Ашдир-Кфаар (СИ)

Дрогг прикусил губу. Несомненно, человека необходимо было проучить за дерзость, но орк пока не мог придумать, как именно насолить зарвавшемуся товарищу.

- Я раньше уже шталкиватьша ш сародеями и тепериса желаю держатьша от них подальше, - Дрогг одарил приятеля тяжелым взглядом.

- Да брось ты, клыкастый, - всплеснул руками человек. - Большинство волшебников - отличные ребята и, между прочим, всегда исправно платят за выполненную работу. Позволь нашему хвостатому другу хотя бы изложить суть дела, а потом уж решай, участвовать в походе али нет.

- Пушть ратх говорит, - после минутного размышления, мрачно процедил Дрогг.

- Говорить-то особо не о чем, - теперь красочеловек смотрел только на Филлиана. - Велечтимый государь, милорд Тарвион, вместе со своим учеником Грумо сыном Фаррика собираются наведаться на руины башни Адобара. Маэстро рассчитывает собрать там цветки битвенника, а также желает, дабы по пути вы наловили ему гассид, тангул, кхарадунов и еще этих... забыл... ну... он сам вам расскажет, чего ему надобно.

- Колдун хосет перетьша к ражвалинам лишь для того, стобы нарвать светосков? - недоверчиво сощурился Дрогг.

- Экий ты дуралей, клыкастый! - досадливо возопил человек, воздев очи горе. - Не разумеешь будто, что на месте-то колдовской сечи каждая травинка силой могучей пропитана!

Орк промолчал, не став пикироваться с острым на язык товарищем. Заместо этого Дрогг кивком попросил ратха продолжать.

- Каждому участнику похода велечтимый магистр обещает выплатить по десять тирполисских цехинов. Со слов милорда Тарвиона экспедиция продлится не более двух седмиц и завершится аккурат к началу сезона ливней. Всех желающих принять участие в оном предприятии многодостойный мэтр просит явиться завтра к полудню в таверну "Добрая кружка", - выдал заученный речитатив крысочеловек.

Дрогг ничего не ответил. Зависло неловкое молчание, кое беспощадно растерзал Филлиан.

- Мы услышали тебя, грызун. Можешь идти, куда пожелаешь, - человек исполненным королевской величавости жестом указал шерстистому ханурику на дверь.

- Прощайте, милостивые господа, - с ядовитой холодностью бросил Ризо и, не удосужившись поклониться, шмыгнул к выходу.

Ни орк, ни человек не почтили его ответом.

Скрипнул засов и спустя миг болдырь растворился в ночном мраке.

Филлиан тяжело поднялся, звучно хлопнула закрывшаяся за гостем дверь.

- Ну? Что скажешь? - обернулся к зеленокожему человек. Лицо его сызнова налилось готовым вот-вот вырваться смехом. Филлиан бесспорно ожидал, что сейчас на него посыплется град проклятий и находил сие чрезвычайно смешным.

- Жасем ты ввяжываешьша в это? - с укором, но, не повышая голоса, спросил Дрогг.

- А что? - поднял бровь явно разочарованный спокойствием собеседника человек. - Этот Тарвион предлагает большие деньги за плевую работенку.

- Я не шобираюсь якшатьша с колдунами и за селый вож жолота да и тебе шоветую держатьша от них подальше, - в сделавшемся совсем неживым голосе орка прозвучала неколебимая твердость.

- Ошибаешься, приятель, - губы Филлиана сложились в лукавую ухмылку. - Завтра я отправлюсь к руинам башни Адобара вместе с милордом Тарвионом и ты пойдешь со мной. Во-первых, потому, что мне в одиночку не выловить всех тех гадов, что перечислил наш крысомордый друг. А во-вторых, я не могу оставить тебя в городе, пока в моей берлоге находится вот это, - человек ткнул пальцем в растянутую на полу шкуру. - Ты думаешь, я настолько глуп и совсем не разумею, что ты без задней мысли умыкнешь мое сокровище, пока я болтаюсь по джунглям?

Слова товарища поставили Дрогга в тупик. Челюсть орка отвисла, ныне он искренне недоумевал, рехнулся ли острослов в самом деле или это всего лишь очередная глупая шутка.

- Понимаешь ли, - видя смятение зеленокожего, решил дать пояснения Филлиан. - Мне проще убить тебя, нежели оставить без присмотра. Меня ранее уже обманывали некоторые... гм... партнеры. Посему, пока шкура удава не продана, а вырученные коврижки не поделены, я не собираюсь спускать с тебя глаз. Да и после этого... Я не уверен, что ты не всадишь мне кинжал в спину, дабы заграбастать мою долю...

Глаза человека недобро сверкнули в свете стоявшего на столе фонаря. Рука орка вопреки воле легла на рукоять одного из метательных ножей, закрепленных на перекинутой через плечо перевязи.

- Остановись, дружище! Я просто пошутил! - уловив движение Дрогга, тотчас расплылся в улыбке человек. - На самом деле я иду с волшебником только ради золота. А ты, если хочешь, можешь отсиживаться в Нарлахе, великодушно разрешаю тебе все это время торчать у меня дома.

- Премного благодарен за шие дожволение, - с искренней признательностью склонил голову зеленокожий.

- Да не за что, клыкастый! - дружелюбие Филлиана как ветром сдуло, его голос сызнова налился ядовитым ехидством. - Надеюсь, к моему возвращению ты успеешь выделать шкуру. В противном случае я сдеру с тебя твою собственную!

Орк ничего не ответил на шутливую угрозу. Видя, что зеленокожий более не алкает задушевных бесед, человек поднялся и откинул крышку рундука. Он извлек из нутра необъятного ларя продолговатый сверток и кувшин с высоким горлом. Сии предметы перекочевали на стол. В тряпице оказался завернут шмат вяленого мяса, а из сосуда пахнуло прокисшим вином. Филлиан принялся за еду, а Дрогг вернулся к скоблению чешуи.

- Кончай возиться! - закончив трапезу, рявкнул человек. - Я ложусь спать, и не вздумай мне тут шуршать!

Отложив каменный скребок, зеленокожий, молча, проследовал к постели.

- Доброй ночи, клыкастый, - елейно прошептал распластавшийся на сундуке Филлиан.

- Приятных шновидений, - пробурчал в ответ Дрогг.

Улегшись, орк смежил веки, но сон еще долго не приходил к нему. Невольно зеленокожий задумался о храпящем подле человеке. Филлиан частенько рассказывал истории из своего прошлого, правда, большинство этих баек походили на отъявленное вранье. Повадками товарищ орка напоминал свихнувшегося от вседозволенности герцога-самодура, впрочем, вряд ли человек являлся хотя бы младшим сыном разорившегося дворянчика, ибо почти не владел клинком, что для истинных благородных совершенно немыслимо. Возможно, Филлиан был бастардом, незаконнорожденным отпрыском нобиля, по крайней мере, в пользу этого свидетельствовали его отнюдь не простолюдинские рост и стать. Ходили слухи, что до того, как сделаться охотником, приятель Дрогга занимался какими-то грязными делишками, по всей видимости, промышлял разбоем, однако, явно не попадался в лапы властей, поскольку не имел на лице обыкновенного для осужденных клейма. Иногда зеленокожий едва выносил бесконечные шуточки и насмешки странного человека. Единственной причиной держать в компаньонах столь неуемного острослова служило то, что во время охоты Филлиан всегда готов был прикрыть соратнику спину, а орк пока что ценил сие качество несколько выше распущенного языка. Впрочем, в последнее время Дрогг все чаще задумывался над тем, чтобы распрощаться с не скупящимся на оскорбления сумасбродом.

Исподволь сознание орка оплела неспокойная дрема. Каждую ночь ему являлся один и тот же сон. Окутанная мраком пещера, где расположилось небольшое, состоящее всего из нескольких семей племя. Яростный рев сотен глоток, разгоняющие тьму огни факелов и толпа врывающихся внутрь захватчиков. Гибель отца, матери и сестер. Всякий раз чудовищная картина исчезала, когда прорвавшийся сквозь ряды защитников ботелый дверг заносил расходящуюся полукружьями лезвий секиру над каменным желобом, в коем таился крохотный орчонок. Охотник всеми фибрами проживал собственную гибель, хотя в ту ночь ни один волосок не упал с его головы. Гном грубо схватил зеленокожее чадо за шкирку и потащил прочь. Так Дрогг угодил в многолетнее рабство.

Он открыл глаза. На теле выступил холодный пот. Охотник знал, что сегодня более не сумеет сомкнуть глаз. Как обычно, сознание бередили мысли о судьбе орочьего рода. Таких как он в мире насчитывалось всего нескольких сотен. Его племя возникло около тысячи лет назад во времена Великого Пришествия, когда орды гоблинов со Смарагдовой луны вторглись в Большой Мир. Зеленокожие захватчики уничтожали все на своем пути, очищая земли под свои будущие владения. Тем не менее, утлые ханурики никогда не гнушались надругательств над женщинами поверженных народов. От соитий гоблинов с пленницами из числа людей возникли корлы, а потехи зеленокожих с эльфийками породили орков. Остроухие владыки лесов до сих пор хранили память о снесенном их соплеменницами позоре и изо всех сил стремились восстановить справедливость путем истребления под корень всех потомков появившихся вследствие тех сношений выродков. Ходили слухи, что ни один орк не умер собственной смертью, все их убили эльфы. К несчастью, недолюбливали сухопарых болдырей не только чванливые родичи, но и воинственные дверги, а еще - почти все люди от Садрийского королевства до холодного Сарминхейма.