Хроники Смертельной Битвы-3: Уничтожение (СИ)

В лунном свете тускло блеснули драгоценные камни в перстнях на исхудавших пальцах Киу Кана. Император мгновенно замолчал, глядя на отца через плечо.

- Перестаньте, - глухо сказал Шиннок, пристально глядя на Рейдена. - Все эти годы я не оставлял надежды на примирение.

Император, который уже вроде бы привык к постоянным сменам настроения у своего отца, был не на шутку ошарашен, но решил промолчать.

- Я надеялся, что разум и любовь восторжествуют и что мы вновь станем одной семьей, - продолжал Шиннок. - Нэн, я очень хотел бы снова видеть тебя вместе с нами. Менее чем через час слияние завершится!

- Ты должен остановить это - и, возможно, тогда ты заслужишь снисхождение со стороны Старших Богов, когда они осудят вас за содеянное! - торжественно провозгласил Рейден.

- Заткнись! - проорал Киу Кан; лицо Повелителя Ветров исказилось так, словно он в этот момент испытывал совершенно нестерпимую боль. - Я не желаю ничего слышать о Старших Богах!

- Ты думаешь, ваши действия останутся безнаказанными? - продолжил издеваться Рейден.

- Нэн, я готов простить тебя и дать тебе последний шанс, - отец вновь обратился к нему по имени, которое дал при рождении. - Присоединись к нам, и мы будем править Темной Империей вместе.

По лицу Шао Кана было видно, что он меньше всего хотел бы видеть "любимого младшего братика" рядом с собой, но в душе все же понимал, что шансы на то, что Рейден примет предложение отца, близки к абсолютному нулю.

- Да я скорее... я скорее свинью поцелую! - Рейден изобразил на лице нечто среднее между отвращением и возмущением.

Шао Кан захохотал.

- Тебе привести свинью? Видимо, это твой последний шанс наладить личную жизнь! Тьен любил уточек, а ты, судя по всему, после смерти Силины переключился на свинок.

- От тебя, братец, я и не ожидал другого ответа! Надо было отправить тебя в свое время в Не-Мир вместе с нашим папочкой!

- У тебя был такой шанс! Не использовал его - сам виноват! - Шао Кан, который все это время и без того с трудом сдерживал гнев, окончательно пришел в ярость. Он медленно сжал руку в кулак и, размахнувшись со всей силы, засветил младшему братцу между глаз. Тот, свалившись с обрушенного остова стены, шмякнулся об землю и отключился. Шиннок принялся что-то возмущенно говорить старшему сыну, но Император лишь расстроенно махнул рукой.

- Папа, прекрати. Я уже устал от его хамства и не обязан выслушивать его пафосно-позерские сентенции. Не переживай, я же его не убил, очухается - пусть подумает над своим поведением, ему мой удар во вред не пойдет, разве что голова поболит маленько. Ты же сам видишь, что он окружающих специально на ссоры провоцирует - жить без этого не может.

Шокированный Лю Канг пару минут стоял рядом с лежащим в отключке Рейденом, переводя взгляд то на Императора с подчиненными, то на своих спутников, но потом, тяжело вздохнув и собрав волю в кулак, медленно двинулся вперед.

- У нас остался всего час, и мы должны использовать его по назначению, - шепнула ему сзади Китана.

- Мы все умрем здесь, - грустно ответила Соня. Лю обернулся к ней:

- Если мы и умрем, то мы умрем в бою - все вместе!

- Тоже мне, обнадежил, - пробурчал Джакс.

- Ребята, мы серьезно влипли или мне кажется? - Саб-Зиро хмуро посмотрел на Джакса.

- Совершенно верно, - снова буркнул тот. - Я, пожалуй, возьму на себя вон того хмыря с рогами и хвостом.

- Мне оставь Скорпиона, - ответил ледяной ниндзя.

- Нуб Сейбот мой, - попыталась приободриться Соня.

- Я возьму на себя Эрмака, - подмигнул друзьям Ночной Волк.

- Я - свою мать, - сквозь зубы процедила Китана.

- Ну, а я - того, кто остался, - вздохнул Лю Канг.

Шиннок продолжал следить за Избранными одними глазами, не сходя с места и, казалось, даже не поворачивая головы. От его взгляда всем становилось не по себе, но деваться было некуда - воины Земли теперь вынуждены были вступить в неравный бой с Шао Каном и его приближенными.

-- Схватка

Лю, поднимаясь по храмовым развалинам, медленно приближался к Императору. Молодой Избранный не любил без нужды драться или ругаться с кем-либо, но, к его постоянной досаде и сожалению, судьба была к нему крайне немилостива - события постоянно складывались так, что ему попросту приходилось вступать в разнообразные конфликты. Вот и теперь он совершенно не хотел лезть в очередную драку, тем более что чувствовал себя недостаточно сильным для поединка с таким серьезным врагом, но другого выхода не было, ведь, помимо защиты родного мира, у него был и еще один повод сразиться с Императором.

Лю Канг уже давно думал, что с Соней в плену все было отнюдь не так благополучно, как она пыталась представить своим друзьям. Он подозревал, что его подруга, скорее всего, стала жертвой жестокого насилия со стороны бессовестного внешнемирца, но просто не хотела об этом говорить, потому что не любила чужой жалости. Лю хорошо знал Соню - она всегда была довольно замкнутой, ей не слишком нравилось говорить о себе, а тем более обсуждать свою личную жизнь или свои проблемы. Даже пережив столь страшное потрясение, Соня упорно молчала, не желая делиться с друзьями своими чувствами, и по-прежнему делала вид, что с ней все в порядке. Лю не мог отделаться от постоянных мыслей о несчастьях Сони; один раз он попытался деликатно расспросить ее о том, не издевались ли над ней враги, но Соня настаивала на том, что с ней в плену обращались просто прекрасно, и молодой человек закрыл тему. Больше он не стал затрагивать этот вопрос - отчасти из врожденного чувства такта, отчасти - понимая, что она все равно откажется говорить, но все равно в воображении он против воли постоянно представлял себе жуткие картины того, что Соне, вероятно, пришлось пережить в плену. Проклятый выродок, скорее всего, либо пытался сломить волю пленницы, либо попросту глумился над ней, пользуясь своей властью и полной беспомощностью жертвы. При каждой мысли об этом Лю Канга охватывали гнев и ужас, сердце сжималось в груди. Великие боги, ведь у Сони даже не было никакой возможности сопротивляться! Почему вы допустили такое, разве это дозволено правилами? Почему вы оставляете своих Избранных на произвол судьбы?

Лю осторожно прошел по полуобрушенным ступенькам. Император стоял совсем близко от него - буквально на расстоянии вытянутой руки; зеленые глаза вражеского правителя зловеще сияли в темноте, сильный горячий ветер раздувал складки тяжелого плаща.

- Что ж, Шао Кан, остались только ты и я. Знаешь, - чуть более суровым тоном добавил Лю, понизив голос, - я не убийца и пощадил бы тебя, невзирая на все то, что ты сделал за свою более чем долгую жизнь, но за то, что ты вытворил с Соней, я тебя убью. Ты окончательно растерял и честь, и совесть, если для тебя, отвратительного подонка, крики о помощи превратились в крики страсти! Ты, судя по всему, без сопротивления не хочешь и не можешь!