Наследница неба (ЛП)

- Грозовой дракон, - прошептал Гриффин. Около пяти лет. Еще дракончик.

Он был гораздо меньше дракона, что унес огромного кота в мой первый день здесь. Этот дракон больше по размеру напоминал химеру. Поверить не могла, что Гриффин успел его заметить.

Дракон раздувал ноздри над водой, выдыхая и поднимая брызги и белый туман. Вдруг длинные кристаллы на его морде вспыхнули ярко-синим цветом. Заискрились молнии, и кристаллы загудели силой. Я хотела спросить у Гриффина, что происходит, но боялась нас выдать.

Дракон опустил кристаллы в ручей, и в воздухе повисло напряжение. Я слышала, как трещат кристаллы от прикосновения с водой, и тут огромная рыба всплыла брюхом вверх на поверхность.

- Он охотится, - прошептала я. Дракончик открыл узкий рот и проглотил рыбу, отклонив голову, чтобы она пролезла целиком.

- И не только он, - отозвался шепотом Гриффин. Сначала я подумала, что он говорит о нас, но потом услышала треск костей и шорох. Я не видела другого монстра, но слышала его. А потом заметила, что длинные ветви, покрытые мхом, тянутся через ручей к ничего не подозревающему дракону.

Я прижала ладонь ко рту, а ветки обвили его деревянной клеткой. Дракон подавился своей рыбой, он царапал ветви, сжимающие его.

Это было не дерево, а другой дракон, притворившийся старым дубом. Он раскрывал древние крылья с треском переламывающихся веток. Пасть его была вырезана из коры, язык был цвета мха, раздвоенный и высовывался наружу сквозь серые гладкие зубы.

Кристаллы дракончика вспыхнули, ударяя по веткам вокруг него. Он разрывал ветви зубами. Но длинные конечности дракона-дуба подняли его в воздух, сжимая его все крепче.

Знаю, они оба монстры, но мне было ужасно жаль крошечного грозового дракона. Я встала, но почувствовала пальцы Гриффина на своей руке.

- Нет! прошептал он, но слишком поздно. Они увидели меня. Грозовой дракон перестал бороться с другим драконом и всем телом бросился на деревянную клетку, клацая зубами в мою сторону. И мне стало обидно. Я хотела ему помочь, но я видела, что Гриффин прав если я спасу дракончика, он нападет на меня.

Дракончик бросился на ветки с новой силой, но дубовый дракон все еще был заинтересован в своей добыче, а, может, был прикован корнями к земле. Я не знала, сколько он так выжидал ничего не подозревающую жертву.

Гриффин вскочил на ноги, все еще сжимая мою руку.

- Идем, - резко сказал он, и мы побежали мимо драконов, кричащих позади нас. Грозовой дракончик издавал звук, похожий на гром. Может, этот гром я и слышала раньше. Дубовый дракон пытался остановить нас крылом с шипами, но движения его были медленными из-за его древности, и мы легко избежали ловушки.

Мы бежали, пока я не ощутила знакомую боль в ребрах, пока я не закашлялась так сильно, что упала на землю.

- Кали, - сказал Гриффин, он даже не задыхался. Видимо, привык бегать всю жизнь. Ты в порядке?

- Да, - выдохнула я. Всего минуту.

Он кивнул, озираясь. Дубовый дракон не пошел за нами, как и грозовой. Ручек мирно журчал, словно и не было никакой борьбы. Я перевела дыхание.

- Я просто хотела помочь дракончику, - сказала я.

Гриффин печально улыбнулся.

- Ты думаешь как человек. А они монстры. Они хотят только убивать.

Я много раз видела животных, но Гриффин был прав, у монстров не было сострадания, в отличие от других животных.

- Ты многое знаешь о них.

- Всю жизнь учу, - сказал он. Стоит расслабиться, и они тебя одолеют. Нет ничего опаснее монстра, загнанного в угол, которому нечего терять. Я должен быть не слабее них.

Солнце днем было жарким, ветерок удушливым. А с ним прилетали комары и гудящие осы, которые летали быстро, их можно было легко уловить на слух. Они гудели и покачивали жалами размером с мой кулак, но Гриффин сказал мне идти прямо и спокойно, тогда никого не ужалят.

Добравшись до безопасного места, мы тихо говорили об Ашре и земле внизу, о генераторах, построенных Бену, державших континенты в небе, обсуждали, продержатся ли они там вечно.

- У нас нет ученых, что могли бы их изучить, - сказал Гриффин. Но ходил в тень и смотрел на них. Они светятся бледно-голубым, как-то перезаряжают себя, но я не знаю, как. Солнечный свет туда точно не попадает.

- Может, жертва Феникс обеспечила достаточно тепла, чтобы они работали, - сказала я, и он посмотрел на меня с болью, но не стал спорить. Слушай, я не говорю, что не верю твоим словам насчет резни. Это сложно принять, но у меня есть сомнения в летописях, - о тайном первом томе и секретах старейшины Абана и лейтенанта. Но Бену построили статую Феникс у цитадели. Она точно была для них важна. И, может, она и отправила континенты в небо. Просто это было еще раньше, чем мы думали.

Гриффин задумался и кивнул.

- За три тысячи лет всякое могло случиться.

- С Алайей и Сайрой все будет в порядке? спросила я. Не могла не думать о них, оставшихся в землянке.

- Они выжившие, - сказал он. Они будут бороться до конца. Это и есть выживание.

Я знала это. Алайя сильная. Не только в бою и в познаниях, но и по характеру. Но Сайра Ее сломало решение Гриффина пойти.

- Сердце Сайры разбито, - сказала я, в конце концов.

- Она потеряла все. Мы с Алайей остались друг у друга, но она потеряла всю семью после нападения гриффинов. У нее было два старших брата и младшая сестра, и родители. И все погибли.

- Это ужасно, - сказала я. И не справедливо.

Было жарко, и Гриффин приспустил накидку кару. Она свисала на шнурках, закрывая только его спину. Когда он зашагал впереди, я смогла увидеть большие шрамы-полумесяцы на его спине.

- Конечно, не справедливо, - сказал он. Все что-то потеряли. И все справляются в утратой по-своему. Вместе Алайя и Сайра выживут.

Мы еще немного шли в тишине, потом Гриффин посмотрел на меня, его ореховые глаза сверкали на солнце.

- Ты смотришь на мои шрамы.

Мои щеки вспыхнули, я отмахнулась от комара, жужжащего перед лицом.

- Ты думаешь, как я получил их, - Гриффин отвел взгляд. Гор сейчас не было видно, деревья закрывали их. Одна я боялась бы здесь заблудиться.

- Д-думала.

Его губы изогнулись в улыбке.

- Идти еще долго. Если что-нибудь спросишь, я отвечу. И ты так тоже делай.

Наверное, он подозревал, что я скрываю правду о том, кто я на самом деле, раз решил пойти на такой шаг. Но чем больше мы преодолевали вместе, тем сильнее я привязывалась к нему. Когда он смотрел на меня этими ореховыми глазами, столько всего повидавшими, я понимала, что могу ему доверять. Я хотела узнать его, хотела, чтобы он узнал обо мне. Обо мне настоящей, робко прячущейся в собственной тени.

- Ладно.

Он улыбнулся.

- Но в этот раз я ответить не смогу. Я бы рассказал, но сам не знаю ответ. Эти шрамы уже были у меня, когда меня подобрала приемная мама. Она нашла меня рыдающим в поле у деревни после того, как я остался без родителей.

- Алайя рассказывала.

- Они поняли, что шрамы были от бехемотов, которые, видимо, и убили мою семью. Мне было два или три года. Не помню. Я и не знаю свой настоящий возраст и дату рождения и был ли я вообще ребенком, - он рассмеялся, но весело не было. Порой вспоминается, как мама пела мне и, конечно, ее хлеб. Но это лишь вспышки дальних воспоминаний. Я не смогу напеть ни куплета, как и не смогу испечь такой хлеб.

- Мне жаль, что это случилось, Гриффин. Очень жаль.

Он прихлопнул комара на руке, от этого движения лук стукнул о колчан, висевший на его плече.

- У меня было прекрасное детство с семьей. И они растили меня с любовью, пока в деревню не пришли гриффины. Так что не о чем печалиться, - он не смотрел на меня и шел дальше. Но его смелость и дух поразили меня, и я ощутила, что уголек, о котором Алайя предупреждала меня, вспыхнул и из красного стал голубым сам по себе, готовый сжечь все, во что я верила, и возродить из пепла.

- У меня тоже было счастливое детство, - сказала я и коснулась его локтя, обхватывая пальцами шнуровку с бусинами и горячую кожу. Моя мама умерла при родах, но отец старался за двоих. И хотя он часто был занят работой, я никогда не чувствовала себя так, словно была не на первом месте для него. Я знала знаю что он любит меня. И потому я должна вернуться. Чтобы сказать ему, что я в порядке. Чтобы показать, что не нужно беспокоиться.