Знамение пути

у старого одинца с тех пор не прибавилось. И ещё у него были клыки больше человеческого пальца длиной, круто загнутые, росшие всю жизнь, и он очень хорошо умел ими пользоваться в бою…

Ужас, пережитый в эти мгновения маленьким кобельком, едва не откупорил вонючие железы у него возле хвоста. Однако потом что-то изменилось. Кабан замер на месте. Его щетина по-прежнему топорщилась воинственным гребнем, но движение огромного тела, казавшееся совершенно неостановимым, вдруг исчерпалось. Вепрь словно заметил впереди нечто, способное отрезвить и остудить даже его траченный возрастом рассудок. Припавший к земле пёсик несколько ожил, к нему вернулась способность воспринимать окружающий мир, и он попытался понять, что же заставило замереть матёрого одинца.

Его ищущие ноздри втянули запах… Очень знакомый и родной, этот запах тем не менее просто не мог, не имел права здесь разноситься. Потому что это был живой запах. А тот, кому он принадлежал, уже не имел отношения к миру живых.

Кобелёк отважился повернуться… За его спиной на дороге стоял Старший. Вот только был он совсем не таким, каким маленький пёсик помнил его. Теперь ему были присущи горделивая осанка, несуетный блеск глаз, здоровый густой мех… и, конечно, никакой цепи на шее. Таким Старший мог и должен был бы стать в расцвете жизни у сильного и заботливого хозяина. В таком телесном облике верно отразилась бы доставшаяся ему душа. Уже уйдя туда, где не бывает несправедливостей и обид, он всё-таки вернулся присмотреть за криволапым дружком, оставшимся в одиночестве. И кабан, изготовившийся было напасть, остановился. Наверное, всё-таки не от страха, потому что он вряд ли способен был испытывать страх. Нет, тут было нечто иное. Нечто, всего более сходное с ощущением запрета, хорошо знакомого могучему и хорошо вооружённому существу.

Кабан потоптался и недовольно затрусил прочь, с треском раздвигая прошлогодние камыши. Маленький пёсик снова оглянулся. Ветерок шевелил ветки над головой, и тени в тумане утрачивали схожесть с силуэтом собаки.

“Мы ещё свидимся, брат...”
Из-за пазухи вынув щенка-сироту,Обратился Хозяин со словом к коту:“Вот что, серый! На время забудь про мышей:Позаботиться надобно о малыше.Будешь дядькой кутёнку, пока подрастёт?” –“Мур-мур-мяу!” – согласно ответствовал кот.И тотчас озадачился множеством дел –Обогрел, и утешил, и песенку спел.А потом о науках пошёл разговор:Как из блюдечка пить, как проситься во двор,Как гонять петуха и сварливых гусей…Время быстро бежало для новых друзей.За весною весна, за метелью метель…Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.И, всему отведя в этой жизни черёд,Под садовым кустом упокоился кот.Долго гладил Хозяин притихшего пса…А потом произнёс, поглядев в небеса:“Все мы смертны, лохматый… Но знай, что душаОчень скоро в другого войдёт малыша!”Пёс послушал, как будто понять его мог,И… под вечер котёнка домой приволок.Тоже – серого! С белым пятном на груди!..Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!Видишь, маленький плачет ? Налей молока!Я же котику