Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы (СИ)

Ещё одну подвеску — по Бируни. Он описывает украшение из алмаза, но в Булгаре такое есть и из хрусталя. Призма с пирамидальными концами, вытянута в горизонтальном направлении. Канал проходит по длине подвески, но не в центре, а в верхней части. Длина подвески (вдоль канала) — 25 мм, диаметр сечения — 13 мм. На гранях призмы — стилизованная арабская надпись «Аллах». — Почему нет?

Кучу вещей игнорирую: перстни, вставки… Бируни, сообщая что из Кашмира вывозят горный хрусталь и изделия из него, называет шахматные фигурки и пешки для нард. Пешки для шахмат вытачивают шестигранной формы, для нард — круглые. Можно сделать. Сколько?

* * *

Полонея сперва отмалчивалась, но когда я предложил и лунницы делать из хрусталя — взволновалась. Этот женский оберег булгарам известен, но он должен быть металлическим — иначе не возьмут. Даже для коней: лунницы не только на баб вешают.

– И вообще: подделка сразу видна!

– Да ну? И как ты отличишь?

– Ну… цвет… наверное.

* * *

Туфта. Если сделано хорошо, то, в здешних условиях, отличить нереально. Да и наоборот — нам в плюс.

Горный хрусталь редко бывает абсолютно прозрачным: видны мелкие пузырьки, включения, замутнения. Всё это считается второсортностью. Люди гоняются за чистым.

У горного хрусталя — кристаллическая решетка в отличие от аморфного стекла, теплопроводность у него выше. Для человека, держащего два образца различных материалов в руках, горный хрусталь будет на ощупь более прохладным.

Так не давай покупателю в руки одновременно образцы разных хрусталей!

И снова: тепло изделия считается достоинством — «живой камень».

* * *

Зато она просветила нас по ценам.

Привозные бусины стоят от 2 до 5 ногат на наши деньги.

– Что скажешь, Николай?

– Можно попробовать. Без всяких… особых надежд. Если сбросить цену до одной ногаты… на малую бусину… то, ежели бог даст, тысячу продадим… кажется. Года за три… кто знает… дойдём до трёх — пяти тысяч. Ежели ничего такого… Как с мастерами тамошними договоримся. Они же ещё с ней много чего делают: в воду кидают — попеременно в холодную и горячую. Чтобы она растрескалась, а потом варят в масле, в меду…

Итого: если у нас всё получится с шихтой, с печкой, с формами, со шлифовкой, с доставкой… С обучением мастеров, с угробленным сырьём, с прокормлением приказчика, который будет там товар втюхивать… Ещё не знаю во что мне это обойдётся. То за год мы получим полста гривен. Не прибыли — дохода. Через несколько лет — до пары сотен.

Не «клондайк».

Особенно, после Ал-Масуди:

«Эти меха, особенно черные, иногда стоят больше 100 динаров за штуку…».

Не дирхемов — динаров.

Но мы всё равно будем варить свинцовый хрусталь. Потому что другое его название — флинт. Долю окиси свинца следует поднимать до 90 %, надо проверять разные добавки. Найти и проверить борный ангидрид для крона.

Тяжко, непонятно, но в эту сторону идти придётся — отсюда появится оптическое стекло. Оно мне нужно. Как всё у меня — «вчера».

«Для того чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное». Мы начали делать совершенно ненужные в хозяйстве хрустальные цацки. Крутишь такую подвеску в пальцах, и рука тянется выкинуть в мусорку. Ведь никакой же пользы! Ну и выкидываем. На рынок.

Мы обрушили торговлю хрусталём к северо-западу от Хазарского моря. Булгария, Русь, Степь, Европа за несколько лет перешли с мадагаскарского, йеменского, согдийского… природного материала — на наш, в печке сваренный. Здесь не было мгновенного скачка, но из года в год доходы по этому продукту удваивались.

Увеличивали номенклатуру, варьировали технологии. Пошла разнообразная шлифовка.

Огранка прикрасы на шею — мелочь. Уже зимой мне принесли первое увеличительное стекло. Качество материала и его обработки росли, и ещё через год я смог не только включить подзорные трубы в «подарочный набор» иноземным владыкам, но и оснастить ими своих связистов, лодочников, военных. А как рвали из рук первые микроскопы мои медики и металлурги…!

И, да, сделали хрустальные шахматные наборы по Бируни. Более изысканные, натуралистические. Некоторых владетелей эта игра столь увлекала, что они проигрывали и свои владения, и свои жизни.

Стекловаренное производство постепенно подымалось. Полонея возилась с эстетикой:

– А вот давайте сварим печеночно-красное стекло!

– Давай. Приправы… э… добавки, которые у нас есть, ты видишь. Проверяй.

Ребята экспериментировали с составом шихты, с температурами, с дутьём. Иногда получалось что-то полезное.

– Кто это сделал?!

– Э… ну… а чего? Ну, я.

– Звать как?

– Кого? Меня? Ждигод.

– Ты это мне?! Постой. Это имя твоё?!

– Ну.

– Ага. Мда… Ну вы, ребята, и прозываетесь… исконно-посконно. Так. Вот ты сделал почти прозрачное стекло. И выдул из него… Как же назвать-то? Сосуд. Мне нужно штук… триста. Придумай — как сделать быстро.

– Эта… На ножке?

– Нет. Так как есть. Чуть больше размером. И учти: год я ждать не буду. Надо спешно. Но без спешки. Придумай, посчитай, доложи Терентию. Сегодня.

* * *

Парень выдул довольно простую штуку, похоже на большой коньячный бокал без ножки, с утяжелением на плоском донце. Такие и раньше делали, но здесь стекло получилось чистое, прозрачное. Что меняет область применения.

Заливаем внутрь глицерин (собственного производства), вставляем пеньковый фитиль (аналогично), пропитанный поташом (аналогично) и получаем жидкостной светильник длительного действия. По сравнению со свечкой — эффективнее, эстетичнее и пожаробезопаснее.

Что-то со стеклом получается? — Пошли дальше.

В Булгарском караване была киноварь из Самарканда. Николай её купил «до кучи» — не мог разойтись с купцом по другим товарам. Нагреваем киноварь в смеси с известью (зеки накопали) в реторте (стеклоделы выдули) в токе воздуха, конденсируем пары ртути в приёмнике.

Я, по горячке, разогнался было, печку Exeli построить — уж больно слово близкое к сердцу. Но у неё суточная загрузка — 10 тонн. Где я столько киновари найду? И куда ртуть дену?

Ртуть имеет множество применений. У меня, конечно, мысли примитивные: а вот бы гремучую ртуть забабахать, а хорошо бы ворогам паров ртути заелдырить…

Проще надо, Ванюша, прощее. По Пушкину:

«Когда смотрюсь я в зеркала,

То вижу, кажется, Эзопа,

Но стань Дембровский у стекла,

Так вдруг покажется там …».

Чтобы «там» хоть что показалось — нужно иметь. Эти самые зеркала. А не то, о чём вы подумали.

Мы начали с ртутно-оловянной (спасибо Изе) амальгамы. Поиграли с «венецианскими зеркалами». Технология… ядовитая.

На гладком каменном столе расстилаем листок олова и поливаем ртутью. Олово растворяется в ртути, получается амальгама. На нее накладываем лист стекла, пленка амальгамы плотно пристаёт к стеклу.

Не самый качественный вариант. Но в наших условиях — вполне. Несколько позже мы смогли реализовать приличную трёхслойку — серебрение, омеднение, лакирование…

Главное: весь мир вокруг смотрится в лужи, в тазики, в зеркала металлические. Бронзовые, по преимуществу. Как отец Григория Мелехова, получив фуражку в подарок, в самовар смотрелся? — Вот, примерно так же.

И тут мы вломились на рынок со своими стеклянными. Технология Венецианская, Мурано, сов. секретно. Но лет на триста раньше.

Маленькие, круглые, диаметром в три вершка, зеркальца стали обязательной мечтой каждой девки или молодки в обозримом пространстве.