По ту сторону зеркала

— Не говоря уже об оружии, — подхватил тот же Монте.

— …Вам нужно поторапливаться и попросить у них помощи. Покамест они не ушли в лес, пытаясь избежать войны.

— А сколько до них идти? — спросил юноша.

— Дней четыре-пять… если вы меня оставите… — и на Орхея опять посыпались серьезные упреки, — Вам надо еще поесть! — продолжал он, не слушая их, — Я человек, проводивший большую жизнь в путешествии, поэтому знаю некоторые способы выживания при крайних ситуациях. В лесу можно найти много способов поесть… — и он рассказал о тех растениях, у которых бывают съедобные плоды. Конечно, он упомянул и о лесных зверях, но в виду того, чтобы их в начале требовался поймать, имея в наличии лук со стрелами, чего у них не было, и должного умения охотиться, чем не обладал никто, за исключением Орхея, но он… вот и пришлось о мясе пока позабыть. Вскоре они нашли соответствующие описаниям плоды и все подкрепились.

День уже подходил к полудню. Все успели отдохнуть. А дорога звала к себе. И все тронулись в путь. Шли они вверх, медленно, по какому-то поросшему лесом ущелью, по которому на встречу тихо катилась небольшая речушка. Время от времени делали остановки (все-таки нести больного человека было не легким трудом).

Через четыре мили они дошли до того места, где заканчивался лес. Вышли на открывшуюся прогалину и осмотрелись. Подъем тоже закончился — это было верхушкой пологой горы. Дальше дорога шла вниз. Все с облегчением было подумали, что на этом трудное волочение на гору закончилось, но, с сожалением, ошиблись, и снова впали в уныние, ибо впереди виднелся ровный хребет древних гор, теперь уже превращенных в пологие холмы, но до сих пор сохранившие свое величие. Вид был красивым, способный вызвать вдохновение у любого художника или даже поэта. Кругом лес, а там, на низине, где местами еще не развеялся утренний туман, в лучах полуденного солнца поблескивало какое-то крохотное озерцо. А Орхей еще более огорчая всех, сообщил, что предстоящий путь пролегает как раз через эти высокие холмы. Но попытался успокоить, заверяя, что потом, до той деревни, останется немного.

Идти стало намного легче. Не только из-за спуска, но и потому, что шли вниз, и потому что лес немного поредел, а еще они нашли какую-то протоптанную тропу (Орхей пояснил, что она лосиная).

К концу дня они дошли до низины, где оказалось, протекала небольшая речушка впадающая в то озеро, оставшаяся немного в стороне, и остановились на привал. Монте даже предложил здесь же заночевать, но Орхей возразил, сказав, что по ночам в подобных местах небезопасно и что следует немного подняться. Так и сделали. Преодолев около двух миль, они встали на ночлег, встретив ровное и открытое место. Отсюда даже было видно, та маленькая гостеприимная речушка, оставленная ими позади. Озера было не видно, его скрывала спина протянувшегося косогора.

Наступил вечер. Стояла необычная мертвящая тишина; вся жизнь как будто замерла, сгинула. И осенние кузнечики почему-то престали стрекотать. Даже ветер уснул; оставив деревья в немом жутковатом покое.

— Из-за чего бы это? — спросил Монте озабочено. — Вокруг все так замерло!..

— А такое бывает, папа? — спросила маленькая девочка. Тот уверил ее, не тревожиться, но Росоэн заметил в глазах Орхея беспокойство.

— Соберите еще дров! Нужно, чтобы хватило до утра! — повелел Орхей с деланным спокойствием, — Побольше!

Как было и попрошено, они собрали большое количество хвороста и сложили в большую кучу, по самую голову. Постарались все. До ночи еще было рановато.

Тишина не уходила.

Они подкрепившись теми же лесными плодами в ожидании сидели у костра и ждали наступлении ночи. Орхей спал. Солнце давно исчезло, окрасив небо над горизонтом холмов, в багровый цвет и нещадно отдав низину тьме. Низина с прожорством поглотила ее, и будто не насытившись, прокрадывалась вверх по склонам.

Замерцали первые звезды.

Тишина не уходила.

Она заставляла все чувства держаться на пределе.

— Что это? — вдруг спросила та же Нарена, заставив всех от страха дернуться.

— Ты это о чем? — спросила Эмелина, прижимая сестренку к себе. Все вопросительно смотрели на девочку.

— Я что-то слышала! — сказала она звонким голоском.

— Тебе показалось. Лучше, давай ложись ко мне и поспи! — Девочка прислонила голову к коленкам сестры.

Слова девочки звучали странно. Никто никаких звуков не услышал — это жуткая тишина так и стояла.

— Что ЭТО? — вновь повторила та, приподнимая голову. На этот раз, всерьез обеспокоив остальных.

— Девочка, с тобой все в порядке? — осведомился Монте, у которого волосы не голове зашевелились.

— Нарена, мы ничего не слышим! Почему ты так говоришь? — спросил Росоэн.

— Потому что я слышала звуки! — невинно повернув личиком, сказала она.

— Какие звуки?

— …Будто кто-то хочет пробить стену большим молотком и пробраться к нам! И скоро он это сделает!

Монте сделал знак Росоэну, говоря, что девочка того.

— Ты можешь это описать? — спросил Росоэн, не обращая на Монте внимания. Он отчего-то подумал, что девочка говорит правду. — Сейчас ты его слышишь?

— Пока нет.

— Девочка, а откуда это идет? — спросил Монте язвительно, не мочь преодолеть приступ страха. Он решил, что девочка на то повинна. — Ты говоришь, что кто-то долбит стенку. Я, например, никакой стены поблизости не вижу.

Росоэн посмотрел на него недвусмысленно, говоря, чтобы тот заткнулся.

А тишина так и не уходила.

Дальше расспрашивать ее не стали. Девочка, снова, положив голову на колени сестры, закрыла глаза и уснула. У остальных сон не шел. Они сидели, не разговаривая — скорее боясь нарушить угнетающую тишину — и в душе завидуя, как Орхей и его младшая дочь тихо посапывают себе в удовольствие. Наверно, девочка устала, думал молодой человек, поглядывая на нее.

Тишина стояла.

Прошло около двух часов, когда девочка проснулась и, посмотрев в глаза сестры, что-то тихо прошептала. На что та, только улыбнулась, искоса посмотрев на Росоэна.

Росоэн почувствовал в голове какую-то боль и хотел прилечь, но видя, что Монте клюет носом, решил не оставлять девушек одних.

— У меня болит голова! — тихо пожаловалась девочка.

— И у меня болит. Но только ты спи, и она пройдет! — заботливо успокаивала та. Странное совпадение, подумал Росоэн.

— Скоро он придет к нам, — сказала Нарена, закатывая глаза. Эмелина вновь посмотрела на Росоэна. Тот хотел что-то сказать, но внезапно тишина нарушилась, — повеяло холодным ветерком, резко оживив деревья, и этим испугав, но… тут же исчезла, вновь оставляя их в безмолвии. Но этого было достаточно, чтобы всем проснуться. Монте вопросительно, лупясь на остальных, нервно спросил:

— Что-нибудь не так?..

— Ветер… — сказали было ему. Внезапный треск, падающего в глубине леса дерева, заставил всех вскочить. Девушки вскрикнули. Дерево в глубине ночного леса, ломая ветки, с грохотом повалился назем, покатился по склону и глухим звуком стукнулся обо что-то.

Потом тишина вновь завладела своими владениями.

— Это всего лишь упало дерево! — пояснил Орхей, пытаясь всех успокоить. — Такое часто бывает в лесу. Не боитесь!

Монте выругался. Не бояться ему было трудно.

— Посмотрите вон туда! — крикнула маленькая девочка, указывая на восточное небо над лесом. И все, разинув рты, увидели, как небо перекрашивается в зеленовато-желтый цвет, и ярко освещает верхушки деревьев. Звезды по краям как-то исказились, словно оказались за кривыми стеклами. А причудливый окрас начал сконцентрироваться в огромный круг, затем начал крутиться вокруг своего центра, отбрасывая красные лучи.

— Что это, черт возьми! — выкрикнув, попятился Монте и, нарвавшись на кучу хвороста, плюхнулся на них задом. И будто это послужило новому явлению; нежданно у всех под ногами зашевелилась почва — затряслась земля — и неописуемый гул исходил из-под нее, как бы медленно приближаясь к поверхности и усиливая мощь.