Мой путь озарён рассветом (СИ)

— Ненавижу, — тихо прорычала я, опуская руку. Браслет больше не подавал признаков жизни. — Ненавижу Маттиаса.

— Он делает то, что нужно… — начал Олави Безродный очень сочувствующим тоном, и я перебила его диким воплем:

— Как он мог отпустить её моим именем?! Как он посмел использовать Валмиранскую Ведьму, чтобы её отпустить? — И, не желая слышать ответ, я развернулась и побежала прочь.

Всё вокруг тонуло в красно-чёрном мареве ненависти. Меня разрывало изнутри от злобы и боли, я не знала, что делать теперь, во что верить и как жить дальше. Дыхание кончалось, я перешла на быстрый шаг. Жадно хватая ртом воздух, я продолжала гнать на переделе своих возможностей. Крис предал меня, Питер умер, даже посох и тот меня подводил! Где-то была Рия, она уже должна была вернуться из своих гор, и только вспомнив о шиикаре, я остановилась и огляделась, пытаясь понять, куда занесли меня ноги.

Сама того не заметив, я вышла за черту города и теперь могла наблюдать его невысокую уютную стену. Врата украшали новенькие фигурки белых лисиц, которых Тайто и Крис изготовили вместе. Глядя на них, я вдруг вскинула голову к небу и закричала во всё горло. Я кричала, и мой голос напоминал мне мяв раненной кошки. Он улетал высоко вверх, мчался над пустошами, тянулся к лесу, к Лаону, к Танаеру, к пробоине в Стене, рядом с которой собирались строить новую деревню, и дальше, дальше, за пределы Валмираны, за пределы этого мира. Но никто не отозвался на этот крик, никто, кроме моего посоха.

Браслет распался на тонкие веточки. Они оплетали меня, вспыхивали цветным пламенем, искрились, вытягивали из меня душу. Не переставая кричать, я медленно осела на землю, и окутывающий моё тело деревянный каркас не позволил мне упасть. Он сжимался всё плотнее и плотнее, выдавливая из меня жизнь. Не имея ни сил, ни желания сражаться с этим, я закрыла глаза и позволила тьме поглотить себя. Тьме, в которой было только огромное Древо, захватившее мой разум.

Комментарий к 32. Любовь и ненависть

С новым годом.

========== 33. Разбитое. ==========

Память сохранилась обрывками.

Древо обнимает меня своими ветвями и притягивает к себе, я становлюсь его частью, я становлюсь частью безграничной вечности. Сила бежит по моим рукам, я чувствую, как необъятно далеко раскинулась моя мощь. Я чувствую людей, которые держат посохи в руках — держат в руках меня. Наивные, они думают, что сильны, но их сознания недостаточно, чтобы в полной мере понять истинную силу доставшихся им орудий. Моего сознания недостаточно тоже, оно трещит по швам, а потом исчезает.

Малисана нависла надо мной. Она что-то кричит, она испуганно сжимает руки в кулаки, но не решается ко мне прикоснуться. Видя, что я открыла глаза, ученица Слышащей начинает кричать с новой силой, но я её не слышу. Я не слышу вообще ничего, кроме звона в ушах. Я пытаюсь поднять руку, но она меня не слушается, и только краем глаза я вижу ветви. Тонкие ветви Древа, впивающиеся в моё тело. А потом тьма снова окутывает меня.

Я вижу рыжие вихры Олли и тревожные серые глаза Марики. Гул в ушах разрывает новый звук: кто-то плачет. Повернуть голову не удаётся, но я вижу край знакомого пёстрого платья и серого пушистого хвоста. Это Кора, она плачет горько и отчаянно. Мне хочется утешить хозяюшку, хочется сказать ей, что всё будет хорошо, но я не могу. Всё, что я могу, это смотреть через чуть приоткрытые глаза, пока снова не растворюсь во тьме.

Я лежу в постели, я чувствую простынь голым телом. А ещё я чувствую лёгкую щекочущую боль. Тонкие веточки дерева проникают внутрь меня, движутся по моим венам вместе с кровью. Каждая частичка моего тела готовится стать деревянной, стать частью необъятного и могучего. Я чувствую его — чувствую Древо. Мы сливаемся в единое целое, и никто не сможет это остановить. Никто не сможет достать деревянные отростки изнутри меня. В горле пересохло, я хочу пить, но я не могу попросить воды, я вообще не могу шевельнуться. А потом сил не остаётся даже на то, чтобы думать и чувствовать.

Глаза снова подчиняются мне. Надо мной склонились Лаура и Рия.

— Пить, — прошу я, и старая ведунья убегает в сторону, а шиикара тянет свою руку к моей, но тут же отдёргивает её. Я знаю, почему. Тонкие деревянные отростки ринулись к ней прямо из моего тела. Они хотят убить, они хотят разорвать на маленькие кусочки, чтобы забрать себе, сделать частью себя.

— Держись, — жарко шепчет мне Рия. — Держись, помощь в пути.

Лаура возвращается и подносит кружку к моим губам. Прохладная вода стекает по моему подбородку, я слишком слаба, чтобы нормально глотать. Я кашляю, и кашель забирает у меня последние силы. Мир исчезает вновь.

Я — это Древо, а Древо — это я. Непостижимые, всесильные, древние. Мы старше земли и неба, мы старше огня и воды, мы старше этого мира, мы старше самих богов. Я не вижу себя среди тысяч крошечных частиц, объединённых в единое целое, никто и ничто на свете уже не сможет разделить нас. Но кто-то зовёт меня. Зовёт оттуда, где люди — нечто большее, чем крошечные песчинки в песочных часах Вечности. Вот только я не могу отозваться. Потому что меня уже нет. Уже ничего нет.

Вокруг жарко и остро пахнет травами. Я слышу странное завывание, заставляющее меня успокоиться и оцепенеть. Тяжёлые веки не открываются, но я чувствую, что голая лежу на твёрдой поверхности спиной вверх.

— Она очнулась. — Это голос Олли.

— Плохо, — мрачно отзывается Лаура.

— Хорошо. Она сможет выбрать.

Я пытаюсь открыть глаза, но не могу. Из груди вырывается стон. Завывания прерываются.

— Ярна, — зовёт меня хриплый голос певшего. — Ярна, ты слышишь меня?

Я не сразу понимаю, что Ярна — это я. Да, я — Ярна, я человек, я жива. Я должна жить, мне ещё слишком рано умирать. Я не хочу становиться частью вечности.

— Да, — пытаюсь ответить я, но получается слабый писк.

— Это твой посох. — Голос принадлежит старику, но я не узнаю его. — Он убил твою лису.

Я не понимаю, что это значит, я ничего не понимаю. Я только знаю, что мне очень больно, но боль эта не физическая и не душевная. Ни в одном языке нет слов, чтобы описать эту боль.

— Хоберин, объясни ей, — просит Олли.

Старший Слышащий вздыхает. Его старческий голос звучит совсем не так, как при нашей прошлой встрече, в нём не осталось сварливых ноток. Это твёрдый и решительный голос сильного человека, который пришёл, чтобы мне помочь.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты была осторожна, — говорит Хоберин Высокий. — Ты не послушалась. Твой посох убил тело твоей лисы и теперь пытается занять его место, забирать твою душу. Если бы не твой второй дух, ты была бы мертва, но ты жива. Лисьи части тела гниют в тебе, их придётся удалить. Будет больно, но это не самое сложное. Ты должна…

Больно. Я кричу от боли. Нас пытаются разлучить, меня и меня, Древо и Древо. Части меня остаются в нём, части него остаются во мне. Весь мой мир — оглушительный крик.

— Это что, эфир? — раздражённо спрашивает Хоберин. — Вы притащили в Валмирану эфир?!

— Возьми и спаси её, — зло отвечает Лаура. — Эфира в Валмиране больше не будет.

— Вы знаете, какое наказание…

— Спаси эту девчонку, немедленно!

Их голоса бьют меня по ушам, каждая частичка моего тела болит. Вокруг очень светло. Свет бьёт меня по глазам сквозь закрытые веки. Я хочу сказать им, чтобы они все заткнулись и дали мне снова раствориться в спасительной пустоте, но Старший Слышащий вдруг хватает меня за плечо.

— Ты помнишь, что я тебе сказал? — резко спрашивает он. — Помнишь? От этого зависит твоя жизнь.

Я ясно помню каждое его слово, но не могу сказать этого. Впрочем, старику и не нужен мой ответ. Тряпка, пропитанная уже знакомым мне мерзко пахшим веществом, прижимается к моему носу. Эфир окутывает мою глотку, мгновенно высушивая её, я пытаюсь не дышать, но непроизвольным судорожным движением резко вдыхаю снова, в ушах гудит и мир выключается. Мир сохнет и осыпается песком, а вместе с ним осыпаются оставшиеся во мне кусочки дерева. Но не все. Уже никто не сможет разъединить нас. Меня и меня. Древо и Древо.