Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

- Ну же! Придите в себя, Поттер! Нашли время думать! Бегите к воротам, - он подхватил Сьюзен, которая была на грани обморока. – К вам, профессор, это тоже относится, - прорычал он мисс Эвергрин.

Гарри с трудом сбросил с себя оцепенение. Он только что едва не совершил поступок, о котором, несомненно, пожалел бы в дальнейшем: непоправимые слова «Авада Кедавра» едва не сорвались с его языка. Но сейчас почему-то ощущалось лишь жгучее, болезненное разочарование, настолько сильное и мучительное, и… какое-то чуждое, что оно казалось не принадлежащим ему самому, а навеянным извне. Однако времени на раздумья не было и, не дожидаясь, пока Снейп сопроводит свои слова хорошим пинком, Гарри кинулся следом за остальными.

Рон, Джинни и Гермиона уже подбегали к упавшему с диким скрежетом подъёмному мосту. Ворота замка распахнулись, навстречу пленникам выбежали Ровена, Годрик, Невилл и Тео с мечами в руках.

- Сюда, скорей, - кричали они.

Позади опомнившийся барон отдал воинам приказ:

- Арбалетчики, це-е-ельсь!

Вот уже и мост под ногами… Гарри знал: чтобы натянуть тетиву арбалета, нужно время. Но этого времени явно не хватало, чтобы все успели скрыться за воротами замка. Впереди Рон, втолкнув девушек в ворота, вдруг повернулся и кинулся назад, в руке его сверкал неизвестно откуда взявшийся меч.

- Я задержу их, бегите! – крикнул он, пропуская Гарри и Снейпа, почти тащивших обмякшую Сьюзен. Это было форменное безумие – как может человек с мечом задержать арбалетные стрелы?

- Пли! - заорал барон лучникам.

- «Обстакулус Сквинтус!» - крикнула Ровена. Её голос, усиленный заклинанием, разнёсся по всему лагерю норманнов. - Поднимайте мост!

- Гарри, закрой глаза, это заклинание Помеховой Порчи, - выдохнула Валери Эвергрин, и тут же перед глазами Гарри, не успевшего последовать её совету, все смешалось и поплыло, как будто ему закапали средство для расширения зрачков.

Но идея Ровены запоздала: дюжина коротких арбалетных стрел уже взвилась в воздух, стрелки успели раньше, чем заклинание сбило прицел.

«Сьюзен! - успел подумать Гарри, и дёрнул её от Снейпа к себе, стараясь заслонить своим телом от летящей смерти. - Сьюзен!!!»

Но ни одна стрела не попала в цель - Рон, стоявший спиной к воротам, и избежавший действия слепящего заклинания, совершил чудо - меч его крутился в воздухе в приёме, называемом мельницей, и этот сверкающий диск срезал и раскидывал летящие стрелы, как серп срезает колосья. (Помилуйте, да Рон ли это? Нет, конечно, этого не может быть – Рон не умел так владеть мечом, но кому же ещё могут принадлежать эти рыжие патлы?) А к отважному мечнику уже бежали сразу трое: барон и двое норманнов, успевших запрыгнуть на поднимающийся мост.

Это всё Гарри увидел уже сквозь плывущие перед глазами цветные пятна, в ушах стук и звон ломаемых стрел мешались с криками норманнов, потом сквозь шум прорезался голос Ровены:

- Рон, назад! Закрывайте ворота! Стреляйте в них!

И сразу за этим:

- Импедимента!!! - с голосом Валери Эвергрин слился ещё один, знакомый, каркающий. Один из двух проникших в замок вместе с бароном солдат зашатался и упал. Рукой он всё ещё сжимал впившуюся в грудь стрелу. Второй бросился на Валери с криком «Traison! Traison!», в руке воина поднялся длинный норманнский меч, но его изображение распалось, как мозаика в глазах Гарри, а потом сложилось вновь, и в центре этой мозаики торчал кинжал. А потом сквозь расплывчатый туман Помеховой Порчи Гарри увидел кинжал в руке у Гермионы, приставленный к шее рыцаря в том самом месте, где шлем крепился к панцирю маленькими кожаными ремешками. Рука Гермионы не дрожала, глаза были широко раскрыты, и сквозь них просачивался смертельный ужас понимания того, что она сейчас делает. А Джинни лежала на соломенной подстилке возле конюшни, истерически рыдала, обеими руками держась за что-то на груди, и отбивалась от лучников замка, подбежавших, чтобы помочь ей встать. За воротами что-то громко вопили норманнские воины, потом Гарри услышал, как створки дверей захлопнулись, а затем плеск и вопли солдат, грянувшихся в кипящие воды рва. Толпа врагов на другом берегу взревела ещё громче.

- Барон, думаю, теперь нам придётся поговорить на наших условиях, - тьма выпустила наружу голос Годрика и красно-золотистые клетки его килта. - Отдайте оружие, вы наш пленник, - звук упавшего на землю меча.

- Мисс Грэйнджер, отпустите его. Мисс Грэйнджер, я к вам обращаюсь!

- Гермиона, детка, всё, всё уже кончилось, ты умница, отдай, отдай мне твой кинжал, вот так, - голос Валери изменился.

- Невилл, Мартин, возьмите её, быстро!

Гермиону унесли. Сью без сил опустилась на землю.

- Помогите ей кто-нибудь!

- Леди Сьюзен, обопритесь на мою… Алистер, сюда!

Сьюзен унесли. В лучах заходящего солнца блеснули камни на эфесе старинного меча, который сжимал Рон. Его глаза были огромные, как блюдца, а под ногами у него хрустели обломки стрел.

- В жизни не видел, чтобы арбалетные стрелы перерубали на лету! - восторженно сказал поблизости голос Тео, и тут Гарри отключился.

***

Очнулся Гарри уже в гриффиндорской спальне, на кровати, не имея понятия, когда и с чьей помощью сюда попал. От бешеной скачки мыслей и образов голова гудела, словно набатный колокол, в глазах продолжало слегка двоиться, вероятно, это было последствие Помеховой Порчи. Как клеймо, жгло воспоминание о том, как он едва не применил к барону непоправимое проклятье, чуть было не уподобился убийце Вольдеморту. Раньше Гарри не подозревал, что на такое способен. «Нет, не буду сейчас думать об этом, голова просто раскалывается, фу, как противно…» Мысль причудливым зигзагом перескочила на Рона – его друг фактически спас всех, совершив немыслимое – отбив и перерубив своим чудесным мечом десяток толстенных арбалетных стрел. Хорошо, что они теперь не в ссоре, можно при случае расспросить Рона об этом загадочном оружии. Интересно, откуда он его взял? И кстати, хватит валяться – пора узнать, что с остальными.

При попытке встать Гарри пошатнулся и, рухнув на колени, рассеянно пронаблюдал, как раскрывается дверь, нет, две двери и входят два Снейпа с двумя одинаковыми подносами в руках. Оба Снейпа уставились на него с одинаково неприятной усмешкой, а потом объединились со словами: