Дневник эльфийки

— Лия, довольно! Отдай свою игрушку! — он шагнул ко мне и властно протянул руку.

Я не стала спорить. Я проиграла. Теперь его время и его власть. Перебросив пистолет в руке, я протянула его ему рукояткой вперед, постаравшись незаметно перещелкнуть предохранитель.

Он взял пистолет, повел головой, быстрым взором оценивая обстановку, и его взгляд уперся в меня:

— Ты надеялась свершить переворот, Лия? Так смею тебя заверить, у тебя не получится, я не позволю тебе. У монаршей четы имеется законный наследник, и трон ты не получишь в любом случае! — в его тоне слышался напор.

Я хотела возразить, что дядюшка Жюль получил трон тоже отнюдь не на законных основаниях, но в это время громко застонала Ника.

Забыв обо всем на свете, я обернулась к стоявшему рядом атлету, который все еще держал на руках мою свекровь, и пораженно замерла. Голова Ники была бессильно запрокинута, а ее шикарные каштановые волосы, заколотые до этого в прическу, сейчас рассыпались до пола и были словно сверкающее серебро.

— Мамочка моя! Да что же это? — ошеломленно пробормотала я, а потом переборов шок, шагнула к атлету: — Что ты сделал с ней, тварь? Я от тебя сейчас и мокрого места не оставлю!

— Королева! — атлет в ужасе попятился под моим взглядом, — Я ничего… ничего… Клянусь!

— Правительница?! — услышала я у себя за спиной и обернулась.

Вериангер медленно преклонял колени.

— Правительница вернулась! — прокатился по зале его голос, и, повинуясь его знаку, колени преклонили все присутствующие в зале.

Я изумленно застыла, не понимая, что происходит. Минуту назад верховный маг заявлял, что трон я не получу ни при каких обстоятельствах, а теперь признал правительницей. Поистине неизведанны пути провидения. Интересно знать с чего это он поменял свое мнение. Может, посчитал, что могу стать послушной марионеткой, ничуть не хуже чем мой подрастающий кузен, который со временем мог бы более жестко постараться прибрать власть к рукам. Но в любом случае это радует. Править под бдительной опекой Вериангера это все же лучше, чем оказаться узницей. Перспектива закончить остаток дней в темнице, признанной виновной в попытке совершения переворота меня совсем не прельщала.

Вериангер тем временем поднялся с колен и пристально посмотрел на меня:

— Лия, ты ведь не будешь возражать, если я помогу Правительнице?

Слова застряли у меня в горле. Так он это не меня признал правительницей, а Нику? В замешательстве я сумела лишь кивнуть и посторониться, давая ему подойти к стоявшему за моей спиной атлету.

Верховный маг подошел и, подхватив из рук не посмевшего возражать атлета Нику, прошел с ней в одну из ниш зала и уложил ее на стоящую там кушетку. Я последовала за ним и встала неподалеку. Вериангер тем временем сделал несколько пассов руками, собирая энергетику над Никой, отвел руки и прижал к ордену на груди, а затем резким движением вновь распределил над Никой уже преобразованную энергетику.

Ника снова застонала а, потом глубоко вздохнула и открыла глаза.

Вериангер склонился перед ней:

— Рад приветствовать Вас, Правительница. Вы долго отсутствовали, но Ваше владение вновь под Вашей властью. И я, как Ваш покорный слуга, спешу засвидетельствовать Вам свою преданность.

Непонимающим взором Ника посмотрела на него, потом обвела глазами окружающих, и ее взгляд остановился на мне. На губах ее появилась улыбка, и она тихо выдохнула:

— Лия…

— Да, я здесь, — я шагнула к ней и, опустилась рядом с ней на колени: — Что с тобой? Тебе плохо? Скажи, не молчи!

— Лиечка, где мы? Что ты говоришь? Я ничего не понимаю… ни что происходит, ни что ты говоришь, — судорожно сглотнув, с трудом проговорила Ника.

Поняв, что я говорю на эльфийском, я тут же перешла на понятный Нике язык: — Как ты себя чувствуешь? Тебе легче?

— Дышать немного тяжело и голова кружится… Где мы, моя девочка?

— Лия, на каком языке говорит Правительница? И что она хочет? — Вериангер непонимающе посмотрел на меня.

Я поднялась с колен, усмехнулась и перешла на эльфийский:

— Правительница не желает общаться ни на каком другом языке, кроме ее родного. Она сейчас плохо себя чувствует и недоумевает почему свою преданность ты выказываешь не на коленях перед ней.

— Простите, Правительница, — Вериангер опустился на колени и склонился к полу.

— Лия, что здесь происходит? — Ника ошеломленно посмотрела на склонившегося перед ней верховного мага. Потом оперлась на руку и осторожно села, плотнее запахивая шелковый халат в котором мы похитили ее из больницы. В ее глазах светилось непонимание и испуг.

Я понимала ее. Увидеть сразу столько эльфов да еще в парадных одеяниях, когда на тебе пусть и красивый халат, но на взгляд Ники точно не предназначенный для появления в общественном месте, было для нее непросто. Ободряюще улыбнувшись, я взяла ее за руку:

— Я потом все объясню подробно. А в двух словах, мы на моей эльфийской родине, и тебя признали правительницей.

— Лиечка, я не понимаю где мы, но в любом случае это какая-то ошибка. Какая из меня правительница? Объясни всем — они ошиблись, — Ника очаровательно улыбнулась.

— Если я объясню им это, нас убьют. Вон, посмотри, — я кивнула на мертвых дядюшку и тетушку в пурпурных мантиях. — Они решили заявить, что отказываются быть правителями и смотри, что с ними сделали. Ты следующая за ними претендентка на престол.

— Лиечка, а почему я?

— Они считают тебя моей матерью. Моя мать была феей, которую они почитали.

— Девочка моя, но они ошибаются.

— Ты хочешь, чтобы нас убили?

— Лия, я хочу вернуться домой и больше ничего. Это все на какой-то сон дурной похоже.

— У нас будет шанс вернуться домой лишь, если ты сейчас согласишься быть правительницей. Тогда я постараюсь найти способ вернуться… иначе мы умрем прямо сейчас.

— И что я должна делать?

— Сделай серьезное и очень строгое лицо и воспринимай как должное, чтобы не происходило, а остальное предоставь мне.

— Хорошо, я постараюсь, — Ника нахмурилась и свела брови. — А что говорить надо?

— Говорить можешь что угодно. Они все равно не понимают, что ты говоришь, — ответила я, недоумевая, почему портал не преобразовал ее сознание. Ведь атлет понял, что я ему сказала на эльфийском и на эльфийском мне ответил. Возможно, потому что Ника была без сознания при переходе. Что ж мне это только на руку. И тут меня пронзила мысль, что этот остолоп может что-то ляпнуть совсем некстати и Нике, и Вереангеру, так как теперь знает, подобно мне, два языка. Надо было срочно или избавиться от атлета или заставить замолчать, причем заставить замолчать навсегда.

Я повернулась к по-прежнему склоненному верховному магу:

— Правительница удовлетворена проявлением твоей покорности ее власти. Встань.

Вериангер поднялся и, шагнув к Нике, осторожно взял ее руку и поцеловал.

Ника сдержанно и с достоинством едва заметно кивнула.

— Правительница еще что-то желает? — осведомился верховный маг.

— Лия, ответь ему что-нибудь, что он хочет услышать, — холодно проронила в ответ Ника.

Я облегченно вздохнула, свекровь оказалась на редкость понятливой и талантливой актрисой и вела себя поистине с царским величием и аристократизмом.

— Правительница негодует на своего слугу, который не должным образом доставил ее сюда, — тихо проговорила я. После чего, обернувшись к атлету, повысила голос и перешла на язык понятный Нике: — Иди сюда, мой воин, и ответь: ты предпочитаешь лишиться языка или головы.

Атлет испуганно приблизился:

— Я не понимаю, королева…

— Что непонятного? — удивилась я. — Ты предпочитаешь, чтоб тебе язык отрезали или голову? Отвечай быстро и по существу.

— Лия, что за странные вопросы ты задаешь? — хмуро осведомилась свекровь, сохраняя при этом абсолютно бесстрастное лицо.

— Это обычай — казнить слугу, из-за которого правительница лишилась чувств, — пояснила я, — Вообще-то ему грозит мучительная казнь. Но я могу, сославшись на желание Правительницы, уговорить верховного мага, вместо головы отсечь ему что-то менее ценное. Например, язык, ну или еще что-нибудь могу предложить… — я перевела взгляд на атлета, и губы мои дрогнули в хищной улыбке.