Моя Святая Земля (СИ)

Его хватило только на то, чтобы отбежать в сторону. Кирилл вломился в кусты, и его вырвало. Он кашлял, пытаясь справиться с новыми приступами тошноты, чувствовал мучительный стыд, но ничего не мог поделать со своим телом.

Потому что оборона подсознания, не желавшего воспринимать происходящее всерьёз, была, наконец, прорвана окончательно. Кирилл вернулся домой, в страну, где правил ад. Они с Сэдриком наткнулись на поляне на ограбленных и убитых людей. Помочь уже нельзя и сделать ничего нельзя. Эта мысль вызвала у Кирилла очередной спазм желудка и приступ тоски и одиночества.

- Ты там жив ещё? - окликнул Сэдрик, вроде бы, насмешливо, но Кирилл расслышал в его голосе отзвук сочувствия.

Кирилл вытер рот ладонью и заставил себя выбраться из кустов на поляну. Облака разошлись, луна светила ярко, и Кирилл видел куда яснее, чем ему хотелось бы.

Увидев место убийства в лунном свете, он слишком много понял. Понял, что женщину насиловали прежде, чем убить. Что тот, с распоротым животом - мальчишка лет двенадцати-четырнадцати, не старше. Что в привязанного к дереву швыряли ножи. И это было так ужасно, что Кирилл отвернулся, глядя в темноту леса, и сделал несколько глубоких судорожных вдохов.

Ночь и маленький мороз. Свежий холод.

Белый король. Хлюпик сопливый.

Отчаянным усилием воли Кирилл заставил себя снова смотреть - и понял ещё одну вещь. Сэдрик был занят. Он чертил на пропитанной замёрзшей кровью земле лезвием ножа - и каждая тонкая бороздка на миг вспыхивала синеватым светом.

- Ты что делаешь? - спросил Кирилл сипло.

- Их упокоить надо, - сказал Сэдрик, не оборачиваясь. - Я тебя затем сюда и притащил.

- Похоронить?

- Хорошо бы похоронить. Но мы с тобой не справимся. Земля замёрзла, да и копать нам нечем. Поэтому я их только отпущу отсюда - и всё.

Кирилл моргнул.

- Как это - "отпустишь"?

Сэдрик закончил чертёж, встал с колен, вытер нож об штаны и принялся засучивать рукав над многострадальной увечной рукой.

- Ты же видишь, - сказал хмуро, - как их убивали. Думаешь, их отпевал святой наставник?

- Но ты же не священник, - Кирилл отметил, что у него нашлись силы удивиться.

- Я некромант. Отпущу души, пока их здешняя нежить не сожрала, а там они уже с Господом разберутся сами. Прости, не мешай пять минут.

Кирилл отошёл. Сэдрик, бормоча что-то скороговоркой, уже ожидаемо надрезал кожу, чтобы на землю пролилось немного крови. Никакого пламени на сей раз не получилось, но из центра звезды потёк белый холодный туман - и Кирилл с ужасом увидел, что туда, к центру чертежа, от мёртвых тел по земле стекаются бледные струйки, похожие на струйки сигаретного дыма.

Кирилл отступил на шаг, вдавился рюкзаком за плечами в упругий кустарник и смотрел, цепенея от ужаса, как из тумана собрались бледные подобия человеческих фигур - без плоти и чёткой формы, как мутные клубящиеся призраки.

Их было пять. Кириллу показалось, что он слышит их голоса - как шелест ветра в кронах деревьев - но слов он разобрать не мог.

- Всё уже прошло, сударыня, - сказал Сэдрик. - Больно больше не будет. Не беспокойтесь.

Один из призраков скользнул к Сэдрику, но тот вытянул руку ему навстречу.

- Не надо, - сказал он тихо. - Уже не поправишь. А Господь в курсе, он встретит. И муж ваш встретит. Не тревожьтесь.

Другая тень колыхнулась в сторону, но Сэдрик преградил ей дорогу ножом.

- Нельзя тебе! - приказал он резко. - С матерью пойдёшь. Нечего тебе тут шляться, мститель... Простите, сударыня.

Духи лепетали ещё что-то, но Сэдрик мотнул головой и раздражённо сказал:

- Слушайте, я не святоша! И не судебный поверенный! Вы мученики, вас встретят, больше я ничего не могу сделать. Кончайте из меня душу тянуть, - он ещё раз надрезал руку и протянул теням окровавленный нож. - Вот. Больше ничего не дам. Силы у вас есть - валите отсюда!

Духи, шелестя, вплыли в центр звезды, сливаясь в один туманный столб. Туман, как дым, колыхаясь, поднялся в небо и медленно развеялся среди полупрозрачных ночных облаков.

Сэдрик устало вздохнул и принялся облизывать порезы.

- Может, йодом? - подал голос Кирилл.

- Заживёт, как на собаке, - буркнул Сэдрик. - Пошли на дорогу, всё.

Кирилл поправил на плече лямку рюкзака. Он чувствовал себя чудовищно уставшим, во рту всё ещё сохранялся нестерпимый вкус, а на душе было очень тяжело.

Пришлось вытащить из рюкзака бутылку воды, прополоскать рот и сделать пару глотков. Вода смыла вкус рвоты, но легче не стало.

Сэдрик направился прямо сквозь заросли к дороге.

- Вот тут на них и напали, - сказал он, выходя из кустов. - Засада была. Вон, дерево сваленное, - и ткнул носком ботинка лежащий вдоль дороги ствол сосны. Свежесрубленный комель его светлел в темноте. - Стали убирать бревно с дороги, а их и того. Да и украли-то барахло какое-то... Хотя, конечно, дормез, лошадей четвёрка, на тётке были цацки всё-таки...

- А о чём они тебя просили? - спросил Кирилл дрогнувшим голосом.

Сэдрик хмыкнул.

- Известно. Да что ты встал, пойдём, нам вон туда... Тётка - что земли выморочные остались, деревня какая-то, я не вслушивался. Поздно уже жертвовать на бедных, чего там... Пацан - что отомстить надо. Очень надо, конечно - ещё одну голодную тварь заводить в этом лесу. Он бы тут быстро превратился в погань, мститель... Дворня её - о своём о чём-то. Да какая разница! Они же мёртвые!

Кирилл шёл за ним и чувствовал, как от слов Сэдрика мыслям возвращается ясность. Сэдриков взгляд отдавал запредельным цинизмом, но без него Кириллу было бы не справиться с ужасом и жалостью. Сейчас душевная боль начала потихоньку отпускать.

- Слушай, - спросил Кирилл уже спокойнее, - а как разбойники ухитряются устраивать засады в этом лесу? Там ведь - твари, адские гончие и прочая нечисть...

- Так разбойники их видят, ты думаешь? - усмехнулся Сэдрик. - Ни фига. И всё очень здорово получается: разбойники прикармливают тварей смертями - и собственными душами заодно. Тут раз пять убьёшь - и душе амба. Я думаю, половина из тех, кто тут разбойничает, уже сами почти что твари.

Кирилл смотрел на лесные стены, на высокое лунное небо над дорогой, слушал рассуждения Сэдрика - и пытался уложить произошедшее в голове.

После дикого обряда условных похорон они с Сэдриком уходят прочь, бросив тела убитых людей валяться в лесу, не прикрытые землёй, обезображенные и нагие. Сэдрик отпустил души - и это уже хорошо?

Ведь некого звать - никто не придёт. Нельзя вызвать милицию, скорую, никто не заберёт трупы в морг, чтобы похоронить их по-настоящему, никто не станет фотографировать место преступления и собирать улики, чтобы найти убийц. Убийцы, озверевшие от безнаказанности, будут бродить по этим кошмарным лесам и дальше, обесчеловечиваясь всё больше и прикармливая кровью тварей из ада. Никакой справедливости. Никакой защиты тем, кто будет проезжать по этой дороге.

Потому что ад правит на Святой Земле.

И именно Кириллу надо что-то сделать с этой кромешной безнадёгой, как-то спасать, защищать, беречь - но как?! Куда бежать? К кому обратиться? И что это даст, если ад буквально у власти?

Как это выглядит в действительности - "ад у власти"? Что есть у короля-узурпатора, лишённого души? Адский спецназ? Палантир, в котором сейчас отражаются Кирилл и Сэдрик? Демоны? Драконы? Вампиры? Что?

С чем предстоит столкнуться? И разве можно справиться с этой чудовищной силой, оставляющей искалеченные застывшие тела на пропитанной кровью земле?

Кирилл мотнул головой, отгоняя бесполезную тоску. Такие задачи всё равно никогда не решаются с налёта. Надо смотреть и думать.

Впереди уже виднелась часовня, о которой говорил Сэдрик: луна золотила шпиль-стрелу, и металлический глаз на шпиле сиял в лунном свете голубым, огранённым, как бриллиант, стеклянным зрачком.