Книга вторая: Зверь не на ловца (СИ)

Annotation

Продолжение. Неоконченное, однако сведенное к некоему общему концепту. В ближайшее время будет дополнено окончанием с завязками всех сюжетных линий. P.S. Если что-то пропустил, - буду рад напоминанию. Ну и просто, совету, как все это завязать "красивше". С уважением!

Белов Михаил

Белов Михаил

Книга вторая: Зверь не на ловца

Книга вторая: Зверь не на ловца.

Глава первая.

...Наливаймо, браття,

Кришталев╕ чаш╕,

Щоб шабл╕ не брали,

Щоб кул╕ минали

Гол╕воньки наш╕.

- Здыбенько, будет тебе под нос сипеть-та. Зараз усих диверсантьев пораспужаешь, - отвечал Гжегож Ивойло, не очень искусно имитируя двинский говор, и сладко зевнул, что никоим образом не сделало его приказ более внушительным.

- Вы бы не придумывали, пан урядник, а просто сказали бы, шо режет без ножа ваше жугдянско сердечко писенька эта, - нагло ухмыльнулся разведчик, и нарочито прибавив голос, запел под нос второй куплет:

Щоби наша Дв╖на

Пов╕к не плакала,

Щоби наша слава,

Черкасская слава,

Пов╕к не пропала.

- Мое жугдянско сердце ишо не то выдержит, - заверил Гжегож, - А вам, чубатым, от нас, жугдов, еще мало перепало под Сизыми Лопухами.

- Да, це правда, но потим-то шо було? Потим Старый Терех був, и Мутны Воды. Ужо мы там вам с рохами весь гонор повыбивали!

- Угу, а потим пришли любичанье, и усих заразогнали, шоб не баловали без присмотру, - проворчал седоволосый великан Дадило, обычно молчаливый и флегматичный, - Вам, западэнцам, все одно с кем поспорить за старое, у вас уси кругом виноватые, шо рохи, шо жугды, шо "кацапы"... Ты, Тарас, в бинокль бы бачил, а не увлекал нас писеньками, - усе одно, ты голоса не маешь.

- Це я-то не маю голоса? - ничуть не обиделся Здыбенко, - Та я у нас в фольварке в церкви, в приходской, був дило, пел. А тут скушно очень.

- Вот вернешься в родной фольварк, тогда и попоешь. А сейчас слушай, шо тебе пан урядник говорит, дубина стоеросовая.

- А мне пан урядник ничего и не сказал пока. Пан урядник, можно петь или не можно?

- Не можно, в разведке-то. Хотя нет, Тарас, ты пой, - только так, шоб я тебя не слухал.

- Як так?

- А так, що если я тебя не прослухаю, то мабуть и диверсанты не прослухают.

- Дякую, пане! Ну, вот батько-Дадило, сам пан урядник мне дозволение дал, - довольно проворчал Здыбенко, почесал большой бульбообразный нос, и продолжил петь, - надо признать, весьма мелодично, так что и впрямь верилось насчет церковного хора:

Бо черкаска слава

Кров╕ю полита,

С╕чена мечами,

Рубана шаблями,

Ще й сльозами вмита.

Бо черкаска доля,

Як у пол╕ рута -

С╕чена дощами,

Хрещена громами,

Ще й в╕трами гнута.

Наливаймо, браття,

Поки ╓ ще сили,

Поки до сх╕д сонця,

Поки до походу

Сурми не сурмили.

Як лелеч╕й клек╕т,

Черкасова вдача -

Вигукнеться см╕хом,

Вигукнеться щирим,

А в╕длунить плачем.

- Гарно мурлычешь, Тарас, - одобрил Дадило, - Запевалою возьмем.

- Ой эйе, бик якши... - подал голос из соседнего секрета Кара-Хан, - Только точно всех диверсантов распугал. Теперь так и доложим, - гвардии капрал Тарас Здыбенко, бэзнен матур малайка, демаскировал позицию своим неотразимым вокалом... Пан урядник, а бу нэрсэ, к юго-востоку, между теми соснами?

Гжегож прильнул к биноклю, и несколько секунд всматривался в указанном направлении.

- Кажись, зарево. Вахмистр, у нас там что - лесорубы?

Дадило вскользь глянул на карту.

- Верно, они, пан. Шесть бараков, контора, мужики, бабы, детишки, и дюжина жовниров этих лапотных. Верно, це ... як бы мовыты... Решили парубки с дивчинами через костры попрыгать, мабуть, пан урядник?

Гжегож еще раз глянул в окуляры бинокля, достал из кармана часы и покачал головой.

Время - полвторого ночи, какие костры уже тут? Зарево яркое, неровное. Однако, надо что-то предпринимать... На раздумья у Гжегожа ушло не больше десяти секунд. Ситуация в провинции была куда как неспокойной. Уже вторую неделю боевая тревога и черезвычайка, бои в горах, причем непонятно с каким итогом, до сих пор неясна численность заброшенных в провинцию террористов и, если подумать, их намеренья тоже... Зато много погибших. Один завод, сожженный с рабочими заодно, чего стоит, - сколько себя Гжегож помнил, ничего похожего на память не приходило, даже Дунландское умиротворение не в счет. Тогда все кровавое безобразие за пределами собственно Дунланда ограничивалось несколькими взрывами не очень мощных бомб в людных местах...

- Нечай, отвязывай коней, - принял решение он, - Мы впятером, - я, ты, Здыбенко, Дадило и Туревич проверим, что там стряслось. Кара-Хан, принимаешь командование. Дадило, возьми пулемет, будете со Здыбенкой в паре. Второй пулемет пусть в резерве остается. Коней держим рядом, если что - все в седло, и в обход селения, вдоль просеки... Огонь без команды не открывать, в случае чего, - всем спешится, и прочесывать рассредоточено...

- Да разберемся, пан урядник... - спокойно ответил Кара-Хан, - Нет Бога, кроме Бога. Не впервой, чай, пан урядник.

"Кому не впервой, а кому, - очень даже впервой..." Гжегож напряженно кивнул, и обернулся к Здыбенко, который уже приготовил рацию.

- Сообщи "Трутню-первому", что наблюдаем прерывистую вспышку, дым. Полторы мили по прямой. Ни выстрелов, ни взрывов не слышали и собираемся в разъезд до выяснения...

- Пан урядник, а если пани Ленска пожелает сама на место выехать?

- Нехай её выезжает, пусть с юга заходят цепью. Нечай, готовы кони?

- Вестимо, пан урядник.

- Ну, так и с Творцом Всеблагим...

Егеря быстро запрыгнули в седла, и рысью, без особой пока спешки, но не задерживаясь поскакали в сторону селения. Путь был им отлично известен, - Гжегож уже неоднократно выезжал в разъезды по этому маршруту, и знал тут не то что каждое дерево, - а даже малейшую кочку. Первое время он только и делал, что поглядывал вперед, на горизонт, стараясь уловить изменения алого свечения, и подмечая, что оно становится, пожалуй, сильнее. Потом одернул себя и вспомнил про осторожность, вглядываясь с темный кустарник перед собой, в тяжелые ветви елей и густые покровы папоротника, - где-то рядом мог быть враг...

По сигналу урядника егеря рассредоточились, а затем и спешились. Туревич, опытный, но еще молодой солдат, прихватил пять уздечек, и осторожно отвел коней чуток назад, так чтобы самому не стоять на открытом месте, и не просмотреть сигнала подать коней в ответственный момент. Хороший коновод - в бою (ежели не дай Бог) тоже дело не последнее, едва ли не важнее хорошего пулеметчика, или хорошего снайпера. Остальные бесшумно извлекли из седельных чехлов карабины и припали к земле, сгибаясь вдвое и быстро двигаясь вслед за командиром, не шелохнув ни единой веточки.

Уже было видно зарево огня между деревьями. И уже становилось ясно, что именно горит.

Горели бараки лесорубов. За высоким деревянным тыном вокруг лагеря "Роуди-Сэплай" (именно так называлась компания, которой принадлежал этот поселок, где работали сезонные рабочие, заготавливая ценные породы дерева по государственной лицензии) видно было немного, - но едва они приблизились к ограде на триста ярдов, как стало очевидно, что огонь уже лижет крытые дранкой крыши всех шести бараков и охватил конторские строения.