Обретение (СИ)

Я почти дошел до «Дома в камышах», когда услышал позади звук торопливых шагов. Оглянулся, собираясь пожелать доброй ночи запоздавшему гуляке, – но за спиной никого не было. Тем не менее, шаги приблизились, и сильный толчок почти отбросил меня с дороги. Хранитель, доселе мирно спавший внутри, вывалился в реальность, недоуменно озираясь. Ритм шагов изменился на более частый и вскоре затих, а мы с Сию застыли в растерянности. Я настроил зрение на восприятие энергий изнанки, но не заметил ни их следа, ни малейших колебаний эфира.

– Что это было? – Хранитель молчал, пристально всматриваясь в сторону, куда скрылся неизвестный объект, и сыпал алыми искрами. – Ладно, дружок, – поднял я его на руки, – пошли домой.

Учитель Доо нашелся в галерее центрального внутреннего двора. Освещенный ярким светильником, стоящим подле уютного кресла, он наслаждался вином и поэзией Книги Пяти Благословений, край свитка которой мягко ложился к его ногам, покоящимся на низкой скамеечке.

– Что с вами стряслось? – поднял он на нас глаза. – Да отпусти ты Сию! Что его так разозлило?

Я с удивлением понял, что учитель прав – Хранитель действительно был зол как собака. Я его таким никогда не видел: желтые глаза вспыхивали красным огнем, серая шерсть стояла дыбом, выпущенные когти устрашающих размеров и остроты не желали прятаться в подушечки лап. Он зашипел, выгнул спину... и молнией метнулся в сад.

– Пусть прогуляется, ему полезно сбросить раздражение, – наставник с удовольствием сделал глоток из незнакомой чаши стильной формы и немалого размера. Понятия не имею, у кого в этот раз он позаимствовал набор для вина. – Что снова случилось?

Я принес из зала для приема гостей траченый молью пуф и пристроился у края столика, собираясь с мыслями.

– Учитель Доо, в квартале снова случаются кражи... – набрав воздуха в грудь, выпалил я. – Говорят, что это дело рук демонов.

– Кто говорит? – он отложил в сторону свиток, приготовившись внимательно слушать.

– Ну... люди говорят. А еще Мельхиор Ржавый, – я мстительно назвал его тем прозвищем, которое некогда употребила выпившая Шая в апогее своего отчаянья.

– Местный духоборец? – понимающе улыбнулся Доо. – И за что ж ты его невзлюбил?

– Он там был... у Умина, с Шаей... – сбивчиво начал я.

– Ты все вечера пропадаешь у Умина? Что ты забыл в этой богадельне?

– Она... – тут до меня дошел смысл вопроса, и я растерянно переспросил, – Почему «в богадельне»? Мне там нравится...

Учитель Доо расхохотался:

– Я-то считал, что ты предаешься греховным наслаждениям юности, срываешь цветы сомнительных удовольствий в злачных местах, а ты играешь в доминошку в компании нудных сплетников и моралистов!

– Там еще в кости играют... – буркнул я, немало смущенный насмешкой.

– О! Это настоящее падение в пучину порока! – Учитель Доо вытер выступившие слезы. – Извини. И что там, у Умина?

– Шая обхаживает Мельхиора. Она думает, что именно он спас ее от духов, – наябедничал я.

– И тебя, – наставник стал серьезным, – огорчает это?

– Не только! Вспомни, сколько мы сделали для нее, а в ответ – ни малейшей благодарности... Мало того, она старается держаться от нас подальше! Почему так?

– Аль-Тарук, – он поудобнее устроился в кресле и с любопытством воззрился на меня, – а какой реакции ты ждал? Чтобы она падала ниц при каждом твоем появлении?.. Целовала следы твоих ног на булыжной мостовой?.. Объявила воплощением Судьбы и Смерти на земле?..

На каждый прозвучавший вопрос я энергично мотал головой:

– Нет, конечно, но...

– Никаких «но»! – твердо заключил наствник, – Люди редко прощают того, кто помогает им без их ведома. Люди сторонятся тех, кто делает добро без их просьбы. К тому же, как мы видим на конкретном примере, сотворивший добро начинает предъявлять некоторые требования к тому, кого «облагодетельствовал». Пойми, друг мой, помогая налево и направо, не лишним будет поинтересоваться у объектов, на которых изливается щедрость твоей души: оно им надо?

– Но нельзя ведь пройти мимо творящейся несправедливости! – горячо прервал я Учителя.

– Мимо несправедливости? Нельзя. Но в этом случае ты устраняешь несправедливость ради установления справедливости. Неравновесие ради равновесия. Твори добро ради добра, и не жди за него отдарка. Делай то, что должно, ни больше ни меньше...

В ответ на мой вопросительный взгляд он плеснул в чашу вина:

– Скажи, если бы ты не изгнал из подвала бакалейной лавки шайку вороватых духов, спасая Шаю от разорения, тебя бы волновало то, что она «обхаживает», как ты выразился, Мельхиора?

– Нет... – кое о чем начал догадываться я.

– А сейчас взволновало почему?

– Потому что она мой друг... я так думал! Я ради нее...

– В том и состоит опасность непрошеной помощи. Ты просто «присвоил» Шаю себе, не осведомившись, желает ли она этого. В своих глазах ты, безусловно, герой, совершивший благородный поступок. Не отвечая тебе благодарностью, она идет против законов мироздания. Воспользовавшись правом решать за нее, ты принял на себя и ответственность за все ее последующие поступки, как отвечает старший за младшего. Но она в эти отношения вступила не добровольно... мало того, вообще не знает, что такие отношения существуют. Так чего же ты хочешь, бездумно помогая людям?

– Но она выказывает благодарность Мельхиору, – возразил я, задетый его рассуждениями.

– Они заключили договор, и, как ей кажется, он выполнил свою часть сделки. Шая выражает уважение квалифицированному профессионалу, но представь, что было бы, если бы ты не изгнал духов? С тем же самым воодушевлением она смешала бы его с грязью.

Я согласно кивнул, вспомнив нашу с Шаей беседу в кабачке в тот странный вечер. Учитель Доо снова долил себе вина и, смущенно улыбнувшись, проворчал:

– В горле пересохло, пока убеждал бестолкового мальчишку. Так что ты говорил о кражах?

– Да странные они какие-то, – махнул я рукой, – кто-то врывается в дома, все громит, а тащит всякую мелочевку. Весь квартал убежден, что снова орудуют духи, Мельхиор подтвердил это и его завалили заказами. Но я не вижу возмущения эфира и посторонних потоков энергий...

– Ну что ж, компетенция данного специалиста лично нам неизвестна, но оснований не доверять его заключению у нас нет. Посмотрим, как будут разворачиваться события дальше...

– Но, Учитель Доо, кое-что необычное сегодня все же произошло! – я торжествующе ткнул своим тощим указательным пальцем в направлении его левого глаза.

– И что же? – лукаво усмехнулся тот, приготовившись слушать.

По мере моего изложения странного происшествия на дороге его лицо постепенно теряло ироничное выражение.

– Значит, говоришь, шаги... Так... так-так-так... – он задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола. – И толчок...

– Я отлетел на два метра! – честный взгляд и гордо выпяченная грудь должны были убедить его в моем героизме. – Ну хорошо, – пристыженный скептическим взглядом, снизил уровень страданий, – на полтора... Но ведь и это немало.

– Немало, – согласился наставник. – То есть ты не видел прохожего ни зрением, ни внутренним взором, но физическое его присутствие ощутил...

– И не только я. Ты сам видел, как рассердился Сию! Ой... – я оглянулся в поисках Хранителя, – где он?

– Вернется, никуда не денется, – отмахнулся Учитель Доо. – Спать захочет и прибежит. Тебе, кстати, – спохватился он, – тоже давно пора в постель, занятия-то у нас с утра, по холодку... Иди-иди, мне надо подумать.

Сию и вправду пришел и мягко свернулся в ногах, но к этому времени я уже спал и ничего не слышал.

Весь следующий день я был крайне рассеян, за что получил от Учителя Доо в два раза больше замечаний и даже нарвался на дополнительную пробежку. Меня занимала проблема причастности духов именно к этим конкретным кражам. В принципе, они вполне могли такое сотворить. Невидимые проникновения, точное знание места хранения ценностей, незаметный отход – все говорило в пользу данной версии. Даже учиненные погромы можно было списать на их разочарование от малого улова. Но кое-что меня смущало. Во-первых, я помнил слова дефенсора Балькастро о том, что наши деньги не имеют ценности в их мире. Во-вторых, духам вообще нет надобности открывать или закрывать двери, а все сходились на именно отсутствии следов взлома на вскрытых вором дверях и молчании собак. Мелочи... но эти мелочи нарушали стройную версию причастности к преступлениям существ изнанки. И все же, с ходу я ее отмести не мог, надо было проверить все до конца.