Проклятый (СИ)

Молодой воин со своей ношей спустился к кораблю. Таскавшие на корабли награбленное воины расступались, пропуская сына своего вождя, Замирая в ужасе от увиденного ими мертвого тела своего вождя. У сходень Трор оглянулся на горящую деревню. Затем перешел по ним на борт, и только там, положив тело Ульфа на одну из скамей гребцов, позволил себе распрямить спину.

Менее чем через час корабли отчалили от берега, оставив за собой разоренное поселение с догорающими домами. Налетевший ветер погнал дым над водой, словно хотел догнать уплывающие суда.

— Что здесь произошло? — маленький мальчик взглянул на отца, перебираясь через двор и оглядываясь на черневшие остовы, бывшие когда-то домами. В воздухе еще витал запах сожженного дерева и, еще более ужасный — горелых человеческих тел. Всюду лежали трупы. Женщины и дети, мужчины и старики. Мальчик едва сдержал рвотный порыв, с шумом втянув воздух через стиснутые зубы, оглянулся на отца и его людей, следовавших за ними. Затем взгляд его скользнул на берег. Их торговое плоскодонное судно качалось на волнах у низкого песчаного берега.

— Интересно, кто мог забраться так далеко, чтобы разорить эту деревню? — спросил шедший рядом с Гуннаром кормчий. Черные обгоревшие стены когда-то заполненных людьми, жизнью, светом и теплом, домов сиротливо смотрели в предзакатное небо, чадя копотью и гарью.

— Скорее всего, те, кто сделал это, просто к несчастью для жителей этого поселения, проплывали мимо, — отозвался торговец, — Им просто не повезло, — он остановился, взглянув себе под ноги, на изувеченное женское тело. Кто-то отсек женщине голову. На лице Гуннара не дрогнул даже мускул. За свою долгую жизнь он повидал и не такое, единственно странным ему показалось то, что убили молодую и красивую женщину, которая могла если не стать рабыней, то волне сгодилась бы для продажи, как живой товар. Насколько Гуннар успел заметить, убитыми были только старики и воины.

— Осмотрите все вокруг, — крикнул он своим людям, — Возможно, кто-то все же выжил?

Его воины распределились по поселению, оглядываясь, выискивая уцелевших, после бойни, только вот Гуннар сильно сомневался, что таковые обнаружатся. Когда внезапно услышал крик своего сына.

— Отец! — закричал Олав. Он совсем недалеко от Гуннара, склонившись над каким-то маленьким телом.

— Ребенок, — понял Гуннар и, перемахнув через поваленное бревно, поспешил к сыну. Следом за ним поспешил кормчий Гайре. Через мгновение они оказались возле Олава. Мальчик, опустившись на колени, переворачивал лежащую лицом вниз девочку на спину. Вся ее рубашка была залита кровью. Осторожно, стараясь не зацепить ее плечо, из которого торчало древко стрелы, он уложил ее голову к себе на колени. Девочка тихо застонала.

— Жива? — удивился Гуннар.

Он склонился к маленькому телу, бережно поднял на руки и поспешил вниз, туда, где качаясь на волнах его ждал его корабль. А там, среди тех, кто остался на борту был и старик лекарь.

— Продолжайте искать выживших, — ободренный такой находкой вскричал торговец. Его сын поспешил за ним.

Через час с лишним, широкий корабль Гуннара покинул страшный берег. Никто не захотел остаться в этом страшном мертвом месте на ночлег. Девочка, которую нашел его сын, оказалась единственной выжившей. Лекарь извлек стрелу и заговорил кровь. Затем приложив к ране перемолотые травы, он перебинтовал плечо малышки чистой тканью.

— Ей повезло, что болт не попал в кость, — сказал он после Гуннару, стоявшему на носу лодки, рядом с Гайре, — Она могла бы остаться калекой.

Торговец обернулся назад, туда, где на тюках ткани лежала укутанная пледом маленькая девочка. Олав сидел рядом с ней, с любопытством разглядывая ее лицо. Когда она, застонав, пошевелилась и внезапно открыла глаза. Сын торговца улыбнулся ей и легко сжал маленькую хрупкую ладонь.

— Мама, — только и произнесла девочка и внезапно заплакала.

— Не надо, — Олав погладил ее руку, оглядываясь на лекаря. Старик, заметив, что ребенок пришел в себя, уже спешил в их сторону.

— Как тебя зовут? — Финн посмотрел ей в глаза.

— Кири, — шмыгнув носом, ответила девочка.

— Расскажи мне, что произошло с вашей деревней? — спросил подошедший Гуннар.

— Я не знаю, — жалобно пропищала девочка, — Я помню только, что мама разбудила меня, и вместе с братом вытащила через окно и велела бежать. А потом я видела, как в дом ворвались эти люди…и они убили всех, — она заплакала, — И маму и брата, и отца! — невольно дернувшись, Кири тут же закричала от пронзившей ее плечо острой боли. Гуннар вздрогнул и велел Финну дать ей какое-нибудь обезболивающее питье.

— И желательно, чтобы она немного поспала, — добавил он.

Финн кивнул и полез в свою сумку с травами. Через некоторое время он дал малышке питье и она уснула, вся в слезах. Олав так и остался сидеть у ее изголовья, по-прежнему сжимая здоровую руку девочки в своей.

— Что ты будешь делать с ней? — спросил его Гайре, когда Гуннар вернулся на нос корабля.

— Еще не знаю, — ответил торговец, — Заберу ее домой, а там видно будет.

Гайре улыбнулся и посмотрел на безмятежную гладь озера, раскинувшегося по оба борта его плоскодонки. Затем прикрикнул на гребцов и затянул песню, которую тут же подхватили и те, что сидели на веслах, и те, что отдыхали, ожидая своей очереди, чтобы сменить гребцов. Они пели о доблестном возвращении на родину. О женщинах, ждущих их у горящих очагов, о битвах и пирах в небесных чертогах.

Горящая ладья уже два была видна вдали, но провожавшие своего вождя дружинники и семья все еще стояли на пристани, вглядываясь в горизонт, где пламенела одинокая лодка. Постепенно стало темнеть, и многие начали расходиться, пока на берегу не осталась горстка людей. Стоявший впереди всех Трор наконец отвел взгляд и рассеянно моргнул прогоняя стоявшие слезы. Он не заплакал, сумел сдержаться, и это было с ним впервые. Юноша оглянулся назад на свою мать, стоявшую в нескольких шагах от него с маленькой двухмесячной сестрой на руках. Она плакала, не скрывая своего горя и скорби и Трор внезапно почувствовал себя в какой-то степени ответственным за произошедшее, словно это он не смог уберечь своего отца.

— И что будет дальше? — раздался в тишине низкий мужской голос. Трор посмотрел на говорившего. Им оказался один из отцовских воинов. Коренастый мужчина, довольно молодой. Трор хорошо знал его как отличного бойца, но при этом гнилого человека. Задира каких еще поискать надо.

— Что ты имеешь в виду, Харек? — спросил он. Стоявшие за спиной воина мужчины, среди которых Трор увидел Свенда и кормчего Ауда, друзей своего отца, людей которым он доверял, отошли от Харека и тот остался стоять, уперев руки в бока, и при этом нагло воззрился на мать юноши. Исгерд прижала к груди дочь и с опаской посмотрела на мужчину.

— Нам нужен вождь, — сказал обманчиво мягко Харек.

Трор нахмурился. Ему не нравился взгляд воина, которым тот уставился на его мать.

— Ульф был моим отцом, и я его наследник, — произнес Трор твердым голосом, — А значит, что теперь ты, Харек, и все остальные подчиняетесь мне.

Брови Харека взлетели вверх. Насмешливая улыбка легла на его губы.

— Что? — проговорил он, — Мне подчинятся какому-то сопливому мальчишке? — он распрямил плечи, подошел к Трору, возвышаясь над ним на добрую голову, и склонился к его лицу, — Ты не Ульф, мальчик. И хотя он таскал тебя с собой в набеги, я не думаю, что это многому научило тебя. Или ты хочешь поспорить со мной? Рискнешь выйти против настоящего воина, щенок?

Трор злобно прищурил потемневшие глаза и с силой толкнул нависавшего над ним воина. Не ожидавший такого Харек покачнулся и сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие. Этот толчок молодого юноши вывел его из себя. Мужчина заревел и бросился на Трора. Окружавшие их воины расступились. Только Свенд попытался помешать драке, но Исгерд остановила его движением руки. Великан скривил от раздражения рот, но ослушаться не посмел и лишь молча стол наблюдать за происходящим, сжав руки в кулаки. А между тем Харек успел сбить с ног молодого воина и, хотел было ударом ноги опрокинуть его, но Трор успел увернуться и, откатившись в сторону, проворно вскочил на ноги.