Драйв Астарты

Лрл широко улыбнулся и покачал головой.

– Никакой цены. Просто дайте мне любую металлическую вещь в обмен. Это такой обычай, для магии, чтобы ваше новое оружие хотело убить вашего врага.

– Очень, очень интересно! – Нан Цюй порылся в карманах и передал Лрлу круглые механические часы с крышкой, украшенной золотым изображением спящей кошки, – я обязательно опишу этот обычай в своей новой книге. Это важно для понимания.

– Мне представляется, – заметила миссис Натан, – что первобытная эра была слишком жестокой, чтобы мы могли её понять. И, наверное, это к лучшему, что люди с тех пор изменились и стали мыслить совсем иначе в отношении себя и ближних.

– Позвольте мне с вами не согласиться, – улыбаясь, ответил тайванец, – разумеется, при беглом взгляде на первобытность нас шокирует некоторая обыденность жестокости в конфликтах между людьми. Но давайте обернемся и посмотрим на нас сегодняшних.

Нан Цюй многозначительно показал глазами на Диану, которая под руководством Оо приготовилась к выстрелу из «Luftfaust». На её голове уже красовался шлем-сфера, от которого тянулся тонкий кабель к тубусу, лежащему у нее на плече.

Прошло несколько десятков секунд, а потом над катером в километре от берега взмыл клетчатый красно-желтый воздушный шар и под влиянием подъемной силы и ветра медленно полетел по диагонали на фоне лазурного неба с легкими белыми облаками.

Диана повела тубусом вслед за мишенью. Оо оглянулась, в третий раз проверяя, что за спиной стрелка никто не маячит, и не рискует получить ожоги… Потом послышалось короткое свистящее шипение. Из хвостовика тубуса вырвалась длинная струя густого белого дыма, а из ствола стремительно метнулась к цели маленькая черная точка.

Секунда… Две… Три… Четыре…

«Wow! Fine!», – хором завопили молодые зрители, когда красно-желтый шар лопнул и клочья его оболочки начали медленно планировать в море.

Мистер Натан покачал головой и негромко вздохнул.

– Ну просто как дети, честное слово…

– Это всё-таки игра, – добавила миссис Натан.

– Увы, – Нан Цюй немного грустно улыбнулся, – когда современный человек, якобы воспитанный в духе гуманности делает то же самое, но всерьёз, он подсознательно убеждает себя в том, что это игра. В человеческой деятельности, и сегодняшней, и первобытной, очень тонка грань между безобидной игрой и жестокой реальностью.

– Возможно, вы правы, – согласилась миссис Натан. – То же самое показал Уильям Голдинг в новелле «Повелитель мух». В каждом из нас сидит пещерный человек с каменным топором, и когда он прорывается сквозь оболочку цивилизованности…

Продолжение этой фразы утонуло в свистящем шипении следующего выстрела из «Luftfaust». На этот раз экспериментировала Карин. Первая микро-ракета прошла в нескольких метрах от цели… Оо Нопи быстро протянула руку, четким движением повернула переключатель на тубусе, и сказала: «вторая попытка!». Казалось, что воздушный шар – мишень уже слишком далеко, но следующий выстрел поразил его практически точно в центр, разорвав надвое… «Wow! Fine!».

Нан Цюй с сомнением покачал головой.

– Знаете, миссис Натан, мне кажется, Голдинг слишком упрощает схему движения человеческой психики от безобидной игры к жестокой игре и далее к убийству. Он попытался выразить то, что казалось ему главным в этой схеме, и упустил смысл.

– А про что там у него написано? – Поинтересовалась Ээт. – Ну, типа, какой сюжет?

– Сюжет вкратце таков, – ответил тайванец. – Группа подростков оказывается на необитаемом острове, где необходимо охотиться на диких свиней, чтобы выжить. В процессе отработки приемов загонной охоты возникает некий ритуал, похожий на примитивную магию или на коллективную медитацию. Очень быстро этот ритуал превращается в культ вымышленного сверхъестественного существа, духа, которому приносят в жертву сначала часть добычи, а потом – человека.

– Зачем? – Удивился Лрл.

– В представлении Голдинга, – пояснил Нан Цюй, – подростки, не имеющие твердых библейских устоев, обязательно создадут идола – покровителя, а далее, добиваясь его благосклонности, будут делать ему все более и более дорогие приношения.

– Исторически идолопоклонство так и возникло, – добавил мистер Натан.

– Ага, – Ээт кивнула, – у европейцев по-любому что-то возникает, это Фрейд доказал.

– Фрейд? – Недоуменно переспросила миссис Натан.

– Да, – Ээт снова кивнула. – Если по-школьному, то еврокультура с детства внушает людям, что они все время кому-то должны. Если этого кого-то не видно, то его надо выдумать, потому что… В общем, дальше то, что сказал Нан Цюй.

– А у вас не было человеческих жертвоприношений? – Спросил мистер Натан.

– Были, после войн между кланами, – ответила папуаска. – Пленных часто убивали и считалось, что тем своим, которые погибли, это приятно. Но это не совсем то, ага?

– Это соответствует фактам, изложенным в мемуарах Миклухо-Маклая, – заметил тайванец. – В социальной системе береговых племен Папуа было просто немыслимо принести в жертву соплеменника. И это общее свойство малых племён, в которых социальная структура состоит всего из двух ярусов. В 1970-е годы Грегори Бейтсон показал, что культы с человеческими жертвоприношениями возникают только в многоярусных социальных пирамидах, где индивид уже мало что значит…

После паузы (очередного раунда стрелковых упражнений) миссис Натан спросила:

– Мистер Нан Цюй, на ваш взгляд Голдинг ошибался в основании своего сюжета?

– Я думаю, что да, – подтвердил он. – Мне представляется, что социальный институт человеческих жертвоприношений и индивидуальная жестокость имеют различную природу. Надеюсь, мне удастся обосновать эту позицию в своей книге.

– А война? – Спросил мистер Натан, – к какому из двух видов жестокости её следует относить согласно вашей теории?

– К сожалению… – Нан Цюй вздохнул, – существует третий вид. Это и есть война.

…

Авторитетный литературный критик доисторических новелл доктор Фу Чаджэ, как и предполагалось, прилетел на островок Крван чуть позже 8 утра на гидроплане фирмы «Baliem Resort». На Крване его интересовала маленькая группа валунов, которая по некоторым данным могла быть одним из древнейших астрономических культовых сооружений папуасского региона. Встречу с писателем Нан Цюем доктор Фу Чаджэ запланировал здесь как бы заодно. Почему нет, если автор и критик волей судьбы оказались в одной географической окрестности в одно и то же время?

Нан Цюй встретил авторитетного критика и культуролога на бамбуковом пирсе, к которому спускалась лесенка (тоже бамбуковая), ведущая через низкорослые, но изумительно красивые джунгли к верхней точке островка – маленькому плато, где находились те самые валуны и маленький булькающий грязевой гейзер. Лесенка заканчивалась гостевым домиком с обзорной площадкой, с которой замечательно просматривалось море миль на 10 вокруг Крвана, а прерывистый коралловый риф в полумиле от берега был виден, как на ладони. Около одного из полупогруженных фрагментов этого барьера дрейфовал большой проа с флажком «Bok-Bok sea frog». Туристическая молодежь развлекалась дайвингом и подводной охотой. К этому же фрагменту укатился гидроплан после того, как доктор Фу Чаджэ сказал молодому папуасу-пилоту: «Нечего тебе опекать нас и слушать наши скучные разговоры. Мы достаточно крепкие дядьки и как-нибудь сами о себе позаботимся. До обеда можешь полностью располагать своим временем, а если что, я тебе позвоню на мобайл»

Проводив гидроплан взглядом, авторитетный критик повернулся к писателю.