Козыри судьбы

— Ну, раз ты так решил… Плохо, что мы не можем найти его заблаговременно.

— Вот и я про то же подумал.

— Слушай, а может, немного подтолкнуть его?

— Как?

— Похоже, он слегка нервничает, и не думаю, чтобы твое предложение ему понравилось больше, чем мне. Давай, когда он позвонит, нас здесь не будет. Не надо позволять ему думать, что тебе только и забот, что сидеть и ждать его звонка. Заставь подождать его. Иди достань себе где-нибудь свежую одежду, и съездим-ка мы с тобой на пару часиков в загородный клуб. Это сорвет наши планы налета на холодильник.

— Мысль хорошая, — сказал я. — У меня вообще-то каникулы. А чем это не отдых? Звучит, во всяком случае, здорово.

Обновив в Тени гардероб, я подровнял бороду, принял душ и оделся. Затем мы поехали в клуб и не торопясь пообедали на террасе. Вечер для этого выдался как на заказ — ароматный и полный звезд, он растекался лунным светом, как молоко. По молчаливому соглашению мы избегали обсуждать мою загадку. Похоже, Билл здесь знал почти каждого, так что уголок мне показался дружественным. Это был мой самый расслабленный вечер, что выпал за долгое время. Потом мы зашли в клубный бар выпить, и я выяснил, что это было одно из любимых папиных мест водопоя; отзвуки танцевальной музыки вплывали сюда из соседней комнаты.

— Да, хорошая была мысль, — сказал я. — Спасибо.

— De nada [59], — ответил он. — С твоим стариком мы частенько проводили здесь время. У тебя случайно нет…

— Нет, никаких вестей.

— Жаль.

— Я дам вам знать, когда он вернется.

— Конечно. Прости.

По дороге обратно никаких происшествий не было, нас никто не преследовал. Мы приехали чуть позже полуночи, пожелали друг другу спокойной ночи, и я прямиком отправился в свою комнату. Стянул с себя новую куртку, повесил в шкаф, сбросил с ног новые туфли и тоже оставил их там. Вернувшись в комнату, я заметил на подушке белый прямоугольник.

В два шага я пересек комнату и схватил записку.

ЖАЛЬ, ЧТО ТЕБЯ НЕ БЫЛО, КОГДА Я ЗВОНИЛ, — было написано большими печатными буквами. — НО Я ТЕБЯ ВИДЕЛ В КЛУБЕ И ЯСНО ПОНЯЛ, ЧТО ТЫ ХОТЕЛ ПРОВЕСТИ ВЕЧЕР ТАМ. ЭТО НАТОЛКНУЛО МЕНЯ НА МЫСЛЬ. ДАВАЙ ВСТРЕТИМСЯ В ТАМОШНЕМ БАРЕ ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ В ДЕСЯТЬ. Я БУДУ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЛУЧШЕ, КОГДА ВОКРУГ МНОГО НАРОДУ И НИКТО НАС НЕ СЛУШАЕТ.

Проклятье. Первым моим порывом было пойти и рассказать Биллу. Но мыслью, последовавшей за этим, было: все равно он не сможет ничего сделать, кроме как потерять сон, в котором он нуждался, вероятно, куда больше меня. Так что, сложив записку, я сунул ее в карман рубашки и повесил рубашку в шкаф.

И ни одного ночного кошмара, который бы оживил мой сон. Спал я глубоко и спокойно, зная, что в случае опасности Фракир меня разбудит. Проспал я даже больше, чем нужно, и это к лучшему. Утро было солнечным, пели птицы.

Поплескавшись и причесавшись, я смотался в Тень за свежими штанами и рубашкой и только потом спустился на кухню. На столе лежала записка. Записки меня уже утомили, но эта была от Билла. В ней говорилось, что ему ненадолго пришлось отвалить в город в свою контору, а мне следует не полениться и самому отыскать все, что сгодится для завтрака. Сам он скоро вернется.

Я заглянул в холодильник и наткнулся на несколько сдобных английских булок, кусок канталупы и стакан апельсинового сока [60]. Кофе, который я первым делом поставил вариться, поспел как раз к тому времени, когда я покончил с едой, и, прихватив с собой чашку, я отправился на веранду.

Сидя там, я начал уже подумывать, а не оставить ли собственную записку и не сделать ли мне отсюда ноги. Мой таинственный корреспондент — очень даже возможно, что Z, — один раз звонил сюда сам и один раз после этого вламывался. Обсуждение, откуда Z узнал, что я здесь, на повестке дня не стояло. Это был дом моего друга, и, хотя я ничего не имею против того, чтобы некоторыми из проблем поделиться с друзьями, мне не нравилась идея подставлять Билла. Но вообще-то сейчас был день, а встреча назначалась на вечер. И у меня есть еще время принять какое-нибудь решение. Глупо сматываться сейчас. Пожалуй, лучше всего до тех пор ошиваться где-нибудь рядом. Я смог бы держать руку на пульсе событий и, если вдруг сегодня что-то случится, защитить Билла…

Внезапно мне взбрело в голову, будто кто-то, угрожая оружием, принуждает Билла писать записку, затем уволакивает его заложником, чтобы надавить на меня, добиваясь ответов на вопросы.

Я поспешил обратно на кухню и позвонил Биллу в контору. После второго звонка трубку снял Хорейс Крэйпер, его секретарь.

— Привет, это Мерль Кори, — сказал я. — Мистер Ротт у себя?

— Да, — отозвался тот, — но он сейчас занят с клиентом. Передать ему, чтобы он позвонил вам?

— Нет, это не так важно, — сказал я, — я попозже увижусь с ним сам. Не беспокойте его. Спасибо.

Я нацедил себе еще одну чашку кофе и вновь прошел на веранду. Такие дела, как это, плохо действуют на нервы. Я решил, что, если все не сложится этим вечером, надо ехать.

Из — за угла дома вынырнула фигура.

— Привет, Мерль.

Это был Джордж Хансен. Фракир чуть дернулась, как бы начиная предупреждать, а затем вдруг передумав. Странно все это как-то. Необычно.

— Привет, Джордж. Как дела?

— Нормально. Мистер Ротт дома?

— Боюсь, что нет. Ему пришлось ненадолго уехать в город. Думаю, к ленчу или чуть позже он вернется обратно.

— О-о. Несколько дней назад он просил меня зайти, когда я буду свободен, он хотел мне поручить какую-то работу.

Он подошел ближе и выставил ногу на ступеньку.

— Ничем не могу помочь. Мне он не говорил. Придется тебе перехватить его позже.

Джордж кивнул, открыл пачку сигарет, вытряхнул одну и зажег, затем вновь закатал пачку в рукав футболки. На этот раз на нем была футболка с «Pink Floyd».

— Как тебе здесь? Нравится? — спросил он.

— Ничего. Хочешь кофе?

— Не откажусь.

Я поднялся и пошел внутрь.

— Немного сливок и сахара, — крикнул он мне вдогонку.

Я приготовил для него кофе, а когда вернулся на веранду, он уже сидел в кресле.

— Спасибо.

Отхлебнув кофе, Джордж сказал:

— Я знаю, что папу твоего звали Карл, хотя мистер Ротт сказал «Сэм». Должно быть, память пробуксовала.

— Или язык, — сказал я.

Он улыбнулся.

Что же мне такое напоминает эта его манера говорить? Голос был почти такой же, как по телефону вчерашним вечером, хотя тот был более сдержан и достаточно сильно замедлен, чтобы свести на нет любые попытки угадать его обладателя. И не это сходство меня встревожило.

— Он ведь был отставной боевой офицер? И что-то вроде правительственного консультанта?

— Да.

— Где он сейчас?

— Путешествует… за границей.

— Наверно, ты собираешься увидеться с ним во время своего путешествия?

— Надеюсь.

— Это было бы здорово, — сказал Джордж, затягиваясь сигаретой и отпивая из чашки. — А! Хорошо!

— Я не помню, чтобы когда-нибудь здесь тебя видел, — сказал он вдруг после этого. — Ты что, никогда не жил со своим папой, э?

— Нет, я вырос у матери и ее родственников.

— Должно быть, чертовски далеко отсюда, э?

Я кивнул.

— За границей.

— А как зовут твою мать?

Я чуть ему не сказал. Почему, сам не знаю. Но прежде чем у меня вырвалось, успел изменить имя на «Дороти».

Я бросил на него взгляд и смог заметить, как он поджал губы. Он явно следил за моим лицом.

— Почему ты спрашиваешь? — сказал я.

— Просто так. Или, можно сказать, по врожденной склонности все вынюхивать. Моя мама была первой городской сплетницей.

Джордж засмеялся и глотнул кофе. Потом спросил:

— Ты здесь надолго?

— Трудно сказать. Думаю, что не очень.