перевернувшись в воздухе, я понял, что лечу в кромешную тьму. Падение начало замедляться; воздух сгущался, пока я не почувствовал, что больше не падаю…

Я лежал на полу королевского подвала.

Осознав это, я вскочил и огляделся. Все клетки были пустыми. В разные стороны расходились четыре коридора — тоже совершенно пустые. Выхода из этого креста я не видел, но и решать, куда идти, тоже не было сил. Я стоял и тупо ждал чего-то, пока в конце одного из коридоров не показалась маленькая белая фигурка. Она стояла молча, и вдруг я ощутил, что она осуждающе смотрит на меня. Я внимательно всматривался в неё, пытаясь понять, кто это. Но тут фигура начала приближаться, показывая на меня пальцем. Мне стало не по себе: появилось огромное нежелание встречаться с этим существом. Развернувшись и побежав в противоположном направлении, я вдруг остановился. Из другого коридора ко мне двигалось другое существо.

Оглянувшись на остальные два коридора, я убедился, что полностью окружён. Четверо приближались ко мне, и среди них была одна, которую я узнал. А узнав её, я понял, кто были остальные трое…

Это была совсем маленькая лисичка. Та, которой выдрали глаза, та, которая попросила меня убить её. Вспомнив об этом, я вдруг понял, что в лапе у меня сжат старый меч, с лезвия которого мне на пальцы стекает кровь…

Я тут же с ужасом отбросил его. Издалека донёсся страшный, но при этом женский смех. Меч вдруг просочился сквозь каменную кладку, словно он был жидким. Я остался безоружным среди четырёх призраков прошлого и уже начинал слышать их голоса: «Ты убил нас», с каждым их шагом звучавшие всё громче и громче.

— Я не убивал вас! — крикнул я, преодолев свой страх.

— Неправда, неправда, неправда… — заговорили они разными голосами, повторяя и повторяя свои слова.

— Вы сами хотели этого! — попытался я оправдать себя, как это обычно бывает.

— Нет, нет, нет… — снова заговорили они.

— Неправда! — ззо всех сил крикнул я лисичке, но горло мне перехватило, и из пасти не вылетело ни звука…

Схватившись за горло, я упал на колени. Я начинал задыхаться, пытаясь выдавить из себя это слово, но на шее будто затягивали стальной хомут. Сзади подошли трое изуродованных лисов, стали царапать и толкать меня. Дикая боль пронзила моё тело, а лисичка подошла ко мне и погладила меня по носу, пока я корчился от боли. Направив на меня свои пустые глазницы, она что-то нежно мне шептала, а я захлёбывался от беззвучного крика, который вырвался из моей глотки…

Тишина вдруг надавила на уши, боль пропала. Осталась лишь юная лисичка, смотревшая на меня своими пустыми провалами глазниц. Несмотря на отсутствие глаз, мне казалось, что вижу её взгляд — понимающий и сочувствующий.

— Ты не знал тогда.

Я покачал головой, не решаясь с ней заговорить.

— Никто не будет тебя винить, Ренар. Ты поступил правильно, — мордочка лисички вдруг начала искажаться и меняться.

— Кто ты?! — прохрипел я и вдруг понял, что передо мной сидит Эмерлина, ласково обняв мою голову.

— Это я, Ренар.

— Я не бросал тебя… и никогда не брошу… — я старался не шевелить головой. Тепло её ладоней было таким родным и согревающим, таким реальным, что мне хотелось, чтобы этот сон длился вечно.

— Я верю тебе, лис.

Я слабо кивнул, будто говоря: «Я всё сделаю».

— Будь добрым, Ренар. Не бойся её и прости.

— Да, милая.

Вдруг моя жена повалила меня на спину и наклонилась надо мной.

— Помоги ей тоже, — слезинка капнула с её очаровательно глаза и упала мне на нос.

— Обязательно помогу.

— Держись, муженёк, — ещё одна слезинка оторвалась от её морды, упав на мою.

Я снова кивнул. Откуда-то послышались сдавленные всхлипывания и плач.

— Я приду…

Я открыл глаза.

Милая мордочка Эмерлины превратилась в мордочку Флёр. Теперь она склонялась надо мной, плакала, и её слёзы падали на мою морду.

— Прости меня, Ренар… Я не хотела, прости… Пожалуйста, очнись… — повторяла она, не замечая моего взгляда.

Но моя реакция была иной. Я быстрым, судорожным движением выбрался из-под неё, стараясь оказаться от неё как можно дальше.

— Ренар?! Ренар, ты очнулся, слава богам!! — она бросилась было обниматься, но я оттолкнул её, дивясь своей силе.

Моё тело снова было целым. Не осталось ни единого шрама, все переломы срослись. Дудка Арена и правда творит чудеса…

Лисица жалобно смотрела на меня, вытирая слёзы с глаз. Шерсть на морде блестела от влаги, заплаканные глаза смотрели на меня одновременно виновато и радостно. Но я уже не верил её обманчивому виду.

— Отойди! — я выставил в её сторону открытую ладонь. — И держись от меня подальше!

Вчерашние события всплывали у меня в памяти, как островки в океане, постепенно складываясь в цельную картину. Сначала мелкий гиен, потом Фарр. Потом я. За то, что я схватил её за ошейник, она избила меня до полусмерти, и если бы не Арен, то, возможно, мой земной путь бы уже закончился…

— Ренар, прошу, прости меня. Я не хотела этого делать, это всё ярость…

— Мне больше не хочется тебе верить.

— Прошу, поверь мне: я не хотела!

Говорила она честно. Как всякий лис я это понимал.

— Хватит с меня. Ты можешь убить нас всех, если тебя просто разозлить. Находиться рядом с тобой — это всё равно что сидеть на бочке с порохом.

— Я обещаю тебе, этого больше не повторится. Ренар, прошу, прости меня за всё это. Я действительно не хотела тебя так…

Я молча ждал продолжения.

— Я не хотела ничего тебе делать…

— Да уж.