Меч и проводник.Дилогия. (СИ)

  - Идиот, - злобно шипела красотка, наподдавая тайному по плечам и рёбрам, - жениться по-тихому не мог?! Обязательно свадьбу надо было закатить? Тупица!

  Хельм стонал и пробовал уворачиваться, но Роксана была проворнее - все её удары достигали цели.

   Не будь Дереку так больно, он бы засмеялся... Они оба ещё смогут жениться на Талине. Но не в ближайшие три дня - точно.

   - Козлы, - презрительно скривилась красотка, пнув тайного напоследок, - делят женщину, как два похотливых самца. Самцы и есть. Не мужчины. Где это видано, чтоб женщина не могла сама себе мужа выбрать? Козлы...

   Сознание Дерека плыло, но даже в таком состоянии он попытался взглянуть сзади ещё раз на полупрозрачные шароварчики...уходит, ведь сейчас уйдёт...

   - Красавица, - услышал он за спиной знакомый голос, - а как же моя награда? Разве не я их растащил, рискуя, между прочим... хм-хм...

   Роксана медленно повела плечом и плавно развернулась.

   - Иди сюда, герой, - томно потянулась она, закидывая руки за голову, - я тебя поцелую... желаешь?

   - Нет, - засмеялся Ильм, - что-то мне не хочется после твоего лобзания рядом с этими двумя валяться. Но ты мне должна будешь. Через три дюжиницы не вернёшь - потребую должок. Уже два поцелуя, пойдёт?

  Дива задумалась, одобрительно разглядывая, как Дерек с Хельмом корчатся на мокрой траве, закусив губы и стараясь не стонать. По всему было видно, что собственная работа ей весьма и весьма нравится.

   - Давай я выкуплю свой поцелуй, торгаш? - улыбнулась она, переводя взгляд на советника. - Сколько хочешь?

   - А сколько предложишь? - задумчиво прикинул казначей. - Денег хватит?

   Дерек дёрнулся, силясь оглянуться на советника по финансам. Неужели он ни о чём кроме денег вообще думать не может? Ведь бросился же их разнимать. Надо сейчас боль унять... все методики забыл... позор... и эти двое - нашли где заигрывать и торговаться, над телом владыки...

   Дива достала начинающей высыхать блузки амулет на шнурке. Задумчиво покрутила на пальце.

   - Две дюжины вот таких телепортов на три маяка каждый, согласен?

  Толпа охнула. Присутствующие маги затаили дыхание, не отводя алчных взглядов от амулета. Или от того, что было облеплено влажной тканью.

   Над Дереком молчали долго. Он успел немного обезболить себя и почти начал воспринимать реальность. Вставать и снова лезть в драку - бессмысленно. Он вообще пока не уверен, что сможет вот прямо так подняться на ноги. Такой амулет с привязкой к койке во дворце сейчас в самый раз для него... С какой же силой эта... ему вдарила?

   - Нет, - снова засмеялся Ильм, - две дюжины таких амулетов я сам тебе подарю.... В обмен на...хм... второй поцелуй. Тебе понравится, обещаю.

   Красотка сжала амулет и исчезла.

   - Вставай, владыка, - Дереку мерещилось, или в голосе советника по финансам действительно была неприкрытая насмешка? - Давай, помогу.

  Казначей помог ему подняться и даже подобрал с земли и протянул меч - держа за ножны, обёрнутые... куском моей собственной рубахи, осознал Дерек, глядя на оторванный рукав. Рука Ильма слегка дрожала, но упустить возможность прикоснуться к мечу он не мог. Дерек повесил клинок на пояс и почувствовал, как боль отступает. Хлыст он подобрал сам. Осторожно выпрямился и посмотрел на Талину... Любозар разжал руки и отступил.

  Шагнуть оказалось не так уж и сложно... Что-то он должен ей сказать... кроме "Прости меня..." готовил же... что-то красивое готовил... забыл... а - вот:

  - Нет? - спросил Дерек. - Ты ... не откажешь?

  - Нет, - всхлипнула Талина, - не откажу...

  - Тогда, - объявил немного пришедший в себя князь Занвельт, - прежде чем объявить вас мужем и женой я должен задать вопрос: есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто был бы против этого брака? Может, кто-нибудь сам претендует на эту женщину?

  Талина вздрогнула. Дерек погладил рукоять бича и оглянулся на Хельма: тот был не опасен - над ним рыдала растрёпанная Ульрика, осыпая поцелуями.

  - Сука, какая сука... - стонал тайный, пытаясь вырваться, - да не ты... Роксана...

   Ильм отряхивал испачканную рубаху, злорадно цедя сквозь зубы: "Они мне ещё тройную неустойку заплатят за это грязеотталкивающее заклинание!" Борода расправил плечи.

   Талина украдкой взглянула на родных: отец хмурился, мачеха смеялась, раздавая подзатыльники братьям.

  - Итак, - князь на миг запнулся, отвёл взгляд от лужи, натёкшей у сапог владыки, и скороговоркой продолжил: - Принадлежащей мне в этом городе властью объявляю вас мужем и женой.

  И огладил бороду, стараясь не глядеть на оторванный рукав рубахи Дерека.

   Глава 29. Обязанности

  В положении владыки были свои преимущества - Дерек полностью пришёл в себя уже во дворце. Быстрее, чем успел отмыться и сменить одежду.

   "Я буду хорошим отцом нашей дочери", - в сотый раз мысленно повторял он, направляясь в покои Талины - их совместные покои. Должно было прозвучать непринуждённо и мимоходом, как само собой разумеющееся.

  Она разбирала вещи: крошечные вязаные рубашечки, кофточки и штанишки, вязаные башмачки и носочки - розовые, голубые и жёлтые, в причудливых узорах и кружавчиках... Целая гора вещей.

  - Красивые, - рубашечка оказалась чуть больше его ладони. Очень хотелось сжать Талину в объятиях, но он всё не решался. - Красивые.

   Теперь... теперь спокойно, как ни в чём ни бывало, и без заминки... ничего, если она и заметит заминку... пока можно...

  - У нас будет самая красивая девочка - как ты. Правда?

  - Да, - неловко улыбнулась Талина, и полезла куда-то в самый низ этой горы кофточек и штанишек.

  - Держи, - протянула она ему два свитера, - я... я и тебе связала... там ещё есть... я сейчас достану...

  И сморщила нос, стараясь не заплакать.

  - Это хорошо, - осторожно взял свитера Дерек, - мои совсем протёрлись, я уже боялся их надевать. И отдать в починку боялся...

  - Да, - согласилась Талина, - протёрлись... это потому, что я не дочь старейшины или князя? Да?

  Это потому, что меня замучили государственные дела, хотел сказать Дерек. Государственные дела - исключительно удобная вещь. С ними не поспоришь. Очень удобная вещь. И, главное, абсолютно правдивая. Проблемы наследования - это ведь государственные дела?

  - Это потому что... - замялся Дерек... что бы ещё ей сказать? Про трудности адаптации к новому миру? Подкинуть пару дюжин отчётов господина Ханта? - ...я... был неправ. Но я постараюсь исправиться, правда. Я уже стараюсь. Получается?

  - Получается, - улыбнулась Талина.

  Надо бы сесть - ей неудобно смотреть на него снизу вверх. На кровать?

  Дерек осторожно примостился на край кровати рядом с кучей детских вещей. Всё равно высоко. Пересел на пол - теперь она точно смотрит на него сверху вниз.

  - Ты не пожалеешь, - выдохнул он, - я буду хорошим отцом твоему ребёнку.

  Дома на любых переговорах запланированные слова всегда звучали так, как ему требовалось. Остаётся надеяться, что такие ошибки не начнут повторяться, и срочно отвлечь её внимание.

  - Ты не пожалеешь, - он всё-таки обнял её. - Чего бы тебе хотелось?

  Талина посмотрела в окно, где за шторами и безумно дорогим стеклом всё ещё было светло и виднелись облака и деревья замкового парка.

  - Знаешь... - покраснела она, - я хотела бы спальню где-нибудь... под землёй, в подвале. Ты не возражаешь?

  - Нет, - засмеялся Дерек, - завтра же пригласим лучших подгорных строителей - выкопай себе хоть двадцать... хоть две дюжины этажей вниз.

  Это очень правильно, думал он, целуя её. Женщины должны жить под землёй - это просто чудесно, что у них так совпадают взгляды на жизнь...

  За почти полную дюжину дюжиниц в лечебнице умерло всего девять говорящих. Уржел не стал дожидаться, пока Ренни сам заговорит об этом, и поднял ему зарплату до серебрушки в день. Даже предложил комнату на втором этаже - небольшую, два на три шага, но тёплую и с окошком во двор: снять такую поблизости вышло бы серебрушку, а то и две в дюжиницу. Пришлось согласиться, потому что в подполе, где хранились многие лекарства, было холодно, а Ренни показалось неудобным просить лекаря выделить ему там каморку да ещё и ставить печку - она могла испортить с таким трудом приготовленные зелья. В конце концов ему никто не запрещал держать ставни плотно закрытыми весь день и всю ночь. Да и ночевал он в комнате редко - только когда в лечебнице всё было совсем спокойно. Хотя Уржел и отпускал его, Ренни боялся оставить больных - если от его присутствия кому-то станет легче, зачем уходить? Ему не сложно остаться в палате, тяжело лишь заниматься в ней - больные начинали требовать внимания и разговоров, если узнавали, что он помощник лекаря. Поэтому в большинстве случаев Ренни представлялся пострадавшим на занятиях учеником Академии, и от него тут же отставали - обычные говорящие магов недолюбливали, если те не были целителями.