Душа неприкаянная (СИ)

— Не, чур меня! Чур! — поспешил возразить Вилланд

Но для пущей уверенности наложил растопыренную пятерню себе сначала на лоб, а потом на сердце.

— Этот Игорь был таким же человеком, как и мы. Дурковатым, правда, малость. Свалился как-то с телеги, ну и расшибся. А какой-то алхимик его душу поймал, да в кристалл волшебный заточил. Вернее, попробовал заточить, но Игорь сбежал.

— Раз сбежал — значит, не такой уж и дурковатый, — заключил Родрик, чем заслужил мою мысленную благодарность, — хотя, насчет остального можно и поверить. От этих алхимиков никогда не знаешь, чего ждать. Мудрыми прикидываются… много умеющими, полезными. А сами те еще бестии. Пуще торгашей и придворных!

— Сам от них не в восторге, — согласился Вилланд, — но, видно, кроме алхимиков нам помочь некому. Вот и направляемся в Эльвенстад. Чтоб избавить меня от второй души. А Игоря этого куда-нибудь пристроить.

— Было б куда, — усмехнувшись, молвил рыцарь-разбойник, — а ты точно хотел бы с ним расстаться? Это ж, наверное, очень выгодно — иметь в хозяйстве привидение.

«Вот еще, — с досадой подумал я, — проходили уже. Что-то не хочется, чтобы меня… имели!»

— Нет уж, — оказался солидарен со мною Вилланд, — этот голос в голове… просыпаться стоя, опять же. Не-е-ет, не надо. Да и на инквизитора нарваться можно.

— Дело твое, — голос Родрика выражал легкое сожаление, — хотя я бы не прочь был обзавестись таким союзником. Но… не буду тебя неволить. Лучше пару советов дам. Вот первый: я слышал, что в Эльвенстаде живет один из самых искусных алхимиков. Аль-Хашимом его зовут…

«Аль-Хашим! — внутренний голос в голове охотника грянул так резко, что заставил того схватиться за голову, — да! Это он поймал меня!»

Для рыцаря-разбойника, впрочем, эти слова остались неуслышанными.

— И если кто мог бы вам двоим помочь, — продолжал Родрик, — то только он. Второй совет… точнее, даже услуга за услугу. Манус… предводитель эльвенстадской гильдии воров — мой должник. Как я твой. Поэтому, если тебе и этому… Игорю понадобится помощь, обращайтесь к нему от моего имени.

— Кстати о гильдии воров, — окликнула его Эдна, подходя к костру, — один из людей Мануса… похоже, это он меня выследил. Кто-то из эльвенстадской гильдии. Из-за него я оказалась на виселице.

— Что ж, городские воры — существа ненадежные, — изрек рыцарь-разбойник, хлопнув ее пониже спины, — на кого угодно работать готовы. Но и спускать этого не надо. Поэтому… дорогая, прошу тебя отправиться с Вилландом. Опознаешь эту тварь. Не думаю, что Манус станет с ним церемониться.

Судя по молчаливому кивку, женщина не возражала. Не был против такой компании и Вилланд.

— Кстати, — вдруг зачем-то спросил он, — а почему тебя зовут рыцарем-разбойником? Ты дворянин?

— Ну, во-первых, не меня зовут, а это я сам так назвался, — усмехнулся Родрик, — во-вторых… ну нельзя же владеть замком, не будучи хотя бы рыцарем. А насчет дворянства — увы. Ни его величество, ни его сиятельство титула мне так и не даровали. Постараюсь, хе-хе, напомнить им про это упущение при первой же нашей встрече.

4. Спасая душу

Внешность брат Теодор имел безобидную, отчасти даже забавную. Благодаря круглой как мяч, идеально лысой, голове, небольшому росту и заметному животику. Еще брат Теодор мог смешно причмокивать, когда говорил.

Однако не стоило обманываться. Некоторые собаки тоже выглядят потешно. В особенности щенки Однако хищными тварями оттого быть не перестают.

Что касается брата Теодора, то он, рожденный человеком, ближе к зрелым годам сделался не щенком даже, но псом. Охотничьим и сторожевым псом инквизиции. Службе которой было посвящено почти пятнадцать лет его жизни.

С собаками обычными, четвероногими, брата Теодора роднил прежде всего нюх. Конкретно — нюх на ересь. Что при его опыте успел обостриться феноменально. Хотя с другой стороны, не почуять зловонный дух греха, простершийся над страной, было бы трудно. Мало того, что захолустье кишмя кишело всевозможными слугами дьявола: колдунами, знахарями да недобитыми идолопоклонниками. С этим-то еще можно было стиснув зубы, но смириться.

Но ведь враги истинной веры давно обосновались уже и в больших городах. Включая родной для брата Теодора Эльвенстад. И чувствовали себя с каждым годом все вольготнее. Все безнаказанней.

То грубые ратники прямо на улице принимались отпускать скабрезные шуточки в адрес мимо шедших смиренных слуг Господних. То фигляр-недоумок надругается над возложением Длани Хранителя — священного жеста истинно верующих. То какие-нибудь приезжие бродяжки-замарашки смущают прихожан, ошиваясь возле церквей в надежде на милостыню.

Да что там! Не давеча, как на прошлой неделе брат Теодор лично имел несчастье встретить четырех таких бродяжек. Нелепо вырядившись, отчего став похожими на иноземную птицу попугая — они болтались-кривлялись у самых стен Собора. За что и вынуждены были вскоре переселиться в его подвалы. Где до сих пор пребывают в ожидании Святого Трибунала.

И кстати, об иноземцах. Именно из стран дальних и жарких, по мнению брата Теодора, в Фьеркронен и притекало больше всего гноя. Начиная с товаров… ну, хотя бы пряностей, поднимающих аппетит и тем толкающих мирян в грех чревоугодия. И заканчивая так называемыми мудрецами — астрологами, алхимиками. Людишками, свои собственные суждения ставящими выше всех заповедей и священных книг.

О, будь его воля, брат Теодор давно бы спровадил всю эту ученую шушеру на костер — одного за другим. А на границе поставил арбалетчиков, чтоб заблаговременно отстреливали гостей из теплых краев. Нет, лучше не арбалетчиков, а стену выстроить. Вроде той, что по рассказам мореплавателей, защищает некую империю на соседнем континенте.

Но кто ж даст-то ему эту волю — простому монаху. Тем же астрологам внимают дворяне, а то и сам король. Они ж судьбу, видите ли, предсказывают. По звездам, ха! Естественно, за так называемых предсказателей всегда есть, кому заступиться.

Или взять алхимиков. Те же колдуны по большому счету. Только не в пещерах таятся, а по городу разгуливают. И говорить умеют красиво, не бормочут всякий бред. А Святой Остров, колыбель и сердце истинной веры все никак не приравняет их ремесло к богопротивной волшбе.

Колеблется понтифик, колеблются кардиналы. А в ожидании соответствующего эдикта инквизиция разменивается на мелочи. Во всяком случае здесь, в Эльвенстаде. То вышеупомянутых бродяжек богохульных в темницу тащит. То допрашивает университетского профессора — тот, видите ли, усомнился в божественном происхождении Хранителя. Или хотя бы пробует уличить иного алхимика в грехах, даже его ремеслом не вполне объяснимых.

Один из таких алхимиков, Аль-Хашим, давно привлек внимание брата Теодора. Инквизитор вербовал в осведомители всех, кого можно. Уличного продавца пирожков, одноногого попрошайку, набожных соседей приезжего мудреца. Даже шлюху привлек, пасущуюся на этой улице. Та верила, что помогая инквизиции, помогает Богу. И потому надеялась на отпущение грехов. Коих успела скопить немало.

Показания всех перечисленных горожан сходились в одном. Дом Аль-Хашима мог пустовать неделями, месяцами. Притом, что никто не видел, как алхимик выходит за дверь. Моменты возвращения свидетели также упускали. Неужели Аль-Хашим уходил куда-то по ночам? Даже этого вполне хватило бы для подозрений. Но брат Теодор был не из тех, кто довольствуется малым. Во всяком случае, в деле защиты веры. Помимо нюха он обладал еще и по-собачьи железной хваткой.

Следовало копать глубже. А еще выжидать. Что брат Теодор и сделал. И терпение его, это качество, необходимое праведнику, вскоре принесло плоды.

Примерно с месяц назад Аль-Хашим стал частенько выходить из дома при свете дня. А значит и на виду у добровольных осведомителей. И те донесли, что алхимик вернулся в город отнюдь не с пустыми руками. При нем раз за разом оказывалось изрядное количество драгоценностей. Невесть откуда взялись эти кольца и бусы… а скорее всего, из преисподней.