Тень смерти (СИ)

— Кохат урк гарат паран-охху-га, ры мар? (ороч. «Неужели я первый орк, изнасиловавший шаманку?»)

— Хат, мар слухат, - пожала плечами змея. - «Кохат урк гарат паран-оххи, ры тар,» (ороч. «Полагаю, нет… Но точно первый, изнасиловавший духа…») - добавила она про себя.

Воинам Глубоких Пещер план шаманки понравился не больше, чем их вождю, но в конце концов Шиссат убедила Рагара, а затем и остальных орков.

Весь следующий месяц прошел в сражениях за рудники и переговорах с не слишком сообразительными вождями Каменных Задниц и прочих мелких кланов и их не слишком искусными шаманами. Последние, впрочем, поддержали план Шиссат, как только поняли, что их не заставят поклоняться ни Шута-рсак-жону, ни Белой Змее. Прежде, чем в Клане Черепов успели разобраться, что происходит, их войска, посланные вернуть утраченные рудники, были разбиты силами пяти различных кланов, а собранные Рагаром воины Клана Глубоких Пещер осадили свою захваченную столицу. Не видя смысла продолжать войну в такой неудобной позиции, осажденные сдали город в обмен на разрешение вернутся в земли своего клана. Так закончилось последнее в истории вторжение другого клана орков на территорию племени, позже ставшего известным под названием Кура Хат-шисат Жонрон.

Орки устроили празднование с пьянкой, плясками и драками. Разумеется, было принесено немало жертв Шута-рсак-жону — в конце концов, это его рудники помогли выиграть войну. Орки с радостью выделили бы и парочку рабов для жертвоприношения Шиссат, если бы шаманка попросила, но она сомневалась, что сможет найти достаточно укромное место для пожирания и переваривания жертв, и потому решила повременить с трапезой до дома. В итоге шаманка просто удалилась от шумного празднества, устроившись в тени нависшей скалы и издалека наблюдая за танцующими вокруг одного из костров оркшами, одежды на которых становилось все меньше и меньше.

— Мар шисат тар, (ороч. «Вот ты где…») - усмехнулся Рагар, опускаясь на землю рядом с ней. Разумеется, змея услышала его приближение издалека и уже успела отругать себя за непочтительность — разумеется, ей следовало сидеть на пиршестве рядом с вождем и уж точно не следовало вынуждать его отправляться на ее поиски.

— Мар хат гаран — ки хап-гарох, (ороч. «Извини, что не танцую.») - произнесла она, усмехнувшись собственным мыслям — всего месяца полтора назад Шиссат и не задумывалась о таких глупостях, как этикет смертных.

— Мидрга…

— А? - встрепенулась Шиссат, потому что орк впервые обратился к ней по имени — обычно он называл ее просто «паран» или «охху-га».

— Мар хат шисат тар куражан, ры мар паран-шмот тар. (ороч. «Я не знаю твоего отца, но хочу тебя в жены****.»)

Оркша вздрогнула, а затем усмехнулась, вспомнив, что при их первой встрече она собиралась убить Рагара, если он скажет что-то подобное. Теперь же шаманка не стала ни убивать вождя, ни даже пытаться сбить его с ног — как того, вероятно, требовала традиция, раз уж он пришел свататься к ней, а не к ее отцу.

— Ки башга-рох, - просто ответила она. - Мар дат мар рон ро-кар. (ороч. «Это плохая идея… Завтра я возвращаюсь в свое племя.»)

— Мар слухат тар — тар нарох барат-га мар хушрон ошиг мар га тар кура-кура, - с подозрением посмотрела на шаманку вождь. - Тар дагак тар? (ороч. «Я думал, ты этого ждешь в обмен на твою помощь… Что изменилось?»)

«Мар дор дагак мар… Мар хат хаш ух-мара кур ы мар хаш тар ошиг тар арх-арх мар» (ороч. «Изменилось то, что я не ела больше месяца и сожру тебя, если ты попытаешься ко мне прикоснуться.»), - чуть было не ответила Шиссат, но вместо это сказала что-то умное:

— Мар толкат ки-вараг-рон кижон — ы мар толкат. Тар кура-рон жон, тар башга-рох ы паран-шмот гарун. Тар паран-шмот рат гаран во нагак кура рат кижун ы кирун. (ороч. «Тогда ты был младшим вождем завоеванного клана, а теперь ты вождь великого племени, тебе стоит выбирать жен с умом. Тебе нужна сильная женщина, которая сможет родить много здоровых детей*****.»)

— Мар варох тар — кохат кура рат (ороч. «Я дрался с тобой — сильнее тебя никого нет.»)б - уверенно ответил Рагар.

— Мар хатран ы мар хатжан оххи оххи-га. Ко тар куражун толкат ошиг тар на мар ву кирун паран-рон (ороч. «Ты оскорбишь старейшин своего клана, если вместе с их дочерьми возьмешь в жены чужачку, тем более — шаманку чужого духа.»), - возразила змея.

— Мур куражун толкат мар паран-шмот тар. Ву толкат тар — барат паран-рон ы на тар ву кирун, - Шиссат могла бы оспорить это предположение, но передумала, вспомнив что понятие «барат паран-рон» у орков включает в себя регулярную порку и муштровку младших сестер или жен. - Тар оххи нарох мур рон ы на мур барат-варох. Тар мур ран — кура мур барат-варух. Мар жун шисат во. (ороч. «Все старейшины одобряют мой выбор и считают, что ты станешь хорошей старшей сестрой их дочерям… Твой дух спас наш клан и принес нам победу, и если ты останешься с нами, таких побед будет еще много — все орки в племени об этом знают.»)

— Ы ву шисат во мар хаш? - воскликнула змея, сама не понимая, почему она вообще что-то объясняет, вместо того, чтобы просто прикончить Рагара, как она всегда делала это с настойчивыми ухажерами. - Тар шисат мар хаш? (ороч. «А они знают, чем я питаюсь? Ты когда-нибудь видел, как я ем?»)

— Хат. (ороч. «Нет.»)

— Кут, такы мар хат хаш. Мар хат Мидрга ы мар хат Ракабша охху-га — мар Шиссат Ракабша! (ороч. «Правильно, потому что мне не нужна еда орков. На самом деле я не Мидрга, и не шаман Белой Змеи — я и есть Шиссат, Белая Змея.»)

Для убедительности она приняла змеиную форму и обвилась вокруг тела вождя, положив подбородок ему на плечо. Однако тот не сделал никаких попыток ее сбросить.

— Ухх… - вздохнул он вместо этого. - Кут. Паран хат барат-варох мар — хар оххи, мар хат ки-рат кохат хук-отук-урк. (ороч. «Хорошо. Я-то думал, что женщина побила меня, но раз ты дух, значит я все еще не побежден никем из смертных.»)

— Тар хат гарох рат мар оххи? (ороч. «Тебя не беспокоит, что я — дух?») - прошипела Шиссат, впервые пытаясь разговаривать на орочьем раздвоенным языком.

— Тар оххи — тар кура-кура рат, тар кура-кура нарох мар рон, - орк пожал плечами, отчего устроившаяся на нем змея недовольно зашипела. - Мар потрох тар ы мар хат памрат… ры тар га ша арх-кова-башга такы тар барат мар? (ороч. «Это означает, что ты еще сильнее и еще важнее для племени, чем мы думали… Я уже трахал тебя и со мной ничего не стало — если только ты не собираешься отомстить мне сейчас.»)

— Мар толкат мар хаш тар. Ух-мара кур мар хаш-гак кура урк ыры ошиг ро отук. (ороч. «Вообще-то, я собираюсь тебя сожрать. Раз в месяц я должна съедать живьем взрослого орка, или, на худой конец, двоих эльфов.»)

— Хат башга-шмот паран… - произнес Рагар, и змея уже не могла сосчитать — какой раз за месяц он обозвал ее так. Последнее время у него стало получаться даже почти нежно. - Тар толкат — мар на. Тар нарох мур кура-кура ки-варуг — мур на тар хат ву а кар. (ороч. «Тупая женщина… Тебе нужно было просто сказать. Благодаря тебе у нас множество рабов — можешь есть их хоть каждый день.»)

— Ко мар дор хат ки-рат-га ки-варуг? - капризно поинтересовалась Шиссат. - Ко мар дор ки-рат-га а кар хат гарат-хатна паран-отак? (ороч. «А если я не хочу рабов? Что, если я хочу каждый день съедать по нежной эльфийской девственнице?»)

— Тар мар-паран — мар на гарат-хатна паран-отук (ороч. «Станешь моей женой — будут тебе эльфийские девственницы.»), - пообещал орк.

— Башга-тут… Мар ки-гаран ы ки паран-рон тар-парун. Мар хат хап-гарох хатшмот ы хат арх-арх-дат-дат ы хат барат паран-урк гарох. (ороч. «Дурак… Я буду дурной женой и дурным примером всем твоим женам. Я не буду танцевать голой и ползать перед тобой на четвереньках, как это делают женщины орков.»)

— Тар нарох мар кы парун ы коджун ву ога-жон мар. А ки-гаран мар-паран хат ошиг… (ороч. «Благодаря тебе перед мной падут ниц десятки тысяч женщин и мужчин, одна дурная жена — не страшно…»)

Шиссат сдалась, поняв, что сейчас Рагар говорит с рассудительностью духа, думая умом, а не сердцем, а она, напротив, ломается, как юная оркша… вернее, совсем не как оркша, потому что ни одна вменяемая оркша никогда не отказалась бы стать старшей женой вождя. Змее же это давало возможность испытать ранее неведомые ощущения и жить, не скрываясь под чужой личиной… но сейчас она даже почти не думала об этом, потому что сквозь звериный голод, терзавший ее всю последнюю неделю, вдруг прорвалось схожее, но иное желание…