Пангея (СИ)

- Есть, - вяло козырнул зампотылу, понимая возложенную на него задачу.

- Господа командиры рот, - продолжал я, - у вас трое суток на ознакомление с личным составом и лейтенантами. Постарайтесь потратить их в толком, надеюсь, все вы сможете быстро влиться в наш полк. Вопросы есть?

Ни у кого вопросов не нашлось. Я отпустил офицеров, и они вышли из моего кабинета, остался только начальник канцелярии полка.

- К вам направляют адъютанта, - сообщил он мне, - какого-то молоденького фенриха из хорошей семьи. Он будет выслуживаться, будет делать карьеру, скорее всего. Так что придется его беречь.

Фенрихами - фендриками, как их чаще звали в армии - были молодые дворяне, которые по тем или иным причинам не учились в военных училищах, а сразу отправлялись служить. Отправлять дворян унтерами было нельзя согласно военному уложению, поэтому для них существовало звание фенриха. Он был на один чин выше вахмистра, но, как правило, их приписывали адъютантами к командирам разных подразделений, либо оставляли в штабах. Слишком уж юны они были для настоящей войны. А, поднабравшись опыта, молодые люди экстерном сдавали экзамены военной школы и получали сразу лейтенантские погоны.

- Не впервой, - кивнул я. - У полковника фон Зелле только на моей памяти было пять фенрихов, которых он с наилучшими рекомендациями отправил в военные школы. Теперь вот и мне, как говорится, выпала честь.

- Я каждый раз и покойного господина полковника фон Зелле предупреждал, - усмехнулся начальник полковой канцелярии. - Всегда лучше быть в курсе некоторых вещей, верно, ваше высокоблагородие?

- Конечно, - не стал спорить я. - Спасибо.

Начальник канцелярии отдал честь и вышел вслед за остальными офицерами.

Фенрихи, по моему убеждению, делились на несколько категорий. Первые: спесивые наглецы, которых родители пристроили в полк, считая ниже их достоинства учиться вместе с детьми мелких дворян, а то и вовсе разночинцев. Вторые: туповатые от природы ребята, их отправляли в полки, понимая, что нормально учиться в военном училище они не смогут и, скорее всего, экзамены не сдадут, а к отслужившим уже несколько лет и успевшим повоевать, относились с некоторым снисхождением, и такие ребята получали шанс на лейтенантский патент. Третьими были дети бедных дворян, которые не могли платить за их обучение в военном училище, служба была для них единственным путем в офицеры. И были еще романтически настроенные молодые люди, мечтающие о военной службе. Вот они-то и были самыми опасными, на самом деле. И, как правило, для себя самих в первую очередь.

Интересно, каким будет фенрих, которого прислали ко мне? Но узнать это я смогу не раньше, чем юноша представится мне.

Полк готовился к погрузке. Это была самая обычная суета. Расположение полка больше напоминало растревоженный муравейник. Кругом сновали десятки людей. По территории курсировали грузовики. На складах ничего не задерживалось. Зампотылу носился как угорелый со свитой в несколько десятков лейтенантов и вахмистров. Они кивали, что-то записывали, отчитывались ему. Некоторые подбегали, обменивались с Дрезнером парой-тройкой коротких фраз и снова убегали куда-то.

Я видел нечто подобное и до этого, но раньше мне хватало забот со своими людьми. Что в гвардии, когда полк выходил на учения, что уже в ставшем родным полку. Но мне всегда хватало своих забот - у вахмистра гвардии или драгунского лейтенанта их всегда полно. Сейчас же мне было вроде как и нечего делать. Я раздал всем указания, и постоянно контролировать всех конечно не стоило. Зачем же лишний раз нервировать людей, которые и без того на взводе.

Я прохаживался по расположению полка. Периодически подходил к выстроенной на плацу четвертой роте, которую инспектировал фон Ланцберг, распекающий лейтенантов и унтеров. Перехватывал Дрезнера, спрашивая у него о каких-нибудь пустяках. Беседовал с начальником канцелярии, у которого работы было не меньше. Но все это больше для того, чтобы занять себя, перестать чувствовать собственную бесполезность. Хоть бы уж фенриха прислали поскорее, будет кем время занять.

Так прошли два из трех дней до отправки полка. Во второй я узнал, где именно нам придется воевать. Мне позвонил отец, хоть и не вернувшийся в штаб инспекции, он был хорошо осведомлен о ее делах. Оказывается, наш полк отправляли на Пангею - спорный мир, почти напополам разделенный пограничной полосой, на которой шла не один год вялотекущая позиционная война. Из-за странного и не до конца урегулированного статуса спорных миров она даже не мешала дипломатическим отношениям двух держав, хотя и влияла на них, конечно же, не лучшим образом. Мы должны были заменить основательно потрепанный в боях 13-й драгунский полк нашей же инспекции.

Это означало долгую окопную войну со всеми ее прелестями. Я еще не успел распробовать ее по-настоящему, в гвардии у нас были только учения, а в нынешнем полку у нас была лишь одна настоящая боевая операция - и та десантная. Теперь же мне, наконец, предстояло узнать и позиционную войну в глубоких траншеях. С многочасовыми артобстрелами, от грохота которых зарабатываешь продолжительную контузию. С грязью по колено. Проволочными заграждениями, на которых будут развешивать пресловутых крыс и колокольчики. С атаками, которые больше изображают активность на фронте, но при этом стоят жизни нескольким десяткам солдат.

Мне оставалось только надеяться на то, что сумею справиться с командованием в этих условиях. Ведь теперь от меня зависели жизни не полутора сотен человек, а более полутысячи. Совсем другая мера ответственности.

Фенрих прибыл утром третьего дня. И был он мне очень хорошо знаком. Правда, вот уж кого я никак не ожидал увидеть в этой роли, так это мою недавнюю знакомую Елену Шварц.

Сначала я и не узнал в молоденьком парне, одетом в серую шинель и черную папаху со значком баденского пехотного полка, только без номера. Однако мне что-то показалось знакомым в его лице, кажется, задорная россыпь веснушек. Или показалось странным поведение юноши, который, увидев меня, запнулся в представлении и зачем-то отступил на полшага. Не такой уж я и монстр с виду-то.

Я шагнул к нему поближе. Молодой человек снова отступил, упершись спиной в дверь.

- Молодой человек, - строго сказал я ему, - представьтесь, как следует. Вы начинаете службу в моем полку, так что извольте говорить четко.

- Фенрих Шварц, - выпалил юноша звонким голосом и отдал честь, едва не задев меня локтем, - прибыл для прохождения службы в полку.

- Другое дело, - кивнул я. - Снимите шапку, фенрих Шварц, у нас достаточно тепло.

В тот момент я даже не придал особого значения фамилии фенриха. Она была весьма распространенной. Не Мюллер, конечно, про которую я как-то слышал, что жить с такой фамилией все равно, что жить вовсе без фамилии. Однако все равно встречается очень часто.

Рука юноши слегка дрогнула, когда он сдергивал с головы папаху. Под ней были коротко остриженные волосы. Ярко-рыжие.

Тут уж я сложил все три обстоятельства и узнал, наконец, Елену.

- Как это понимать, сударыня? - произнес я осипшим голосом.

- Вот ведь повезло мне, - не в лад буркнула она. - Из всех полков попасть по распределению в ваш...

- Да объяснитесь вы, сударыня! - воскликнул я.

- Думаете, мне так нравится учиться в институте? - вспылила Елена. - Образование ведь ничего не дает! Все равно, судьба женщины сводится к этим идиотским Трем Ка. Kinder, KЭche, Kirche. В последнее время последнее Ка не столь обязательно, но - остальные, закон! А если я не хочу детей, семью. Не желаю погребать себя под этой горой быть! Хочу жить своим умом. Сначала, я думала, что для этого будет достаточно образования, но за два года в институте, поняла, что там учат все тому же. Те же Три Ка, только поданные по другому!

Я слышал ее яростную отповедь и понимал, что никогда она не была так далека от меня. Вроде бы человек тебе душу изливает, о наболевшем кричит, а все эти проблемы мне просто непонятны. Как это так женщина - и детей не хочет? Семьи - тоже. Бежит от них сначала в институт, а потом и вовсе - на войну. Бред какой-то!