От мрака к солнцу (СИ)

— Я рад, что ты выжил, Гор, — голубые глаза серьезно посмотрели на меня, а затем и на принцессу, — Смотрю, у вас уже все наладилось. Молодец, Буря, так и знал, что ты справишься.

— А можно поменьше пафоса в голосе? — фыркнул светленький, явно смутившись.

— А можно немного участности, как же ты справился, Миф, не тяжело ли тебе было со всей этой животиной?! — фыркнул маг в ответ. Я только хмыкнул, ну хоть волосы друг другу не выдирают.

— Спасибо тебе, — улыбнулся примирительно. Маг склонил голову, пряча ответную улыбку. Я решительно тронул веселого Беса пятками, и он плавными скачками полетел вперед.

Тихонько свистели довольные встречей скорпионы, выгибающие спинки под моими пальцами. Ветер лениво гнал рваные облака по темнеющему небу, все дальше и дальше мы заезжали в Рассветный Лес. Я восторженно смотрел на деревья, шелестящие своими ветвями высоко над нашими головами. Все здесь было величавым и бесконечно мудрым, непоколебимым. Поразили меня деревья, которые эльфы с почтением назвали Иулдами. Исполины, с могучими ветками, оплетенные лианами, давали свет. Между их веток расположились светящиеся изнутри, словно расплавленное золото, шары — плоды этого дивного дерева. Именно его кроны служили фонарями в городах Рассветного. Эту интересную деталь мне поведал Роза, пытавшийся скрыть свой восторг, заявив, что Трасевайст все равно лучше. Любимый только фыркнул на это и, потеревшись носом об мою шею, счастливо вздохнул. У меня от нежности защемило сердце, и я накрыл руки на своей талии горячими ладонями. Не видел, но знаю, что Лютариэ улыбнулся.

Из сумки наконец соизволил вылезти предмет споров и разговоров на колени мага, о котором мне светлые все уши прожужжали. Кошачья коняшка недоуменно всхрапнула и, прижав уши, зашипела на дракончика. Он повернул вытянутую, как у ящерицы, изящную головку. На нас в упор смотрели лиловые глаза с вытянутым зрачком, в которых светился разум и осознанность. Лю с детским интересом, как ребенок, впервые увидевший слона, смотрел на это чудо. Он был не больше стрелы, гибкий и подвижный, с бликующей в свете Иулда бирюзовой чешуей на спине, по которой проходил перепончатый фиолетовый гребешок. Дракоша расправил причудливые прозрачные крылья. Даже в наших земных сказках не было такого. Они были не кожаными и даже не птичьими — прозрачными, как будто снятыми с причудливого насекомого. Никогда не видел такого, цвет чешуи молодой дракон сменил на голубой и поднял гребешок повыше, довольно урча от произведенного впечатления.

Я перевел взгляд на лицо Мифараэда и удивленно округлил глаза. На лице мага играла мягкая и нежная улыбка, а взор голубых глаз больше не был льдистым. Когда блондин смотрел на дракошу, он менялся, сбрасывая маску. Теплый и любящий Миф. Я хмыкнул, прервав идиллию эльфа. Он резко повернулся ко мне, снова приняв скучающий вид, маленькая головка на изящной шейке тоже повернулась к эльфу, потом к нам с Лю, вдруг звонким голосом это чудо сказало:

— Мама, кто это?

Блондя метнула взгляд на ошарашенную принцессу и заржавшего меня. Тонкие пальцы потрепали дракончика между крыльев:

— Это невоспитанные дураки, малыш! Не обращай на них внимания! — зло прошипел Миф, сверля глазами никак не успокаивающегося меня и звонко рассмеявшегося полуэльфа.

— Но они такие забавные! — вздохнул дракоша и вдруг залез под рубашку мага, ревниво сверкнув оттуда глазами, прошипел тихонько:

— Ты моя добыча, мама! Пусть не трогают тебя!

Я качнулся от неожиданности, это Бес побежал дальше, недовольно пофыркивая. Принцесса хихикнула и зашептала мне на ухо:

— Знаешь, эморри наказал нам доставить дракона в Рассвет, столицу Леса, но мне кажется, Миф не отдаст Раската Грома кому-то незнакомому.

— Это здорово, малыш, наш маг станет ответственнее и заботливее, да и не будет ему так одиноко. Ведь иметь родное существо, которому ты дорог — это так здорово! — с теплотой сказал я.

— Почему одиноко?! А как же мы с тобой?! — возмутился Лю, сдвинув белые бровки.

— Вот именно — мы с тобой, — посадил любимого перед собой, — У нас с тобой свой маленький, уютный мирок, который я не собираюсь делить ни с кем другим. Ни за что и никогда.

— Гор... — на меня посмотрели нежные, полные любви зеленые глаза, светленький потянулся ко мне и тут же получил поцелуй. Довольно прижался и, рассеянно рассматривая окружающую нас природу, спросил:

— Но это же не конечная наша остановка?

— Конечно нет, — достал из сумки карту и разложил на коленях эльфа, — Куда ты хочешь первым делом?

Моя коняшка недоверчиво повернула голову и вместе со мной пронаблюдала, как побледневшими от волнения пальцами любимый держит карту и лихорадочно блуждает по ней глазами, останавливая взгляд то на одном месте, то на другом. Я не видел его глаз, но готов поклясться, что они довольно сверкали. Мои любимые глаза. Сзади Мифараэд что-то говорил восторженно попискивающему Грому (не знаю, почему дракона светлые назвали именно Раскатом Грома), чирикали в своих цилиндрах Бонни и Клайд, предчувствуя новые приключения на наши задницы. Тихо шуршала трава под копытами маленького отряда.

— Гор, я хочу на озеро с водопадом, которое отметил Миф, ну знаешь, там еще гигантские лебеди! Потом на Большой Маяк в Хаданге, это не по пути, но сделать крюк можно! Потом в Птичий Каньон, даже в Трасевайсте ходили слухи, что скоро вылупится новая Птица Мира. А еще много мест по пути и, конечно же, поедем в Рассвет! — восторженно тараторил ушастик, но неожиданно замолчал, когда я поцеловал его.

Сейчас, на пересечении множества неизведанных дорог и неразгаданных тайн, мне было так хорошо. Не знаю, сколько мы еще будем бродить по тропам Одалэр, открывая для себя много нового, но это было так прекрасно — путешествовать. Тем более я не один, со мной Лютариэ и эта экстравагантная парочка. Усмешка тронула губы, драконы растут быстро. Проблемы с разбойниками через какую-то пару месяцев у нас вряд ли будут. А сейчас только вперед, в далекую дорогу жизни. Сколько мы еще пройдем, одни духи знают. Пора бы тебе уже привыкнуть, Гор, твоя жизнь длиннее человеческой.

====== Хаданга. ======

Солнце садилось за горизонт, и лесная чаща наполнялась ночной жизнью. Я нетерпеливо гнал отряд вперед, пока ночь не наступила, надо добраться до города, по заверениям светлых, мы уже рядом. Лошади начали капризничать и не хотели идти. Бесу пришлось пугнуть их, бесшумно подкравшись сзади, он завыл на манер бешеного ламантина. Скорость передвижения тут же увеличилась. Моя кошачья коняшка резво поскакала вперед, грациозно перепрыгивая корни и огибая стволы. В мою спину уперлось два угрюмых взгляда. Да, мы едем уже вторые сутки, почти не покидая седла, но цель-то вот она, протяни руку и дотронься.

— Гор, это уже слишком. Я скоро прямо так усну, — сказал Лю, догоняя меня на Штиле. Зеленые глаза смотрели устало и укоризненно.

— Ничего, скоро выспишься, посмотри лучше туда, — улыбнулся, кивая на далекий просвет между деревьями. Что-то ярко пылало во тьме, словно факел. Уже сейчас до моих ушей долетали звуки большого города. Чьи-то крики и фырканье животных. Бес почувствовал это раньше меня и, насторожив острые уши вперед, нетерпеливо гарцевал на месте. Вот это энтузиазм, учитесь, эльфики!

— Это же Хаданга! — воскликнул Мифарад, баюкая свою куртку. Меня пробрало на улыбку, только третий день вижу, как он ведет себя с драконом, а умиление уже так и прет. Наш бесстрастный маг как заботливая мамаша носится с Раскатом Грома. Через каждый час переворачивая дракона, как яичницу на сковородке, чтобы убедиться, что все в норме, еще и нас достает, нормальные ли у него лапки, не вздулся ли животик, а вчера чешуйка отвалилась, так сколько ору было.

Я пожалел, что тут нет скорой для зависимых драконами светлых эльфов. Делая очередные пометки в дневнике Памяти, посоветовал Мифу каждый день вести опись дракончика, а лучше вообще завести журнал его развития. А потом я вспомнил, что он у нас маг в паломничестве и добавил, что потом можно целую научную работу написать. С тех пор лицо блонди светится, как маяк в ночи, меня поняли и вдохновились. А потом сам Раскат перебрался с Мимора на Штиля, а с легкой руки моего любимого на Беса. На меня посмотрели крайне серьезно и, поблагодарив за счастливую маму, по-драконьи не попрощавшись, удалились к родным истокам родной запазухи.