Правило имен

ались проникнуть в нее. Однако на маленькую дверцу, что вела в жилище волшебника, было наложено заклятье и, по крайней мере, уж оно-то было добротным. Как-то раз, думая, что чародей в это время лечит на Западном Берегу больного ослика миссис Рууны, двое мальчишек пытались взломать дверь с помощью ломика и топора. Но при первом же ударе по двери изнутри донесся гневный рев, и наружу вырвалось облако раскаленного пара. Мистер Андерхилл вернулся домой раньше, чем они ожидали. Мальчишки убежали прочь со всех ног. Чародей так и не вышел из пещеры, да и ребята нисколько не пострадали, хотя и уверяли потом, что если сам не услышишь, то никогда не поверишь, какой невыносимо жуткий и свирепый рев способен издавать этот толстячок.

В тот день мистер Андерхилл зашел в деревню за тремя дюжинами яиц и фунтом печенки. Он также задержался у дома старого морского волка – капитана Фогено, чтобы в очередной раз наложить целебные чары на глаза старика, которые вряд ли могли помочь при отслоении сетчатки, но мистер Андерхилл упорно продолжал свои опыты. И, наконец, он поболтал со старой тетушкой Гулд, вдовой музыкальных дел мастера. Мистер Андерхилл дружил, в основном, с пожилыми людьми. Он побаивался задиристых деревенских парней, а девушки сами его сторонились.

– Он действует мне на нервы, разве можно все время улыбаться? – говорили они, надув губки и теребя колечко длинного шелковистого локона, намотанного вокруг пальца. «Действовать на нервы» – это было модное с недавних пор выражение, за которое матери сурово выговаривали своим дочерям: – Что за глупость ты несешь? Мистер Андерхилл – почтенный чародей.

Попрощавшись с тетушкой Гулд, мистер Андерхилл отправился к школе, занятия в которой проводились сегодня на общинном выгоне. Поскольку грамотных людей на Саттине не было, то не было и книг, чтобы по ним учиться читать, не было также парт, на которых можно вырезать свои имена, не было школьных досок, которые нужно вытирать, да и самого здания школы не было. В дождливые дни дети устраивались на сеновале общинного амбара, и все потом ходили с соломинками на штанах, а в хорошую погоду учительница Палани вела их туда, где ей самой нравилось бывать. Сегодня, в окружении тридцати заинтересованных детей из сорока двух и сорока незаинтересованных овец из сорока пяти, она объясняла один из важнейших разделов школьной программы – Правила Имен. Мистер Андерхилл, застенчиво улыбаясь, остановился послушать и посмотреть. Палани, пухленькая, хорошенькая двадцатилетняя девушка, являла собой очаровательную картинку в этот холодный солнечный день, окруженная овцами и детьми, которые сгрудились у подножия облетевшего дуба, на фоне моря и песчаных дюн, под чистым бледно-голубым небом. Рассказ ее был серьезен и увлекателен, лицо порозовело от ветра и значимости произносимых слов:

– Теперь, дети, вы знаете Правила Имен. Их всего два, и они одни и те же на любом из островов Мира. Каково же первое правило?

– Невежливо спрашивать у кого-либо его Имя, – выкрикнул толстый подвижный