Печать смерти

Неожиданно на стене, куда вел один из выходов с галереи второго этажа, появилась леди Ильяланна. Я невольно засмотрелся, позабыв про горы. И было на что. В Каннингарде не носят таких платьев и в Карсе; может, где-то на далеком жарком юге… Ярко-алый наряд открывал плечи, руки, грудь и большую часть спины, лишь тонюсенькие золотые тесемки или цепочки (с моего места такие детали было не разглядеть) не позволяли ему упасть окончательно к ногам хозяйки. Широкая юбка казалась бьющимся на ветру пламенем. Этот цвет (моя мать, склонная романтизировать самые обычные вещи, назвала бы его «цветом предвещающего ветреный день заката») Удивительно шел к пепельным волосам, толстой косой змеящимся между лопатками. Непрошеные воспоминания о доме кольнули сердце, и я поспешно отогнал их прочь. По обеим сторонам от феи шли мужчины: справа хозяин замка барон Маледо, жадно пожиравший взглядом фигуру спутницы (а вот это было заметно издалека), с другой стороны – высокий темноволосый эльф. Даже я, питавший обоснованную ненависть к перворожденным, вынужден был признать, что парень – настоящий красавец, причем хоть по человеческим, хоть по эльфийским меркам. О последнем ясно свидетельствовало лицо леди Ильяланны, заинтересованно обращенное в сторону соотечественника: подбородок приподнят, на вечно бледных Щеках – румянец. Позади на порядочном расстоянии тащился Ярвианн. Этот явно проигрывал сравнение с новым ухажером. Чему я не преминул втайне позлорадствовать. Наш женишок выглядел выцветшей тенью рядом со статным брюнетом. Видимо, эльф и сам это понимал, поэтому вид имел весьма угрюмый.

Я шагнул в тень бойницы, не желая привлекать к себе внимание. Леди недолго постояла, всматриваясь в диковинные переливы горного моря. Расфуфыренный барон вышагивал рядом, словно фазан, подходил то с одной, то с другой стороны к эльфийке. Потом к ней приблизился черноволосый франт, зашептал что-то, склонившись к изящной шее. Впрочем, может, он и не шептал, а просто вдыхал аромат пепельных волос. Или говорил громко – ветер все равно относил слова в сторону. Так что все это были не более чем мои догадки. Ярвианн, как охотничья собака, указывающая хозяину на выслеженную добычу, вытянулся струной в их сторону, только что ушами не шевелил. Мысль о шевелении ушами меня развеселила. И вообще, приятно, что кто-то утер нос нашему блеклолицему хлыщу. Но дальше понаблюдать за его муками ревности не удалось. Сначала новый поклонник Ильяланны, а следом за ним и остальные вернулись в замок. Бросив последний взгляд на грозно-таинственный кряж, отправился во двор и я.

Часа за два до рассвета нас разбудил громкий скрежет, я почти сразу узнал звук опускающегося моста. Поднявшись, подошел к лишенному рамы и стекол окну: по двору скользили неслышные серые тени. Я насчитал с десяток и скорее догадался, чем разглядел – эльфы. Откуда в замке столько перворожденных? Накануне вечером, кроме нашей парочки и красавца-брюнета, я не видел никого. Пришла дурацкая мысль, что замок, как волшебная шкатулка: внутри гораздо просторнее, чем выглядит снаружи. Тени скрылись на той стороне пропасти, и вскоре вновь заскрежетали цепи, возвращая настил в вертикальное положение. Если кто-то пытался покинуть замок без лишнего шума, ему это плохо удалось. Смело можно было пройтись через замковый двор, печатая шаг, да со строевой песней. Бряцание стальных цепей все равно перебудило всех обитателей. Правда, в нашем сарае, кроме меня, любопытных не нашлось. Кое-кто поднял на шум голову, но тут же вновь завернулся в одеяло – урвать последние часы спокойного сна. Больше, до того момента как пересечем хребет, безопасных ночевок не будет. Мне же снова уснуть не удалось. С первыми лучами солнца два десятника, возглавлявшие нанятую Ильяланной охрану, подняли нас, еще раз проверили снаряжение и велели выстроиться во дворе. Там уже вовсю шла работа: стражники один за другим выносили из подвала здоровенные кожаные тюки. Каждый был размером с торс взрослого человека: как раз от затылка до задницы, а по весу, как я прикинул, получив на руки свой тючок, не меньше шестидесяти фунтов. По краям были пришиты удобные ручки-петли. Тюков оказалось ровно двадцать один, по числу носильщиков, так что ни о какой подмене в пути речи не шло.

Ильяланна в своем коричневом дорожном костюме вышла, вероятно, проследить за погрузкой. Ее любовник сменил тонкую кожаную куртку на более практичный дубленый тулуп. За спиной у него кроме обычных ножен с мечом теперь болтался еще и чехол с арбалетом, колчан со стрелами, а также заплечная сумка и скатанное меховое одеяло. Эльф явно собирался отправиться с караваном в горы. Когда груз был распределен между носильщиками, в очередной раз опустился мост, и мы покинули Орлиное гнездо. Первой на каменную тропу, сбегающую к подножию скалы, ступила, к моему удивлению, леди Ильяланна. Ее меч также находился на привычном месте, но ничего похожего на рюкзак не было и в помине. Леди шла налегке, и я решил, что она вышла немного проводить своего Ярви. Но вот караван оставил позади окружавший замок строевой лес, а фея все так же шагала во главе отряда, время от времени бросая по сторонам настороженные взгляды. На дневном привале, устроенном в придорожном леске, стало окончательно ясно, что эльфийка идет с нами.

Избранная нашими нанимателями тропа вилась меж многочисленных мелких сопок, которыми изобиловало предгорье. Крутых подъемов не было, дорога обтекала мало-мальски значительные возвышения, пологий подъем переходил в столь же плавный спуск. Мешок хоть и давил на плечи, но терпимо, следовало признать, что вес был рассчитан точно на человеческую выносливость. Порядок движения практически не менялся. Впереди шли Ильяланна и ее эльфийский приятель, за ними следовала группа из четырех стражников, еще шестеро составляли арьергард, остальные растянулись вдоль цепочки носильщиков. Погода стояла отменная, на всем протяжении пути нам не встретилась ни одна живая душа. Даже обычные в таких местами отары овец под присмотром суровых горных пастухов остались где-то вне поля зрения. Однако и эльфы и охранники продолжали что-то напряженно высматривать по сторонам.

Минули сутки, потом вторые. На ночь мы останавливались в каком-то овражке. Раньше по дну тек ручей, о чем напоминали глинистые наносы. Вдоль обрывистого края оврага разросся кустарник.

На третий день вышли к узкой каменистой равнине, вклинившейся между двумя хребтами. Градеринг – так называлась каменная река, омывавшая подножия вздымавшихся справа и слева гор. Русло ее было сплошь усыпано камнями и камушками всех размеров: от огромных глыб, величиной со слона, до мелкой щебенки. Столь же разнообразна была и их форма: среди острых скальных осколков, грани которых сверкали на солнце кварцевыми отложениями, попадались целые россыпи обкатанной гальки – такой же, как и на дне реки. Трудно представить, как могла возникнуть подобная мешанина. Зато сразу стало понятно, почему фея выбрала для переноски груза людей, а не лошадей или мулов. Любой конь сломает себе ноги в этой каменной стремнине. А мы хоть не без труда и с риском для конечностей, но продвигались по выбранному маршруту. Впереди ловко скакал по камням, указывая дорогу, Ярвианн. Следующие за ним носильщики и охрана не могли похвастаться такой же прытью. Караван двигался с черепашьей скоростью, но переместившаяся в арьергард нашего отряда леди Ильяланна не подгоняла. Напротив, время от времени она окликала эльфа на своем языке, и тот останавливался, поджидая, пока подтянется вся колонна. Носильщики досконально повторяли путь по его следам. Охранники выбирали тропу сами, но и они старались ступать на проверенные камни. Еще перед вступлением в каменную реку все они зарядили и взвели арбалеты, теперь парочка стражников из числа впередиидущих то и дело замирала, зорко обводя взглядом далекие склоны, пока мимо ползла остальная колонна, потом и они пристраивались в хвост этой «змее», а на пост становилась ушедшая вперед пара.

Каменистый поток кружил нас дотемна, прошли мы гораздо меньше, зато вымотались раза в два сильнее, чем за все предыдущие дни.