День рождения мира

пки сравнялась с мощью его агрессии, чтобы принять его в себя с криком "Возьми меня!".

Или она может найти свободу в своей капитуляции. В конце концов, ее принцип - Инь. Инь считается негативным принципом, но это Инь говорит "Да".

Вскоре после выпуска они снова встретились в закусочной. Оба проходили усиленную подготовку по специальности - Луис интерном в центральном госпитале, Синь юнгой в Рубке. Работа поглощала их без остатка. Они не виделись уже две или три десятидневки.

- Луис, - сказала она, - я живу с Канавалем.

- Кто-то мне говорил, - Луис по-прежнему изъяснялся невнятно и рассеянно, словно то была мягкая оболочка чего-то окостенело-жесткого.

- Я только на прошлой неделе решила. Хотела тебе сказать...

- Если тебе это по нраву...

- Да. Он хочет, чтобы мы поженились.

- Вот и славно.

- Хироси, он... он как ядерный реактор. Он меня возбуждает... - Она искренне пыталась объяснить, чтобы Луис понял, это ведь так важно, чтобы он понял! Луис вдруг поднял взгляд, улыбнулся, и Синь покраснела. Интеллектуально, - поправилась она, - и эмоционально.

- Эй, плосколицая, - он нагнулся и поцеловал ее в кончик носа, - если тебе хорошо - вот и ладно.

- Ты и Лена... - проговорила она страстно.

Луис снова улыбнулся, но уже по-другому, и ответил тихонько, мягко, непреклонно:

- Нет.

Цельность

Не то, чтобы в Хироси чего-то не хватало. Он был целен. Высечен из монолита. Возможно, этого и не хватало - обломков других Хироси, которые могли бы читать романы, или раскладывать пасьянсы, или залеживаться в постели, или вообще делать нечто иное и быть кем-то иным.

Хироси делал то, что должен, и в этом был он весь.

Синь, как любой молодой женщине на ее месте, казалось, что, войдя в его жизнь, она изменит ее к лучшему. Но, съехавшись с ним, она вскоре поняла, что ее жизнь изменилась радикально, а вот его - ничуть. Она стала частью того, чем занимался Хироси. Существенной частью, безусловно - ничего лишнего он не делал. Но вот чем он занимается, она прежде не понимала.

Это осознание изменило ее образ мышления и жизни круче, чем семейная жизнь и регулярный секс. Не то, чтобы радости, горести и открытия секса не занимали ее, не восхищали и не удивляли порою; но в общем и целом она находила секс, как еду, замечательным телесным удовольствием, которое не особенно затрагивало ее разум и чувства, целиком и полностью занятые работой.

А открытие, нет - откровение, которое принес ей Хироси, не имело ничего общего - или так ей казалось - с их партнерством. Оно касалось его работы их работы. Их жизни. Всех людей в мире корабля.

- Ты меня уговорил за тебя выйти, чтобы меня кооптировать, - укорила она его с полгода спустя.

Хироси, со своей обычной честностью - ибо хотя все, что он делал, имело своей целью сокрытие и продолжение обмана, друзьям он старался не лгать даже в малости - ответил:

- Нет, нет. Я тебе и без того доверял. Но так куда проще, разве нет?

Синь посмеялась.

- Для тебя. Но не