Охотник и его горгулья (СИ)

- Надо подумать, - ответил я, перебирая в уме все возможные последствия. Попробовать должен - Ньего дал добро. Но имею ли я право лишать тела ту, изначальную хозяйку? Я не мог дать ответ.

- Поторопись. Погода меняется. Грядет буря. А значит на этот раз мне отпущено меньше времени. Может, до вечера. В лучшем случае до полуночи, - ответила Са… Катерина.

Она обреченно склонила голову вниз. Беззащитную женщину захотелось пожалеть, утешить… Ньего, посмотрел бы ты на нее такую! Разве так должна выглядеть надежда Ордена Огненных теней? Чтобы представить ее на суд Совета Орденов для утверждения экипажей, придется немало повозиться над внешностью, над созданием образа… Иначе народ просто побоится садиться в ее экипажи, не то что взлетать.

Что же делать? Ньего меня убьет, если оплошаю. От всей души захотелось вырвать Катерину из плена унылого, грустного мира, в котором она прозябала, как в клетке. И настоящая Сарендина, похоже, не скучала на новом месте…

Я ощущал неправильность сложившейся ситуации. Человек отвечает перед Всевеликим своей душой. Именно прибыв на суд за порогом жизни, он отчитывается за каждый поступок, каждую мысль. Тогда-то Солнцеликое божество решает - достоин ли человек нового рассвета, нового рождения в новом теле или нет. Как будет отчитываться Сарендина, я не представлял, ведь в мире Катерины, наверняка, другие боги.

Помучавшись теологическими размышлениями, я рассудил, что правильно будет поступить по принципу: одно тело - одна душа. Я не совершу преступления, разделив женщин, наоборот, соблюду первый завет Всевеликого - не мучай. И я смирился с принятым решением.

- К тому же мы выполним заказ Главного, - легко согласилась с моими доводами Нюка, когда я пришел к ней за советом. - Ему ведь нужна создательница воздушных экипажей.

Я бродил по дому, пока хозяйка рылась в грудах книг, выискивая то самое заклинание.

От нечего делать, я поднялся на второй этаж и набрел на ее комнату. Каждый шаг давался с трудом: приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не наступить на мелкие детали, в беспорядке рассыпанные по голому полу. На стенах вместо картин и ковров висели чертежи. Их все я добросовестно скопировал заклинанием и спрятал копии в карман куртки.

В комнате было абсолютно неуютно. Не скрашивали пустоты даже тонкие бирюзовые шторы на окнах. На столе поверх пока чистых листов бумаги лежала скомканная белая шерстяная шаль. Горстка сушеных яблок пылилась в тарелке на подоконнике. Тут же стоял портрет светловолосого мужчины, с грустными глазами, с рыжей лентой на загорелой шее. Это он? Или кто-то еще? Неудобно было спрашивать хозяйку.

Я жалел их обеих, но должен был действовать, пока не вернулась истинная Сарендина и не разгадала моего коварного плана.

Ко мне присоединилась Нюка.

- Что будет, если наше мероприятие не удастся? - поделился я с ней опасениями.

- Удастся. Мы сделаем счастливой хоть одну из них! - возразила горгулья. - Ты наверняка тут времени даром не терял. В соседней комнате я тоже раздобыла полный комплект чертежей воздушного экипажа, - гордо похвасталась она. - Я их в твой чемодан спрятала в потайное отделение. Чего нам еще желать?

Я пожал плечами и вздохнул.

Вспомнился Мастер Сальвадор - одновременно друг и враг моего учителя. Он не раз рассказывал о своем родном мире и о других мирах, изобилующих чудесами. Мастер Ключей по его словам легко воспринял первое перемещение, и далее не забивал голову всякими этическими рассуждениями, принимая путешествия как должное. Но мне вдруг подумалось, что если это не первый случай, когда ключники не доглядели, пропустили сюда чужую душу и чужое знание? Как отреагирует наш мир, пропитанный магией, на вещи и идеи немагических вселенных? Ведь таковые существуют, Мастер подтверждал. Хватит ли у путешественника между мирами ума не разбрасываться опасными приобретениями или донести на себя ключникам? Ответов я не находил, от того мне становилось неуютно. Катерина нам чужда, не совершаю ли я непоправимого, оставляя душу этой женщины среди нас?

К четырем часам дня книга была найдена. Нужное заклинание тоже. Ингредиенты для него нашлись у меня в чемодане с оборудованием. Подумаешь, порошок из костей желтых ящериц, смешанный с травяным, медная проволока и стальное колечко. Какая малость для совершения чуда!

- Точно это заклинание? - спросил я, глядя на испещренную рукописными пометками страницу.

- Да. Оно очищает тело от духов. И его нужно читать только тогда, когда хозяйка, а сейчас это я, находится внутри и осознает происходящее. Но поторопись. Мне уже холодно, - она прижала ладонь к своей груди. - Перемещению предшествует волна холода. Когда тот перейдет в жар, меня выбросит обратно.

Хорошо, голубушка, я попробую. Под твою ответственность. В конце концов ты страстно этого желаешь. И Ньего Регар тоже. И Нюка. Ладно, не буду юлить - сам хочу спасти страдалицу.

Следуя указаниям книги, я вскипятил воду, залил уже высыпанный в миску порошок, бросил туда стальное кольцо и начал помешивать вокруг него медной проволокой. Взбаламученная вода пожелтела, позеленела. Недостаточно мелко истолченные стебельки трав всплыли на поверхность, пришлось их славливать ложкой.

Хозяйка нараспев читала заклинание. Было видно, что петь она умеет и любит. Голос сильный, красивый, с едва уловимой простудной хрипотцой, заполнял всю просторную комнату.

А я вливал свою силу в уже остывший раствор. Когда он забурлит, хозяйка должна опустить туда лицо и посмотреть в стальное колечко, призывая все чуждые силы навсегда покинуть ее тело.

В конце заклинания женщина схватилась руками за грудь, лицо ее исказилось от боли, голос задрожал… Только бы успеть! Только бы помогло!

Вещи в доме пустились в нетрезвый пляс. Болтающаяся на единственной цепочке лампа, скрипя и жалуясь на злую долю и отсутствие внимания к своей, несомненно, значимой персоне, принялась раскачиваться, заставляя наши тени испуганно метаться, вытягиваться и сжиматься, точно резиновые. Посуда на столе предостерегающе задребезжала. Белый графин, распираемый вспенившимся напитком, лопнул, залил скатерть и начавший за компанию поскрипывать пол… Даже Нюка завыла! Мне стало жутко.

Я ускорил поток силы. Приготовленная жидкость забулькала, запузырилась. Я схватил хозяйку за плечи и ткнул лицом в воду.

Все тело Сарендины сотрясалось, словно от рыданий. Она вцепилась в миску, вероятно, желая если не целиком влезть в нее, то оставить поверхности стекла оттиск своего лица.

Я испугался - вдруг захлебнется? Но женщина уже выронила миску из рук, и тонкое стекло рассыпалось сотней осколков. А сама хозяюшка мешком плюхнулась на пол, широко раскинув руки.

- Она жива? - осторожно поинтересовалась Нюка, наблюдавшая за этим безобразим с верхних ступенек лестницы.

- Кажется, да.

Стараясь унять недостойную Охотника дрожь в руках и ногах, я прислушался к дыханию Сарендины. Спокойное. Легонько тронул чародейку за плечо. Та забормотала нечто невнятное и повернулась на бок, подложив сложенные ладони под голову.

- Совсем здорово, - фыркнула верху Нюка.

Здорово? Не то слово. За время обряда я перепугался, пожалуй, сильнее, чем утром, прочтя письмо с предупреждением. Очнись, Катерина, ну же!

Щелкнул дверной замок. Только свидетелей нам не хватало.

Слегка косолапящей походкой в дом вошла женщина очень похожая на хозяйку, но более аккуратная на вид. Сестра. Бросив недоверчивый взгляд на меня, на разлегшуюся на полу Сарендину, она только укоризненно покачала головой.

- Вы Марианна? Простите, Маринара? - задал я глупый вопрос.

Женщина снисходительно кивнула. Чтобы хоть как-то оправдать себя в ее глазах, я все рассказал.

- Хорошо, если она вылечится и станет кем-то одним, - разделила мои выводы Маринара. - Ее сильно мучает раздвоенность.

- И ты готова терпеть в ней чужачку? - поразилась Нюка.

- Да. Она более спокойна, чем моя Сарендина. Не смотря на то, что с утра до вечера бренчит на дофре и сочиняет эти прилипчивые песенки.