Туманный Кот

— Кто это? — спросила Секлеция.

— Продавец сладостей, — равнодушно ответил Гай Гретор и подозвал Гай Дизера: — Нам нет нужды сидеть здесь. Собери ребят покрепче, будем штурмовать дворец правителя.

Дизер молчаливо кивнул и начал собирать команду, подзывая к себе то одного, то другого. Через некоторое время молчаливая команда двинулась в обход баррикады, разгоняя отдельные кучки палочников, а потом сходу ударила в центральную группу, прикрытую щитами. Завязалась кровавая буча, а когда палочников чуть-чуть потеснили, баррикаду раздвинули, и оттуда с криком двинулась толпа восставших на помощь Гай Дизеру. Перепуганные палочники подались назад и закрыли ворота дворца правителя. Несколько палочников не успели скрыться и едва убежали, избитые до крови. Откуда-то притащили огромное бревно и, удерживая его на верёвках, как тараном принялись дубасить в ворота.

Неожиданно, с двух сторон, на восставших ударили два отряда, орудующих палками, окованными металлом. Их внезапный удар оказался сокрушительным и через несколько мгновений восставшие оказались рассеянными, а из ворот высыпали палочники, которые добивали раненных восставших. Избитого Гай Дизера потащили за ворота, что же касается его товарищей, то их участь оказалась печальной – их беспощадно добивали озлобленные палочники. В это время в кабинете правителя Райни происходили спешные сборы, а перепуганный Нук отдавал беспорядочные команды, отчего распорядитель Коль опустил руки и не знал, что делать.

— Коль, что ты стоишь? — набросился на него Нук, разряжаясь на подданного: — Государственную казну уже погрузили?

— Не хватает ослов, — растерянно произнёс Коль и пожаловался: — Хутинки очень тяжёлые.

— Нагрузи на палочников, какие дела? — распорядился Нук.

— А если убегут? — спросил Коль.

— Кто, ослы? — раздражённо спросил Нук.

— Нет, палочники, — сказал Коль, вытирая выступивший на лбу пот. Нук наморщил низкий лоб и выдавил: — Что останется, я сам понесу.

В кабинет вошёл человек в плаще, капюшон которого закрывал лицо. Он окинул кабинет презрительным взглядом блеснувших из-под капюшона глаз и ткнул пальцем в Нука:

— Ты, что ли, Нук?

Правитель, рассерженный таким неуважением к своей персоне, хотел разразиться бранью, но палец незнакомца так больно врезался в грудь, что Нук стушевался. Взгляд из-под капюшона насмешливо смотрел на реакцию правителя, а незнакомец повторил: — Ты Нук?

— Он, — нашелся Коль, выручая правителя. Незнакомец оставил Нука и обернулся к Колю, рассматривая его, как насекомое, перед тем, как его прихлопнул.

— Меня прислал властелин Хутин, чтобы найти дрима Слэя, который скрылся в вашей столице, Лыбе.

— Простите, как вас… — начал Коль, но незнакомец его прервал и ехидно произнёс: — Зовите меня Паут.

— Разве есть такое имя …? — засомневался Коль, но колючий взгляд из-под капюшона прервал его красноречие.

— Дрим, по имени Слэй находится в башне, которую захватили бунтовщики, — сказал Коль, так как Нук, тяжелый на соображение, продолжал краснеть и бычится, но не проронил ни слова.

— Хорошо, — сказал Паут, хотя ничего хорошего ни Коль, ни Нук в этом не находили. Паут бросил на них взгляд и сообщил: — Я со всем разберусь.

Он вышел и подозвал старшего корсата своего отряда. Наклонившись к нему, Паут произнёс:

— Найдите зачинщиков и приведите их сюда.

Через некоторое время отряд, выкрикивая: «Правителя Нука вон!» — присоединился к бунтовщикам, увлекая своим криком людей на баррикаде. Быстро сориентировавшись, старший корсат подошёл к Гай Гретору и прошептал на ухо:

— Я знаю, где удерживают Гай Дизера и как его освободить.

— Веди! — коротко сказал Гай Гретор и махнул рукой братьям. Они вышли через резервный выход и, обходя дворец правителя, зашли на территорию резиденции Нука через неприметную калитку. Когда все оказались внутри, их сразу же окружили корсаты Канцелярии в три ряда. Гай Гретор, поняв, что попал в ловушку, одним ударом свалил старшего корсата, но остальные навалились и повязали братьев. Когда их бросили в подвал, они увидели избитого Гай Дизера и радостно бросились к нему.

— Я же вас не обманул, и привёл к брату, — заглядывая через решётку в камеру, ехидно сказал старший корсат, осторожно дотрагиваясь до синяка под глазом.

Секлеция, озабоченная долгим отсутствием братьев Гай, поднялась на башню дрима, где застала тоскующего Слэя, лежащего на кровати. Рассказав ему последние новости, она загрустила и прилегла рядом с дримом и, незаметно для себя, заснула, прислонившись к Слэю.

Слей, убаюканный её посапыванием, заснул и себе, по привычке обняв Секлецию за талию. Ему снилась Эйсинора, которая, почему-то, обнимала Уолла. Если бы Слэй знал, что это происходит наяву, он, вероятно, сразу бы проснулся, а так продолжал видеть свои фантазии.

А Гаврош предпочитал вертеться возле баррикады, а когда увидел, что братьев Гай нет, принялся их разыскивать, но безрезультатно. Удивлённый этим, мальчишка расспросил окружающих и понял, что братья ушли с какими-то людьми. Двигаясь по следу братьев, он покинул баррикады и углубился в улицу.

Эйсинора летела на руках Уолла, обнимая одной рукой его за шею, а другой ловила упругую струю воздуха, которая, как вода, ускользала сквозь пальцы. Ей не терпелось увидеть Мари, которая, как оказалось, мама Уолла, что совершенно меняло её отношение к нему.

Они подлетали к дворцу, который, с высоты, выглядел, как игрушечный, а его светло-голубой цвет ласкал глаза. Рассматривая его, Эйсинора только сейчас поняла грандиозность постройки и с некоторой нежностью посмотрела на Уолла, который вот так, безвозмездно, подарил ей такое великолепие. «Почему же, безвозмездно, — возразила она сама себе, — ведь я подарила ему поцелуй!»

Уолл опустился возле самого крыльца, и она соскочила с его рук и чуть не упала, так как отсидела ногу. Засмеявшись, от такой конфузии, она оперлась на руку Уолла и отправилась вместе с ним вдоль анфилады дверей, которые сами распахивались перед ними. Когда они очутились в спальне, Мари ещё спала. Их шаги разбудили ее, и она открыла глаза, выныривая из человеческих чувств.

— Здравствуй, мама! — сказал Уолл, сияя улыбкой. Мари удивлённо на него посмотрела, порылась в его глифомах и холодно произнесла:

— Ты ошибаешься, я не твоя мама.

Уолл так и застыл со своей улыбкой, а Эйсинора поняла, что здесь кто-то врет. Мари она близко не знала, но, отчего-то, ей верила, а искренность Уолла вновь подверглась сомнению.

— Маргина, ты что, меня совсем не помнишь? — спросил Уолл, расстроенный тем, что внезапно лишился матери.

— Я посмотрела твои глифомы, но они никакого отношения ко мне не имеют, — ответила Мари, совсем не считая себя какой-то Маргиной.

— Мне не хотелось говорить это при Эйсиноре, но, мама, ты меня знала, как Онтиэинуолу, — сообщил Уолл, краснея.

— Ты что, был девочкой? — удивлённо воскликнула Эйсинора.

— Да, — признался Уолл, продолжая краснеть.

— А то, что у тебя между ног? — спросила Эйсинора, показывая Уоллу на пах.

— Я могу изменить свою внешность, — признался Уолл.

— Так ты меня обманывал? — возмутилась Эйсинора, и саданула Уолла под ребро. Так как Уолл настроил свои ощущения на человеческие, то в полной мере испытал боль, согнувшись вдвое.

— Он не только тебя, милочка, обманывал, но и меня хотел провести, — сказала Мари, и запустила Уолла в небо, так что он взвился ракетой и пропал за горизонтом. Сделав доброе дело, Мари спросила:

— Тебя доставить к Слэю?

— Да, буду очень благодарна, — почти по-дружески ответила Эйсинора. Мари подняла её на руки и, вместе с ней, полетела в Райну.

Эйсинора, уже привыкшая летать, восприняла полёт буднично, как должное. Прилетев в Лыбу, они в темноте отыскали башню дрима, куда и приземлились. Перебравшись через подоконник, Эйсинора первой увидела Слэя и Секлецию, которые, обнявшись как котята, мирно почивали, не подозревая об опасности. Мари, увидев подбоченившуюся Эйсинору, не захотела быть рефери в пикантной ситуации и предпочла свалить во дворец Уолла, где ей, сказать по правде, очень понравилось.