Долг (СИ)

Начиная жизнь с новой главы, первым моим делом было запланировано извинение. Я — женщина, не мать, но уже и не девочка, поэтому могу смело считать, что какой-то невидимый рубеж преодолён, и я имею право распоряжаться своими мыслями и кое-какими действиями. Лорин… моя тёмная сторона говорит, что он заслужил, но светлая твердит обратное. Даже терзаний не было, что странно. Я признала ликана… невиновным. Вот так просто. Да, он совершил много ужасного, обижал и унижал меня, в конце совершил дикость, полную грубости и садизма, но он это признал. Он покаялся. Он извинился. Я сразу и не стала бы его прощать. Как бы я не хотела, но этого бы не произошло. Мне нужно было свыкнуться со своей новой ролью, принять множество странных для меня фактов, но я смогла. А та моя сцена чистой ненависти лишь поддержала мои внутренние предложения по поводу ликана. Он меня не тронул. За все мои слова, за мою чудовищную выходку Лорин мне ничего не сделал. Ни угрозы, ни удара, ничего. Он в который раз доказал, что изменился. Я это поняла после того, как он спас меня. Да, думала, что он спасает свои деньги, но… если он расстался с золотом так легко, значит, оно у него есть. Если не в избытке, то в достатке, поэтому дело было именно во мне. Он не хотел, чтобы я умирала — этого достаточно для того, чтобы дать ему ещё шанс. Но я его не дала и долго изводила себя и его. Лорин ведь старался, пытался как-то сблизиться со мной, хотел наладить общение, как я когда-то. Только мне было отказано, и видимо я решила так отомстить и ему, но тут я допустила жестокую ошибку. Не должна жить в ненависти, сама же хотела другой жизни, но на жертвы пойти оказалась не готова. Да, нужно простить, чтобы жить дальше. Я его не понимаю, честно, но… я его прощаю. Лорин натворил дел, но он раскаялся. Он смог убедить меня и открыть мои плотно сжатые веки, указав на личные ошибки. Я требую, не давая взамен. И нет, я его не оправдываю. Он натворил много плохих дел, но… ликан — это не человек. Возможно, ему нужно больше времени на осмысление. Я лучше него, он это сам сказал, чем вызвал во мне столько… восторга и ликования, что я, поддавшись дурному блондинистому влиянию, не поверила. Снова сделала ошибку. Да, я зарекалась больше не верить ему, но это при учёте его обычных пустых обещаний. Но сейчас мужчина менялся на моих глазах. В его глазах я всё чаще видела понимание, задумчивость и раскаяние. Он осознавал свои ошибки и он захотел всё исправить, сделал очень многое для этого, даже так горячо начал кромсать себя, пытаясь видимо доказать мне, что он так сожалеет. Да, по-своему, да, по-дикому, но он это сделал. Он смог, он вновь признал и всё понял.

Вот только принести извинения мужчине я не сумела. Первый день он не покидал комнату, а на второй ушёл так быстро, что я просто рот не успела открыть. Оправдываюсь, да. Просто побоялась начинать разговор, увидев его чуть заплывший глаз и пару небольших синяков на лице. Язык будто в узел завязался. В который раз убедилась в правильности своих выводов. В кое-то веки голосом разума был Лорин. Даже непривычно как-то, но я была рада за него. Он молодец…

«Проблема» — констатировала я, когда споткнулась об очередную пустую бутылку. Их было всего ничего, но эта лишь обёртка. Вот уже третий день, уверенный в себе альфа, знающий чего хочет, кажется, пьёт. Я не сразу поняла. Вроде Лорин казался слегка потерянным, но не до такой степени, чтобы я забила тревогу. Я его обидела и я это осознавала, но былая трусость вернулась и просто зажимала рот мне руками. Получалось, что я просто смотрю на ликана пытливым взглядом и всё. Хотя, кому это интересно, блондин меня даже не замечал. Всё было по-новому. Ничего похожего. Будто я была каким-то ангелом-хранителем, наблюдающим за своим убитым подопечным, который, кажется, разочаровался во всём. Боязнь банального отказа заковала мою ногу, не позволяя сделать тот самый очень нужный шаг. Я боялась.

Лорин уходил в обед, приходил почти ночью, и я не видела, что он носит к себе в комнату. Просто не успевала зажечь лампу и протереть глаза, когда ликан был уже в своей комнате. Во истину, ночное зрение — это очередной повод для зависти. А когда поняла, то было уже поздно.

Несколько дней мужчина проводил время только у себя в комнате, даже не спускался вниз, чтобы поесть. Я убеждала себя в том, что это лишь временно.

Потом Лорину, наверное, надоело скрываться наверху, и в одно прекрасное утро я нашла его спящим, сидя за столом. Две пустые бутылке валялись на полу, а одна покоилась рядом с белобрысой головой. Я тогда так испугалась, что понятия не имела, что делать. Мне стыдно было даже будить его, чтобы отправить в кровать.

И каждое новое утро начиналось с уборки пустых бутылок, да оттирания засохшего вина с полов и мебели. Это уже даже в привычку вошло за полторы недели-то. И я каждый день готовила, как в последний раз, надеясь, что Лорин поест хоть в этот раз, но он либо не приходил, либо не прикасался к еде, которую я приготовила.

Сидя в гостиной, я листала книгу. Бездумно, просто, чтобы что-то делать. Пару раз в день мой взгляд падал на сиротливо лежащий мешочек. Лорин с ним тогда ко мне пришёл, и мы поругались. Этот мешок он выронил и так и не забрал. Напомнить ему я не могла, а он, кажется, позабыл о нём на совсем. Я положила его на каминную полку, на видное место, чтобы пропажа нашла хозяина… всё такое. Частенько меня одолевало любопытство и желание узнать содержимое, но я в тот же момент отдёргивала себя и уже через пару дней стала воспринимать этот серых холщовый мешок за деталь интерьера, как вазочку или картину.

Заскрежетал ключ в замке. Несколько секунд стояла тишина и снова скрежет. «Лорин» — поняла я и качнула неодобрительно головой. Опять не может дверь открыть… Я бы и рада помочь, да ключа нет. Но вот спустя неопределённое количество времени дверь чуть скрипнула, впуская хозяина дома.

Я изогнула шею, чтобы посмотреть на него. Сегодня его весь день не было, как-то занервничала, если честно. Нетвёрдой походкой мужчина, даже не глянув в мою сторону, взял курс на лестницу. Неспешно Лорин доплёлся до лестницы и начал свой подъём. Я уже хотела возвращаться к книге, как… он упал. Тут же подорвалась с места, но было поздно. Кажется, он оступился и растянулся прямо на лестнице. Сердце застучало сильно-сильно, и я медленно пошла к нему. Он не шевелился. Не предпринимал попыток к подъёму… Нет-нет, он же в порядке?!

На негнущихся ногах от страха обогнула лестницу с другой стороны и подошла поближе к… спящему ликану. Тут же облегчённо выдохнула и потёрла лоб. Что делать-то?! Поднимать его или как? И как он умудрился уснуть?! Упал и всё?

Я стояла долго над беззащитным телом. Разглядывала его и думала. Надо было его разбудить, довести до кровати и уложить. Это же не… не по-человечески спать на лестнице! Но что-то меня всё время останавливало. Я просто не смела его больше трогать. Мне было невыносимо только от одной мысли, что я вновь сделаю ему больно. Просто в голове будто блок какой-то стоял и ужас захватывал тело, когда я хотела нарушить этот запрет. Этой букашке, которая жила у меня в мозгах было всё равно на то, что касаюсь я ликана с благими намерениями, поэтому и банальное похлопывание по плечу у меня не выходило. Будто этим касанием я вновь сотворю какую-нибудь беду. Корю себя постоянно… Чёрт! Он же не может из-за нашей ссоры…? Наверное, на работе проблемы или… или… Ну, дела у него ликанские не очень. Наш «маленький» скандал не причина — я уверена. Мы и раньше ругались, и такого не было. Согласна, сейчас всё иначе! Чёрт! Но не до такой же степени! Ладно, влепила ему пару оплеух! И что?! Уверена, что пацаны дворовые дерутся похлеще! Нет, моей вины точно нет, я уверена. Да и какая разница, в чём проблема? Нужно как-то… вывести его из этого состояния. Кажется, я его уже давно трезвым не видела. Вечно стеклянные глаза, серое лицо и непередаваемое амбре. Прям отца узнаю, только тот наоборот смеялся, но в минуты покоя они оба словно одно лицо. Папа… жив ли он? Здоров? Я ведь даже понятия не имею, как он живёт. «Сама знаешь, что он тебя переживёт» — моя самоуверенность взяла слово. Это точно, он даже у смерти свою жизнь выторгует. Весь город заложит, но спасётся.