Знамение пути

дядькой побуду пока…

8. За Челну, на кулижки

У Сегванских островов есть свойство почти никогда не показываться впереди так, как вроде бы по природе вещей положено островам: постепенно и медленно, начиная с вершин. Такое здесь изредка происходит разве что под конец лета, когда земля и вода наконец-то напитываются скудным теплом солнца, никогда не поднимающегося высоко в этом краю. Тогда ненадолго расходятся вечные облака и пропадает клубящийся над морем туман, воздух становится чист и прозрачен, и горы, венчающие почти каждый остров, начинают являть себя взгляду из поистине невообразимого далека. Тогда мореплаватели смотрят на сверкающие белые зубцы, медленно растущие из-за горизонта, и зоркость воздуха обманывает глаза, не давая понять, близко они или далеко. И, какими бы знакомыми ни были угловатые острия, горящие под лучами низкого солнца, всё равно так и тянет обмануться, поверить, будто это не родной остров приветствует тебя за полдня пути, а вот-вот обступят корабль лабиринты неведомого архипелага, изваянные из ледяного искрящегося хрусталя… Но такая погода здесь держится лишь несколько коротких дней осенью или, вернее, между летом и зимой, как принято исчислять у сегванов. Всё остальное время Острова кутает мгла – либо мокрая, либо морозная. И даже если небо кажется совсем ясным, скалистые берега не поднимаются впереди, а выступают из дымки сразу целиком, так что неопытные путешественники склонны поначалу принимать близящуюся сушу за плотные тучи у горизонта. Но и это бывает достаточно редко. Чаще всего небо Островов затянуто плотными войлочными облаками. И они плывут совсем низко, позволяя видеть лишь сумрачные подножия гор и начисто срезая сверкающее великолепие вершин…

Когда на пути “косатки” стал всё чаще и гуще попадаться лёд, качавшийся в студёной воде порою глыбами величиной с небольшой холм, сегваны заметно оживились, предвкушая встречу с родиной (где, правду сказать, некоторые из них никогда прежде и не бывали). Волкодав спросил Рыся, увидят ли они остров Старой Яблони.

– Нет, – отвечал кормщик, – не увидим. Он один из самых южных, так что мы давно миновали его.

– Жаль, – сказал Волкодав, удивляясь про себя, с чего бы ему произносить это вслух. А были ведь времена, когда и не произнёс бы; да и вообще спрашивать бы, пожалуй, не стал. – Посмотреть бы, цветут ли там ещё знаменитые яблоневые сады… И намного ли вырос великан в седловине горы!

Рысь не без некоторого удивления на него покосился. А Волкодав вспомнил карту, которую ещё в Тин-Вилене едва ли не каждодневно рассматривал, и заговорил снова:

– Если я верно понял, кунс велит править прямо к вашему острову, кратчайшим путём…

– Скажем так, – ответил Рысь, – насколько возможно будет подобраться.

Волкодав едва не спросил отчего, но вовремя спохватился, сообразив: в том, что касалось Островов, виденная им карта устарела самое меньшее лет на двадцать. Нет, суша здесь, в отличие от архипелага Меорэ, не всплывала и не тонула по три раза на дню, но с таким же успехом,