Пангея (СИ)

- Обязательно возвращайтесь домой.

- Я непременно напишу вам, когда буду дома, сударыня, - ответил я. - Ведь мы вряд ли еще когда-нибудь увидимся лично.

- Все возможно, - улыбнулась Елена.

Я поправил фуражку, отдал честь всем сразу и забрался в ждущее меня такси.

Глава 3.

Пятеро офицеров, присланных для пополнения комсостава полка, стояли передо мной навытяжку. Все они были старше меня, все имели боевые награды. Они прибыли в расположение недавно и не успели еще сменить форму.

Майор носил эмблему 15-го Баденского полка тяжелой пехоты. Заслуженный гренадер при седых усах и внушительном иконостасе наград. Сразу понятно. Прислали в заместители молодому полковнику этакого зубра, который не даст "зеленому" командиру натворить бед.

- Майор Штайнметц, - представил он. - Назначен к вам командовать первой ротой.

Я протянул ему руку, и мой заместитель крепко пожал ее.

- Будем вместе служить, - кивнул я. - Познакомьтесь с остальными офицерами, вам руководить штабом полка.

- Есть руководить штабом полка, - отдал честь майор Штайнметц.

Еще с "кавалерийских" времен в полках, подобных нашему, штабом называли всех офицеров полка, а полноценного, как в пехотных полках полного состава, не имелось. Именно по этому поводу мы беседовали с отцом в первый вечер дома.

Второй ротой назначили командовать штабс-капитана Подъяблонского. Этот, как будто сошел с фотографий Предпоследнего века. Настоящий русский офицер времен Первой Мировой войны. Особенно в своей парадной форме 25-го Вюртембергского драгунского полка. Она ничем не отличалась от нашей, кроме цифр на нарукавной нашивке.

- Штабс-капитан Подъяблонский, - представился он, щелкнув каблуками, сделав ударение на втором слоге, видимо, фамилия была его больным местом.

Я пожал ему руку и сказал:

- Второй ротой полка командовал я.

- Не подведу, - кивнул штабс-капитан.

На место командира третьей роты прислали пехотного капитана из 12-го Вюртембергского полка. Он поглядывал на нашивки тяжелой пехоты и драгун, и явно чувствовал себя несколько неуютно. Поэтому я сам шагнул к нему и протянул руку, прежде чем он представился мне.

- Капитан Семериненко, - произнес он, крепко пожав мне руку и отдав честь.

Крайним справа стоял молодой человек, вряд ли сильно старше меня. Он носил драгунскую форму со значком 8-го Баденского полка. Козырнув мне, он отрекомендовался:

- Штабс-капитан фон Ланцберг.

Движения его были молниеносны, а рукопожатие очень крепким. Он как будто проверял меня на прочность, специально сдавливая мою ладонь изо всех сил.

Карьерист. Это было видно невооруженным взглядом. Молод для своего звания и должности, хотя и не моложе меня. Глядит орлом, вроде бы и по-уставному глазами начальство ест, но с другой стороны, столь пристальный взгляд не пропустит ни одной ошибки. А уж в том, что он доложит о них, у меня не было ни малейших сомнений.

Значит, и мне за ним надо смотреть в оба.

- Знакомьтесь с людьми, - обратился я к офицерам. - Большая часть солдат полка - вчерашние рекруты, их еще учить и учить. Это, конечно, работа унтеров и бывалых драгун, но и вы следите, чтобы они не допускали злоупотреблений.

- А что, они имеют место в полку? - тут же поинтересовался фон Ланцберг, вроде бы с самым невинным видом.

- Вот это вам и предстоит выяснить, - ответил я, столь же нейтрально, - и если факты будут иметь место - мгновенно пресечь.

- Слушаюсь, - кивнул фон Ланцберг.

Отпустив новых командиров, я снова засел за бумажную работу. Вызвал майора Дрезнера с отчетом. Тот принес кипу бланков, над которыми мы просидели до позднего вечера. Доклад о состоянии дел в полку за время моего отсутствия занял меньше всего времени. "Происшествий не было. Пополнение прибыло в полном составе. Больных нет. Раненых нет". В общем, все нормально. Военная машина работает на холостом ходу. А вот с бумажками вышло намного сложнее.

Мы проглядывали исполненные требования, в которых зампотылу кое-где, действительно, проставил нолики, увеличив количество нужных нам патронов или снарядов или батарей к лучевым карабинам на порядок, а то и на несколько. Вот только далеко не все требования были выполнены и почти все - только в части. Пришлось писать рапорты, очень много рапортов, в которых обосновывать требования, выбирая выражения, однако всемерно подчеркивая, что все указанное в требованиях полку просто жизненно необходимо.

- Да уж, - протянул я, откладывая ручку. - Я столько не писал, наверное, со времен военного училища.

Я потер уставшую ладонь и натертые пальцы.

- Надо было кого-нибудь из канцелярии посадить, - добавил я, - а самому только подписать рапорты.

- Полковник фон Зелле именно так и делал, - заметил Дрезнер, как ни в чем не бывало. - Тем более, что формулировки у ребят из канцелярии получаются получше. Главное, правильно поставить им задачу.

Я поглядел на него, но спрашивать ничего не стал. Как говорится, на собственном опыте всегда лучше учиться.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Дрезнер сложил все рапорты в папку и вышел из моего кабинета. Я понял, что едва ли с утра ничего не ел, желудок подавал недвусмысленные сигналы по этому поводу.

Ужин, конечно, давно прошел, но, думаю, уж полковника-то в офицерской столовой накормят. Оставалось надеяться, что там будет открыто. Персонал столовой уже собирался уходить, мыли полы, протирали столы. На меня покосились неодобрительно, но и отказывать не стали.

- Давайте так решим, - сказал мне повар. - Я подогрею вам ужин и отнесу прямо в комнату.

- Хорошо, - кивнул я, и отправился обратно к себе.

По дороге меня перехватил курьер из штаба Вюртембергской инспекции. С запечатанным по старинке пятью сургучными печатями, на которых угадывались имперские орлы, пакетом. Передав его мне, курьер протянул мне папку, где я расписался напротив своей фамилии и написал "вручено лично в руки". Отдав честь, курьер умчался, звонко стуча каблуками.

Интересно, они вообще шагом перемещаться умеют или только бегом?

Так как пакет был не срочный, я решил вскрыть его после ужина. Повар принес мне еду достаточно быстро, и я накинулся на нее, словно зверь. Есть хотелось ужасно. Вроде бы ничего такого не делал, мешки не грузил, марш-бросков с полной выкладкой не делал, всю энергию растратил на бумажки. Они, оказывается, тянут ее ничуть не меньше.

Я оставил поднос с пустыми тарелками и чашками на углу стола и вскрыл пакет. Внутри оказался приказ, написанный на гербовой бумаге и печатью командующего Вюртембергской инспекцией генерала-фельдмаршала Флегеля. Согласно его наш полк должен был в течение трех дней подготовиться к посадке на космические корабли 8-го флота. Куда нам предстояло отправиться, в приказе написано не было.

Недолгий нам предоставили отдых. Корабли 8-го флота должны были стартовать ровно через трое суток. Ждать нас никто не будет.

На следующее утро я снова собрал офицеров полка, на этот раз, включая зампотылу и начальника связи.

- Прошлым вечером, - сообщил я им, - нам поступил приказ из штаба инспекции. В течение трех суток надо подготовить полк к посадки на корабли Восьмого флота. Оговорюсь сразу, куда именно нас отправят, в приказе написано не было.

- Значит, снова война, - кивнул майор Штайнметц. - Не дали нам погонять новобранцев в мирных условиях.

- Придется проверять их в деле, - произнес я. - Война пусть и жестокий, но самый лучший учитель. Сколько из тех средств, - обратился я к Дрезнеру, - которые мы вчера требовали новыми рапортами, вы сможете выбить для полка за эти трое суток?

- Половину в лучшем случае, - пожал плечами тот. - При самом лучшем раскладе, две трети.

- Воюйте, как хотите, майор, - пристально поглядел я ему в глаза, - но, как минимум, три четверти мне добудь. Обратись к самым грамотным парням в канцелярии полка, пусть постараются, как следует. Подпишу любые их рапорты.