Оскал Фортуны, или Урок выживания

— Принеси мне шкуру из шалаша.

— Мигом, госпожа! — засуетился парень.

Однако миг тянулся что-то уж слишком долго. Рассерженная Сайо уже собралась проверить, чем там занимается нерадивый слуга, когда тот, наконец, вышел из шалаша, тяжело дыша и отдуваясь.

— Садись, моя госпожа.

— Ты случайно не в Канаго-сегу бегал? — проворчала она, подбирая подол платья.

— А, что надо было, моя госпожа?

Девушка засопела, но промолчала. Гулять на свежем воздухе ей что-то расхотелось. Но она добросовестно высидела все время, пока Алекс отжимался от земли, приседал, вставал в какие-то невообразимые стойки, время от времени что-то произнося на непонятном языке.

— Что ты говоришь? — спросила Сайо, не в силах разобрать ни единого слова.

— Это заклинания, моя госпожа, — поклонился молодой человек. — Полезны при выполнении определенных упражнений. Помогают сосредоточиться.

— Я слышала об этом, — кивнула девушка. — Преподобный Кимцзы иногда читал их. Говорил, что они написаны на старинном языке тонган. Но те слова звучали по-другому.

— Эти слова остались в моей памяти, госпожа, — со вздохом поклонился Алекс. — Но я не знаю, что они обозначают. Может быть, это язык древних людей или каких-то других народов, о Сайо-ли.

— Эти звуки не похожи на те, что произносил мой учитель, — согласилась девушка. — И звучат они как-то странно. Особенно последнее.

— Koza toshaya? Veshelka c glazami? Или sterva blagorodnaya? — поинтересовался молодой человек.

— Эти, — кивнула Сайо. — И другие тоже. Какая-то zadnitsa и ать, ать, ать. Ты его всех чаще упоминаешь.

— Ну, госпожа, — покачал головой Алекс, откашлявшись. — Это очень сильные заклинания. Как я помню, их женщинам лучше не произносить.

— Почему? — тревожно вскинула брови девушка.

— Не знаю, — пожал плечами молодой человек и тут же закашлялся.

— Ты не заболел? — встревожилась Сайо.

— Пока нет, — покачал головой Алекс. — Но вот отойти мне точно нужно.

Он подхватил с земли куртку и, сгибаясь от кашля, побежал за кусты.

Так и не дождавшись его возвращения, девушка почувствовала, что стала замерзать, и пошла в шалаш. Там она подбросила в костер сухих веток и стала бездумно смотреть на пламя.

Слуги вновь подозрительно долго не было. Сайо уже начала беспокоиться, когда он, деликатно постучав по стволу березки, вошел в шатер. В руках он держал тушку зайца.

— Где ты его взял?! — удивилась и обрадовалась девушка.

— В кустах застрял, госпожа, — улыбаясь, ответил парень. — Ты будешь есть сейчас или подождешь?

— Кончено подожду, Алекс! — вскинула брови Сайо.

Обед получился роскошный, не смотря на то, что половину тушки оставили на ужин. Едва парень помыл посуду, к шалашу пришла Нянька.

— Пойдемте в дом, — сказала она, тяжело отдуваясь. — Мосх уехал.

Молодой человек остался сворачивать овчины, а дамы пошли вперед. Отойдя от шалаша, старуха вдруг захихикала.

— Ну и натворили вы дел в Канаго.

Девушка от неожиданности встала. Едва не налетев на нее, Нянька поспешила «успокоить».

— Да ничего страшного. Просто за твою голову сегун объявил награду в пятьдесят тысяч «цапель».

— Сколько?! — ужаснулась Сайо.

— Пятьдесят тысяч золотых, госпожа! — с видимым удовольствием повторила Нянька. — Сколько ни живу, такой награды не помню.

— Вечное Небо, какой ужас, — проговорила девушка.

— Да ты не стой, госпожа, — напомнила старуха. — Иди в дом. Там подумаем, как ловчее соратников то обмануть.

Расположившись на лежанке, Сайо с интересом слушала рассказ хозяйки. Та споласкивала в корытце посуду и непривычно быстро тараторила:

— У Мосха сестра замужем в Канаго за лавочником. Он позавчера к ней ездил. Пряжу отвозил. Вот и наслушался! Соратники как с цепи сорвались! Тебя ищут. Хватают баб, девчонок прямо на улице и волокут в замок или еще куда! У Мосховой сестры глазки чуть с зеленью. Да и молодая она еще. Двадцать только летом исполнилось. Пошла на рынок. А там облава. Её схватили, кто, мол, такая, да откуда. Она отвечает: «Лешекова жена. Лавочник он в Кривом переулке. Хоть сейчас до мужа провожу. Да и соседи подтвердят».

Нянька закудахтала.

— Уж лучше бы помолчала. Соратники ей бока намяли, потом в город поволокли, в усадьбу какого-то знатного человека. Там заставили до гола раздеваться. Ну, бабенка в рев! «У меня же муж, благородные господа. Пощадите! Не позорьте!». Её опять побили. Разбили нос, порвали одежду. Пришел какой-то соратник, только глянул и сказал: «Не она». Те воины, кто ее притащил, давай орать. Ей бы дуре промолчать. А она возьми и ляпни: «Я же говорила».

— И что с ней стало? — с тревогой спросила девушка.

— Да ничего, — пожала плечами старуха, вытирая чашку.

— Побили ее да отпустили. Два ребра сломали, Мосх у меня бальзаму попросил. Как тут не дашь. Хотя за свой язык баба пострадала. Разве же можно с благородными спорить? Да еще когда такая награда объявлена.

Сайо вдруг почувствовала себя очень неуютно.

И тут как раз вошел Алекс с тюком за плечами. Рассовав вещи по углам и сундукам, Нянька уселась на табуретку.

— На ужин я вас рисом побалую с зайчатиной, луком да чесноком.

— Было бы неплохо, — улыбнулся молодой человек.

— А тебе, госпожа, я сливок сделаю с ягодами на меду. Мосх привез за бальзам.

— Спасибо тебе, почтенная, — поблагодарила девушка, все еще оставаясь под впечатлением бесхитростного рассказа.

Ужин действительно оказался выше всяких похвал. Алекс отправился за водой. Хозяйка ни за что не хотела прерывать курс лечения. Возясь у печки, она вполголоса ворчала:

— Уж если такие деньги предлагают, то искать тебя будут всерьез, госпожа. Так и придется тебе на глаза пленку ложить.

— Что еще за пленка? — насторожилась Сайо.

— Вроде мыльной, — стала объяснять старуха. — Только темная.

— А я не ослепну?

— Нет, — покачала головой хозяйка. — Только глаза слезиться будут. Да смотреть будешь, словно через бычий пузырь. А дня через три — четыре она начнет пропадать.

— Значит, ее нужно делать прямо перед уходом? — уточнила девушка. — Чтоб на дольше хватило.

— Да, — подтвердила старуха. — Но зелье настаивать я уже поставила. Еще волосы тебе выкрасим в черный цвет, лицо подправим. Никто не узнает.

— Пусть услышит тебя Вечное Небо, — вздохнула Сайо.

Очевидно, у нее на самом деле имелись покровители на небесах. Утром пошел дождь и лил весь день.

— При такой погоде в шалаше не отсидишься, — ворчала хозяйка, стряхивая с накидки воду.

Алекс в углу у печки точил инструмент. Девушка сидела на кровати, укрывшись одеялом. Нянька решила порадовать гостей пшеничными лепешками и возилась с тестом. Между делом она советовала, как им вести себя дальше.

— Как придете к Софеду, часть вещей спрячьте в лесу. Спросите в деревне Скотий конец. Там издавна селятся торговцы всякой скотиной нужной путешественнику. Покупайте осла. Только не ошибись, госпожа. Торговцы во все времена норовят покупателю самый завалящий товар всучить.

— Алекс в скоте разбирается, — проговорила Сайо, внимательно слушая хозяйку.

— Не во всем, — буркнул парень, доводивший кинжал до бритвенной остроты. — Мне все больше с ослами приходится дело иметь.

— Тебе и не жеребца покупать, — проворчала старуха, недовольная тем, что ее прервали.

— С ослом можно в лес вернуться и вещи захватить, — продолжила она, разминая тесто. — Только тогда и идите в гостиницу. А уж брать тележку или верхом ехать, госпожа, решай сама. Из Софеда идти лучше с купеческим караваном. Меньше внимания привлечешь, да и охрана у купцов поможет от разбойников отбиться…

Хозяйка подробно рассказала о дороге на Ивар.

— В Кутир-но-Канаго полно кабаков да публичных домов. Там держи ухо востро. И за парнем своим приглядывай. Не то, там всякие ловкачи есть.

— Что же там со мной могут сделать, почтенная? — спросил Алекс, откладывая точило.

— Да что угодно! — огрызнулась Нянька. — Напоить могут, в игру втянуть, девчонку по смазливее подсунуть.