Хроники потомков Триединых. Книга 1 (СИ)

- Хватит, помолчите оба, - Вейна уже не скрывала раздражения. - Я устала от ваших ссор. Еще одно оскорбление в адрес друг друга и я поставлю вопрос на Совете годаров о вашем руководстве.

Угроза моментально подействовала. Мужчина и женщина разошлись по разным углы небольшой комнаты и, зло, посматривая друг на друга, тем не менее, больше не рисковали пререкаться в присутствие Вейны.

- Я посоветовалась с верховными фрикэсами Гибне и Гдаде. Мы решили отправить специального посланника ото всех Трех Сестер. Выбор пал на представителя Анудэ. - Вейна ехидно улыбнулась. - Расслабьтесь оба. Вы для такой работы слишком, -она провела языком по тонким губам, будто подбирая подходящее выражение. - Словом вы не подходите. Здесь нужен человек в равной степни одаренный Однорукой и Премудрой. Поэтому мы отправим в Табар годара Бедрольфа Сигвидсона из Упсфолька, - фриэкса сложила перед собой ладони, давая понять, что приняла окончательное решение. - Он уважаемый человек и член Совета Старшин своего фолька. По приезду в Торнию он предаст наши условия императору. Мы потребуем освобождения, обоих Матрэлов, а когда он откажется, а Рейн обязательно откажется, перестанем соблюдать прежние подписанные соглашения и неписанные договоренности. Думаю, что границы Альянса давно уже пора подвинуть на юг. Например, до Мистара. - Уголок рта приподнялся, обнажив почти голые десны. - Может даже и включительно. А Вы, - Вейна обратилась к замершим мужчине и женщине, - готовьтесь к большому походу. Собирайте Совет годаров. На нем выберите нового фирдхера.

Лоугар обиженно засопел, а Леона злорадно оскалилась.

- Нужен новый предводитель боевых фирдов, - голос фриэксы был наполнен сталью. - И ты, - она кивнула к седовласому гиганту, - уступишь ему свое место. Понял?

Лоугар послушно склонил голову. - Как прикажет верховная фриэкса.

Вейна невозмутимо отвернулась. - Да случится желаемое. Ибо такова воля Однорукой и её сестер.

•••

1312 г. от Прихода Триединых.

Табар. Имперская тюрьма

"Увидишь и скажешь - ну прямо сороки

Они и белы и слегка чернобоки,

Но вот прокатился Владычий Призыв

И в миг почернели они и пороки,

Узрели все люди, увидели Боги

И те из врагов, что остались в живых.

Их души черствеют, а очи багровы

Проснулся в них хищник и будто оковы

Отброшены прочь доброта и любовь.

Из буйного гнева их сшиты покровы

И лишь убивать они страстно готовы

Алкая чужие страданья и кровь...".

Фрам Беншо

"Подвиги Вильгельма"

Темные коридоры тюрьмы казались бесконечными. Склизкий камень уходивших в вниз коридоров давил даже сильнее, чем привычные, многократно ощупанные стены камеры. В том помещении, куда его привели, Магистр бывал многократно. Но всегда в качестве наблюдателя или даже обвинителя, но ни разу в качестве обвиняемого. Громадный Зал Наказаний с узкими деревянными галереями, сегодня до отказа был заполнен закованными в железо воинами. Отмеченных Младшим среди них было немного, но он их заметил сразу. Презрительно скривившись, Владыка сплюнул под ноги немолодого, с копной седых волос сержанта, который покраснел как девица и, раздувая от гнева ноздри, отвернулся.

- Делайте свое дело. - Норбер Матрэл равнодушно следил, как его цепи тщательно прикручивали болтами к медному, покрытому по краям зелеными разводами пыточному станку. Палач аэрс и его соплеменник помощник привычно проверяли замки, потряхивая иссиня-черными, стянутыми в конский хвост волосами. Младший Владыка не говорил ни слова и лишь стиснул зубы, мысленно готовя свое тело и разум к предстоящей боли. Той страшной, вымывающей душу боли, которую ему до этого дня еще не довелось испытать. Раздавшийся за спиной шум вывел его из оцепенения, а знакомый голос заставил безнадежно извиваться, с хрустом выкручивая изломанные запястья.

- Отец!?

Магистр с трудом повернул голову, но увидел лишь толпу стражников, нервно переминавшихся с ноги на ногу.

- Отец, - раздалось ближе и заметно громче. - Я здесь. - Тесные ряды раздвинулись, чтобы вытолкнуть вперед высокую фигуру, с таким же длинным, скуластым как у него лицом. - Как Вы? - Чудовищно исхудавшее тело, дернулось, протягивая к нему закованные в тяжелые цепи руки.

Младший Владыка жадно вглядывался в знакомое до боли лицо. Ярость в груди бурлила, изо всех сил стремясь вырваться наружу. Чудовищным усилием воли он заставил себя успокоиться. - Все хорошо сын мой?! - Старший Матрэл перевел тяжелый взгляд на побледневшего мэтра Гарено.

- Мне обещали, что его не постигнет моя участь. - Карие глаза стремительно наливались кровью.

Советник, закусил губу и попятился. - Это распоряжение канцлера, Ваш сын должен присутствовать при наказании. Но он будет лишь присутствовать. Только это. - Кисть с узловатыми пальцами быстро сотворила знак Триединых. - Клянусь Вам.

- Я Вам не верю, - узник не говорил, а ревел. - Не верю! - Железные цепи, позвякивая, натянулись. Он снова кинул горящий взгляд на Эверарда.

- Тебя пытали сын мой? - Первый Рыцарь не ответил. Лицо Владыки исказилось от гнева, он часто задышал. - Вы ответите за это. - Он поднял голову и пронзительно завыл. - Айааа! Айааа!

- Мэтр Гроух, - Миго Гарено беспомощно оглянулся на дюжего капитана, напряженно следившего за встречей отца и сына. - Сделайте что-нибудь. Он же может вырваться.

- Зарядить арбалеты, - Гроух не понаслышке знал, на что способен разъяренный Младший Владыка. - Он подскочил к Эверарду. - Мессир успокойте Вашего отца. Тонкий шрам пересекал бледной ниткой покрасневшее о волнения лицо, но взгляд капитана был твердый и сосредоточенный. Мы не можем допустить его Зова. - Он выдернул длинный узкий клинок и приставил его к заросшей густой бородой шее Первого Рыцаря. - Уймитесь Ваша Смелость иначе..., - капитан бросил отчаянный взгляд на привставшего Владыку. - Прошу Вас. - Он прижал клинок сильнее, и редкие багряные капли потекли по сверкающему лезвию.

Свист арбалетного болта не услышал никто. Лишь, когда Эверард Матрэл стал клониться назад, Гроух оглянулся и неподвижно застыл. Меч едва не вывалился из его онемевших пальцев. В левой части лба Первого Рыцаря торчал арбалетный болт. Тяжелый граненный наконечник с комочками костей и мозгов выглядывал из разбитого затылка.