Наследница неба (ЛП)

Я знала, что Гриффин охотился после смерти его родителей. Я знала, что мое появление не изменило этого, и после того, как я уйду, он продолжит охотиться. Но я знала и то, что поход в горы был куда опаснее, чем я представляла. Я понимала причину слез Сайры.

- Простите, - сказала я всем им. Я могу пойти и одна. Я не хочу, чтобы из-за меня Гриффин был в опасности.

Гриффин покачал головой.

- Кали

- Кали, - перебила его Алайя. Она вскинула голову, как гордая львица, с решительным видом. Не оглядывайся. Ты выбрала этот путь, а Гриффин выбрал свой. Об этом мы не жалеем.

Я кивнула, но не знала, что и думать. Я не знала, в какой мир вернусь.

- Уверены, что не хотите пойти на Ашру со мной? Я могу все уладить. Я прошлое в прошлом, не так ли?

- Операция Феникс хоть и была давно, но историю передают, и каждое поколение клянется не раскрывать того, что изгнанные выжили. Мы будем рисковать всеми, если эта правда раскроется людям на твоей парящей горе.

Мне стало грустно, что она так думала о моем мире, что отношения с выжившими были страхом, а не дружбой. Но она безоговорочно верила в это, и спорить было бы глупо. Вместо этого я сказала ей:

- Обещаю, я никому не расскажу о вас, - точно не до тех пор, пока власть в Ашре не перейдет мне. А сложно не будет, ведь Царем был мой отец, и он и его люди послушаются своей наследницы.

- Спасибо, - сказала Алайя, глаза ее блестели. Она подошла и обняла меня, от этого накидка из кару прижалась к моей спине, наконечник копья из бехемота был холодным рядом с моей щекой.

Пришло время уходить. Алайя и Сайра дошли с нами до водопада, небо стало сиреневым, сонные птицы защебетали хором. Вдали ворчал гром, воздух покалывал. У водопада туман оставил холодные капли на моих руках. Поднималось солнце, и мир заливали оранжевые и розовые цвета.

- Пусть две луны освещают ваш путь, - сказала Алайя, Сайра цеплялась за нее, глядя то на Гриффина, то на землю.

Гриффин махнул рукой.

- Я принесу тебе пару чешуек василиска, Сайра. Обещаю, - и я вспомнила, что Сайра говорила, что Гриффин хочет всех спасти.

Мы взобрались на зеленый холм рядом с водопадом, следуя за туманом к лесу, разворачиваясь, чтобы помахать, пока Алайя и Сайра не пропали из виду. Гриффин был в накидке из кару, но не надел безрукавку, его кожа была покрыта кожаными ремешками с оружием и мешочками. Ожерелье из ракушек позвякивало о шею, пока он шел, на правом предплечье он носил переплетенные шнурки с бусинами, идущие от запястья до локтя. Он нарисовал под глазами свежие желтые и лиловые полоски.

- Это помогает лучше видеть? спросила я. Рисунок?

Он коснулся своей щеки.

- Лиловый помогает, - сказал он. В основном, он настраивает меня на нужное настроение для охоты. Если я буду чувствовать себя сильнее, тогда я буду уверен, что смогу одолеть их.

- Словно талисман на удачу, - сказала я. Вдали все еще слышались раскаты грома, но здесь небо было ясным и безоблачным, а ветер согревали лучи солнца, освещавшие наш путь. А моим талисманом было красное перышко. Старейшины дали его мне сразу после моего рождения, - каждому новорожденному дарили перышко, что символизировало обещание Феникс, что однажды она возродится.

- Что с ним случилось?

- Я выронила его, и оно улетело за край континента, - сказала я. Гриффин рассмеялся, и я ответила тем же. Наверное, это был не лучший вариант талисмана.

- Расскажи мне об Ашре, - попросил он, и это меня удивило. Я думала, он не хотел ничего слышать об этом. Похоже, удивление отразилось и на моем лице, ведь он улыбнулся. Я знаю только, что ты упала, - сказал он. А ты теперь знаешь обо мне все. О моих родителях, сестре и работе.

- Работа, - рассмеялась я. Никогда не думала называть охоту на монстров работой, - наши ботинки касались травы почти бесшумно. Ты хоть раз говорил себе: «Когда я вырасту, хочу охотиться на монстров»?

Он улыбнулся, но мое сердце сжалось. Он охотился, потому что монстры убили его семью. Он не должен был это делать, но охотился, чтобы спасти оставшихся.

- У меня не было выбора, - сказала я. Мне всегда говорили, какой я должна быть.

- Ах, - сказал он. Жить во благо других. Как и у меня.

Я хотела рассказать ему. Хотела рассказать все: что я наследница парящих континентов, что это мои предшественники жестоко приказали начать резню. Что я помолвлена с мужчиной, которого не люблю, что я фитилек и воск, что я не могу гореть для себя. Отец как-то раз говорил мне, то огонек, горящий для себя, подобен свече под стеклом быстро угасает и бесполезен для остальных. Но если я все расскажу Гриффину, вся радость исчезнет, а у меня оставалась всего неделя здесь. И я держала это в себе, чувствуя себя ужасной эгоисткой. Вместо этого я ответила на его первый вопрос.

- Ашра очень красивая, - сказала я. Там есть фермерская деревня, Улан. Люди разводят кур и карликовых коз, они ухаживают за полями с пшеницей, овсом и ячменем. Летом длинные колосья раскачиваются на ветру, словно танцуют.

- Мы выращивали овес и кукурузу в деревне в землях лавы, - сказал Гриффин. Моя мама настоящая мама готовила самый вкусный хлеб. Я был еще маленьким, когда ее убил бехемот, но я все еще помню вкус хлеба, - он закрыл глаза, пока шел, вспоминая. Он прекрасно пах еще из печи. И я постоянно обжигал пальцы, ведь не мог ждать, пока он остынет. Она меня предупреждала, но я не слушался, - он рассмеялся, наши шаги спугнули разноцветных насекомых, разлетевшихся вокруг нас. Я подумала о словах Алайи, как они нашли плачущего Гриффина, бродившего по полям. - Конечно, теперь мы можем лишь собирать пшеницу, что растет сама. А Сайра порой печет хлеб из желудей.

- Из желудей?

Он скривился, высунув язык.

- Он жесткий, твердый и со вкусом ореха, но все лучше, чем ничего. Мы ведь больше не можем ухаживать за полями. Часами быть в поле слишком опасно, а ведь его нужно полоть, а потом собирать урожай. Да и коров с лошадьми давно нет, так что и землю не вскопаешь.

- Я видела рисунки лошадей в летописях, - сказала я. И я думала, что они похожи на оленей, но крупнее.

- Я видел их в долинах, - сказал Гриффин, и ревность тут же сменилась любопытством. Маленькими табунами. Хотелось бы покататься на такой.

Красота леса померкла из-за печали.

- Столько всего утеряно, - сказала я.

- Но и остается все еще много, - ответил Гриффин.

Я покачала головой.

- Как ты это делаешь?

- Что?

- Остаешься оптимистом.

Он пожал плечами, лук стукнул по колчану под накидкой из кару.

- Порой все, что нам остается, лишь надежда. Если я сдамся, монстры победят. А я не дам им победить.

Лес становился реже, вдоль ручья раскинулись зеленые холмистые поля. Я шла вперед, гром рокотал вдали, солнце светило так ярко, что глаза слезились. Я посмотрела на горы вдали, они были прочными, как и надежда Гриффина.

ПЯТНАДЦАТЬ:

Мы шли уже пару часов, следуя за ручьем, а ветер играл с травой в долине вокруг нас. У нас были фляжки с водой, но мы экономили их, пока рядом был журчащий ручеек.

- Минутку, - сказала я Гриффину и пошла к берегу ручья. Он последовал за мной, следя за поляной.

Я миновала яблоню по пути к воде, почти все ее лепестки высохли и лежали грудами на земле. Я опустила ладони в воду, холодные пузырьки превращались в пену, касаясь моих пальцев, поток мчался вдаль. Вода была сладкой и свежей, я брызнула себе на лицо, когда закончила пить.

И тут я услышала приглушенный, но резкий голос Гриффина:

- Кали!

Я подняла голову, он сидел на коленях возле яблони и в спешке махал мне рукой. Что-то шло не так. Я подбежала, пригибаясь к траве. Стоило опуститься рядом с Гриффином, как он накинул мне на голову капюшон из кару.

- Пригнись, - прошипел он, мы легли на землю, чтобы выглядеть как два кару, уснувшие под яблоней. Облако бабочек и красных жуков поднялись в воздух, побеспокоенные и прятавшиеся до этого в сухих лепестках.

Тень упала на нас, я услышала хлопанье крыльев. Темно-фиолетовый дракон поджал лапы и хвост и опустился у ручья. Внутри его крылья были горчичного цвета, он опустил их. Длинные прозрачные кристаллы свисали с его морды как усы, позвякивая. Он склонился и понюхал воду большими ноздрями.