Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной (СИ)

— Из–за любви ее стоило бы пересекать в обратном направлении. А если вампир согласен на гибель собственной возлюбленной — о какой любви может идти речь? Ну что вы, светлейший Нарданидэр, если бы Лоурэл любил меня — меня бы здесь не было.

— А вы? — не сдается вампир.

— А если бы я любила его — меня возмутила бы его готовность пожертвовать моей жизнью ради прихоти. И любовь бы прошла. Так что не выдумывайте то, чего нет. Я глубоко уважаю Лоурэла как мудрого, высокообразованного вампира, и ценю то время, что мы провели и проводим вместе, но любовью все же принято называть несколько иное.

Он лишь качает головой на мои слова. Неудивительно, ведь даже Лоу предпочел бы, чтобы я рассказала о великой любви. Это для них так понятно, так обыденно. Вот только мне была слишком неприятна сама мысль, что кто–то будет считать, что я могла поверить в такую любовь. И Лоу со мной согласился, хотя так и не понял, чем лучше вариант «из любви к науке». Да наверно, ничем, если б я не знала, как недорого стоит «любовь» вампира.

Последний шатер остался позади. Мы вышли на открытое пространство. По–весеннему свежий ветер нещадно трепал мои отросшие волосы. Еще недостаточно длинные, чтоб заплетать из них косу, но давно уже не столь короткие, чтоб походить на вампирскую стрижку. Отвела от лица спутанные пряди, разглядывая открывшийся пейзаж.

Горы были здесь значительно ближе, сплошь покрытые хвойным лесом, они тянулись, неровной бесконечной стеной, окаймляя долину. Небольшие группы деревьев то там, то здесь разбавляли ставшее уже привычным однообразие степного пейзажа. Рассекая долину стальной стрелой, несла прочь свои воды река, неестественно прямая на этом участке. А прямо перед нами возвышался очень странный холм.

Нет, он не был округлым, как показалось мне вначале. Скорее это была правильная четырехгранная пирамида со срезанной верхней частью. Этак до половины срезанной.

— Уже знаете, что это? — поинтересовался мой спутник, кивая на усеченную пирамиду, поросшую травой и тюльпанами, как и все вокруг.

— Могу только догадываться, если честно. Лоурэл лишь загадочно намекнул мне, что я смогу увидеть те самые деревянные дома, что поразили меня на наскальных рисунках, и даже их обитателей.

— А где вы видели наскальные рисунки? — заинтересовался вампир.

— Где–то в этой долине, точно место не назову, мы прилетели туда в полной темноте. Лоурэл хотел, чтоб я скопировала для него ряд фрагментов, говорил, они могут помочь при датировке…

— Так вы еще и рисуете?

— В основном рисую. А знания надеюсь получить здесь. Разумеется, если вы не будете категорически против моего участия в данной экспедиции.

— Ну, если вашему покровителю удастся утихомирить взбудораженную вашим появлением молодежь, я не вижу причин настаивать на вашем отъезде. Вы весьма… необычны. Я бывал за Бездной, даже работал куратором некоторое время. Вы не похожи на тех, с кем мне доводилось общаться. Так что я могу понять Лоурэла, привезшего вас сюда.

— Увезшего меня оттуда, вы имели в виду? — чуть усмехаюсь. Да, роль Лоу во всей этой истории выглядит предельно логично: обнаружил человечку, не вписывающуюся в рамки созданного общества и из этого общества ее изъял. Фокус «по великой любви» не прошел, пришлось расплачиваться не собой, а потаканием моим «научным интересам». — Так вы хотели рассказать мне, что это за холм. Он ведь рукотворный, я верно полагаю?

— Да, и представляет собой тот самый «деревянный дом», что обещал вам ваш покровитель. И даже вместе с жильцами. Это дом мертвых, — пояснил в ответ на мой вопросительный взгляд. — Мы называем подобные сооружения склепами. В отличие от курганов, бытовавших на данной территории в более раннюю эпоху, склепы содержат в себе массовые захоронения, доходящие порой до сотни человек…

— Так здесь похоронены погибшие от эпидемии? Или их убили в сражении? На войне? — о том, что различные племена людей воевали между собой достаточно регулярно, я прочла за эту зиму немало.

— Что? С чего вы?.. Ах, нет, они умерли в разное время и по совершенно разным причинам, но традиция, сложившаяся на данной территории…

— О, светлейший Нардан, вам так понравилось преподавать в человеческом университете, что вы решили устраивать для своих студентов выездные практикумы? — светловолосый вампир с прибором непонятного мне назначения в руках, возник неожиданно, из–за спины.

— Фэрэл, ты точно закончил с замерами? — появление насмешливого вампира светлейшего Нарданидэра особо не обрадовало.

— Да я бы закончил, да ваши тела фонят, вызывая погрешность прибора. Просили же всех отойти. Вот вы, кстати, и просили! — светловолосый перевел взгляд на меня, обворожительно улыбнулся и перешел на человеческий. — Простите, светлейшая дева, что прерываю вашу беседу. Но солнце сияет ярче при виде вашей красы, а у моего прибора сбивается дыхание.

— Бедный Фэрэл, — поддакивает Нарданидэр, так же переходя на человеческий. — Такой молодой, а уже искусственные легкие.

И так искренне поддакивает, что я даже успеваю в это поверить, прежде, чем светловолосый негодующе вздыхает, а губы Нардана кривит предательская ухмылка.

— А скажите, Фэрэл, вы всегда так высокопарны, или только с человеческими девами? — решаю поинтересоваться у «такого молодого» прежде, чем он продолжит общение в стиле «соблазни человечку за 5 секунд».

— Фэрэлиадар, — ожидаемо исправляет он меня. Ну, хоть представился. — А впрочем, — тут же добавляет вампир, — буду только рад причислить вас к кругу своих друзей. Так что зовите Фэрэл, я разрешаю. И уж поверьте, я достаточно свободно говорю по–человечески, чтоб не мучить вас уроками эльвийского, как ваш дорогой Нардан.

— Вы еще скажите, что мне не стоит забивать свою хорошенькую головку древнейшей историей, и я разочаруюсь в вас, так и не успев очароваться.

— Но ведь вы уже мной очарованы, — неожиданно мягко произносит Фэрэл, вот только глаза его при этом блестят… нестерпимо, аж виски заныли. И вот что мне теперь делать? Смотрю на Нарданидэра, тот — с крайним любопытством — на меня. Ну, да, я же сказала, что Лоу я не люблю, а Лоу ведь тоже первым делом глазами сверкает. Экономят они так время сближения…

— Только вашим прибором, — стараюсь улыбнуться не менее мягко. — Кстати, не расскажете, в чем его суть? И, если можно, словами. Я прекрасно понимаю на двух языках, но все попытки ментального общения, увы, заканчиваются только моей головной болью.

Нардан смеется уже в открытую. Чуть вздрагиваю, когда его рука оказывается на моей талии и неожиданно крепко прижимает меня к его груди. Ну… сочтем за вампирское выражение симпатии.

— Вот теперь верю, что исключительно ради науки, — сообщает он мне и оборачивается в Фэрэлу. — Не так быстро, юноша. Если уж Лоурэлу не удалось вскружить ей голову, у тебя, похоже, и вовсе нет шансов. По крайней мере, этим примитивным младенческим способом. Все–то вы молодые, торопитесь, все–то вам сразу и в готовом виде подавай. Никакого интереса к процессу.

— Вы, несомненно, правы, профессор, — фыркает Фэрэл, пытаясь скрыть недовольство. — Я определенно не настолько стар, чтоб учить человеческую деву эльвийскому. Поскольку не страдаю склерозом и свободно говорю по–человечески. А Лоу человеческие девы попросту не интересуют. Уж поверьте, если бы он нашел время взглянуть на нее хотя бы дважды… а впрочем, — во взгляде молодого вампира появилось удивление, он замер, словно принюхиваясь, — похоже, все же нашел.

— Ты не поверишь, малыш, но это его дева, — данное заявление отнюдь не мешало светлейшему Нарданидэру по–прежнему крепко обнимать меня за талию, хоть он и позволил мне обернуться к Фэрэлу лицом. — И эльвийскому ее обучал совсем не я. Значит, причина, как ты утверждаешь, склероз? Ай–ай–ай, жаль когда он возникает у совсем молодых… А у тебя, похоже, и с обонянием проблемы, так ошибиться в принадлежности… Идемте, Лариса, не будем мешать мальчику работать. Я ведь еще хотел показать вам лагерь, — и светлейший Нардан решительно повел меня прочь. К счастью, поскольку Фэрэл не сводил с меня изумленного взгляда, словно пытаясь разнюхать все то, что не удалось услышать или увидеть.