Долг (СИ)

— Знаешь, у нас есть поговорки: «Докажи не словом, а делом», — фыркнула я, — «Не давай обещаний, если не уверен», «Слово дал — держи, обещал — сделай», «Кто много обещает, тот ничего не сделает», «Не верь тому, кто обещает, а верь тому, кто делает». Я могу до утра тебе всё перечислять.

— Это «нет»? — чуть поморщился он.

Я закатила глаза.

— Сделаешь — поверю, — посмотрела я на него в упор. — И, Лорин, мне не нужны твои обещания, понимаешь? Ты просто делай и всё. Не надо меня терзать. Захотел что-то — возьми и сделай, не нужно о чём-то договариваться со мной. Ведь если ты не выполнишь обещанное, то тебе ничего не будет, а я… ну, мне будет плохо…

— Почему? Почему ты так серьёзно относишься ко всему, что я говорю? — вдруг задал он мне вопрос.

Я грустно усмехнулась. Ответ так мне ненавистен, но он правдив…

— Потому, что у меня кроме тебя никого нет. А если не воспринимать твои слова всерьёз, то… мне просто не во что верить, не на что надеяться. У меня нет цели в жизни. Выбирай то, что нравится.

Хороший почерк у этого писателя. Погладила в очередной раз страницы. Хотя, наверное, переписывал эту книгу вряд ли он…, но мне нравится думать, что мне в руки попал оригинал. Будто я не какой-то второсортный живой кусок плоти, а нечто гораздо большее.

— Богдана, я тебя понял, — часто заморгал мужчина. — Можно мне тебя ещё кое о чём спросить?

Я уже без прежней потерянности посмотрела на своего соседа.

— Спрашивай.

— Ты всё ещё хочешь стать друзьями?

Я тихо засмеялась и посмотрела на потолок. Боже, как же всё сложно. Сколько раз я молилась об этом, сколько слёз пролила, а теперь эта глыба льда ползёт ко мне. Да вот только, кажется, не хочу я уже ничего.

— Не очень, — честно кивнула я. — И соратниками тоже не хочу быть.

Ликан понимающе закивал. Печаль тут же оставила свой след на его лице. Не нравится? Вот пару месяцев отказы послушает, тогда можно и замирить. Хотя, этот экземпляр не выдержит, сам говорил, но его упрямство меня много раз поражало, так что даже не знаю.

— Может, попытаемся быть хорошими соседями? — вдруг предложил он. — Я буду тебя содержать, а ты следить за домом.

Чуть нахмурилась.

— Мы так и живём.

— Нет, мы так не живём, — возразил он мне. — Соседи уважают друг друга, соблюдают границы, помогают друг другу во всём. А у нас были… неправильные отношения, я на тебе срывался всегда и не ценил то, что ты делаешь или то, как ты относишься ко мне. Если ты, конечно, не против.

Вроде предложение неплохое. Рада, что инициатива была от него. Не вечно же мне за нас двоих отдуваться. Он же меня приобрёл, пусть хорохорится. Да и… делать мне нечего

— Об этом всегда и просила, — вздохнула я и почесала плечо. — И я не против. Надеюсь, будет лучше, чем было.

Лорин еле сдержал торжествующую ухмылку.

— У тебя есть какие-то правила, которые ты хотела бы сразу ввести в наш договор?

Ой, какие мы серьёзные.

— Соседи не насилуют друг друга, — тут же сообщила я ликану. — Не бьют, не оскорбляют, а также не предъявляют необоснованных обвинений.

Под конец слегка сорвалась. Накипело, но я сумела сдержаться. Фух, я молодец.

— Я не насиловал, — заворчал Лорин, уставившись упрямо в пол. — И ударил, чтобы привести тебя в чувства. Про обвинения согласен полностью.

Какой же… упрямец! Насиловал! Но тут проблема куда больше, чем наше «маленькое недопонимание».

— Хорошо. Соседи не овладевают телами друг друга без согласия с обеих сторон, — более корректно выдала я. — Про избиение тоже согласна. Ты всё правильно сделал. Я просто хотела, чтобы этот факт тоже учитывался, поскольку я против рукоприкладства.

Блондин закивал и как-то вдруг застопорился, будто что-то вспомнил.

— Я тоже против того, чтобы ты меня била, — выдал он, и я криво улыбнулась. — Это не смешно.

Вновь удивлённо подняла брови. Его это задело? Тут же посерьезнела.

— Я тебя тоже ударила, чтобы привести в чувства, — оправдалась я, — Ты был не в себе, и я посчитала нужным…

— Нет, — перебил он меня серьёзно, и я вдруг увидела старого Лорина на какие-то мгновения, — Я сознательно говорил и делал то, что задумал. Ты не должна была меня бить.

В который раз часто захлопала глазами, пытаясь вникнуть. Он… серьёзно?! Тут же почувствовала вину и начала корить себя… он меня изнасиловал! Боже, порой я об этом забываю, и всё летит по наклонной.

— Извини, что два раза ударила тебя, — вежливо произнесла я. — Просто я в силу своего понимания была уверена, что ты был не в себе.

Тот кивнул, но губы остались чуть поджатыми. Чем это ты недоволен?

— Потому, что я извинился перед тобой и решил отомстить самому себе за то, что сделал? — его внимательный, чуть придирчивый взгляд слегка отрезвил меня.

Он на меня… бочку, что ли катит теперь? Замечательно!

— Да. Если волк заблеет, как козлёнок, то я считаю это ненормальным.

Непонимание.

— Что?

Да что б тебя!

— Ты всегда был чёртовой неприступной ледяной стеной, был самым настоящим суровым мужиком, не признающим ни любовь, ни ласку, ни дружбу, а тут ты с чего-то вдруг начал извиняться, калечить себя во имя моего отмщения и нести околесицу про наши отношения. Уж прости, что не позволила тебе ранить себя.

Была рассержена. Как он может вообще мне предъявлять подобное?! Сам-то что сделал?! А на меня из-за пары оплеух смотрит, будто я его деревню выжгла.

— Но это ведь ты всегда просила, чтобы я изменился! — повысил мужчина голос. — Вот я изменился! И что получил?! Два хороших таких леща за банальную попытку сблизиться!

Изогнула шею и возмущённо уставилась на оппонента.

— Решил измениться после того, как нарушил своё обещание и трахнул меня! — ткнула я в него пальцем. — Уж прости, что ноги тебе вылизывать не начала. Ты ведь решил сделать мне одолжение!

Ликан разозлился, а я от него не отставала. Между нами чуть ли искры не полетели. Я его уже не боялась, я была уверена в своих словах и своей правоте, на этот раз не уступлю.

— Я ведь тебе нож в руку сунул, чтобы ты сделала мне больно! Чтобы порезала, пустила мне кровь! — начал он заводиться. — А ты меня по лицу ударила ни за что, ни про что!

Тут же изумлённо уставилась на странное существо.

— То есть резать тебя, как цыплёнка, я могла, а отвесить затрещину — нет?!

Тот вскочил. Я дёрнулась, но не от страха, наоборот, тоже захотела встать, но передумала. Во мне проснулась злость.

— Кровь за кровь! Ты должна была пустить мне кровь, как это сделал я! — начал он подходить к моему дивану и тыкать в меня пальцем через слово. — А этой пощёчиной ты словно плюнула мне в душу! Это ведь честно, как тебе нравится! И в тот первый раз! Я так испугался, чего натворил, за тебя переживал. У меня руки тряслись от беспомощности, и я решил тебе открыться, рассказать наконец-то кому-то живому, какая хрень у меня в душе, чтобы хоть кто-то живой знал, что я тоже всё чувствую, что мне тоже больно…, а ты меня ударила. Я к тебе потянулся впервые за столько времени и ты так меня…

 — Разочаровала?

Видя, что творится с ликаном, я не могла оставаться равнодушной. Вы бы видели, как его прелестные глаза наполнились обидой и болью, как его подбородок трясся, как он обвинительно тыкал в меня трясущимся пальцем, как испуганно смотрел, а интонация была такой отчаянной, что я вдруг почувствовала себя сукой. Вот так просто. Странно, но омерзение к себе я испытала почти сразу же.

— За что? Точнее… я знаю за что, но ты ведь… ты не такая. Ты хорошая, ты одна меня ценишь и заботишься. Я просто не ожидал, что ты ударишь так сильно и не промахнёшься.

Я сидела, поджимая губы, глаза опустила в пол, чтобы скрыть таившийся в них стыд и сожаление. Он был прав. Он плохой, но я не должна была с ним поступать так же, как он со мной…

— И, наверное, ты сделала это, чтобы отомстить мне, ведь я заслужил, но ты минуту назад утверждала обратное! Ты заверила меня, что мстить ты мне не хотела, что ты так низко не опустишься, но, получается, что ты ничем не лучше меня!