Охота за Живоглазом (СИ)

— Осталось дождаться прекрасную незнакомку, — вздохнул отец Иван, — если конечно это не символ какой.

— Что же делать? — спросил Дмитрий у стражей и голос его слегка дрогнул.

— Сначала понять, где мы, — сказал Серебряный и улыбнулся Дмитрию, — а там что-нибудь придумаем; пока же, друзья, посидим в тишине, мы с Кленом попробуем хоть что-то выяснить, — Серебряный и Клен закрыли глаза и погрузились в молчание.

Могильная тишина ямы поглотила все вокруг. Прошло не менее часа (так показалось Дмитрию и отцу Ивану), прежде чем Серебряный пошевелился и извлек из-за пазухи свою прежнюю соломенную шляпу.

— Шляпа из мира человеков опять нашла меня, — сказал он и любовно ее погладил. — Ну что ж, друзья, несложно догадаться, что нас обратно выбросило в мир человеков.

И Серебряный принял свой прежний «фермерский облик». Дмитрий и отец Иван только тут заметили, что их плащи бесследно пропали. Дмитрий был в тех же самых летних штанах и рубашке, в которых он стоял во время грозы на балконе. Только теперь штаны были изрядно помяты и запачканы.

— Не самый худший вариант, мир человеков, — добавил Клен, — но и не самый лучший.

— Да, — продолжил Серебряный, — поясню. Худший вариант, если бы нас затянуло к Кургану, в Сумеречную Землю. Лучший, если бы мы остались там, где были. На склоне Холма. Тогда бы нам помогли. А так, боюсь, остается рассчитывать на свои силы или на незнакомку.

— Своими силами, — присвистнул отец Иван и грустно посмотрел вверх, — хорошо хоть целы остались.

— Ты мне весь бок отбил, — пожаловался Дмитрий.

— Прости, брат, кто знал. Ребра-то хоть целы?

Дмитрий пощупал ребра:

— Вроде целы.

— А меня живот спас, — сказал отец Иван и захохотал.

— Что ж, если даже живот пригодился, надеюсь, пригодится и кое-что другое, — с этими словами Клен вытянулся по струнке и стал медленно поднимать руки, запрокинув лицо с полуприкрытыми глазами.

— Что за хатха-йога? — спросил отец Иван.

Стражи не ответили. Клен еще несколько раз поднимал и опускал руки, последний раз шумно, едва ли не с криком выдыхая. Он весь дрожал от напряжения и был похож на молодое дерево при небольшом землетрясении (такую картину Дмитрию доводилось наблюдать).

Клен сел, на лице у него было великое разочарование. Ту же самую «хатха-йогу» проделал и Серебряный, с тем же результатом. С единственным только отличием: Серебряный не трясся, он выглядел спокойным, как гора.

Серебряный и Клен опять погрузились в медитацию — и снова пропали все звуки. Прошла вечность (как теперь показалось Дмитрию и отцу Ивану), необычная и густая тьма, похожая на едва уловимый для глаз черный туман, медленно поднялась со дна ямы. В голове у Дмитрия все помутилось, он едва не потерял сознание от внезапно накатившего удушья. В себя его привел голос отца Ивана. Голос казался отдаленным, как бы звучащим из другого мира, но на самом деле батюшка шептал Дмитрию на ухо:

— Душно как здесь и нехорошо. И стражи странно себя ведут. Очень странно…

Со стражами действительно творилось что-то неладное. Они уже вышли из медитации и теперь таращились испуганными, детскими, ничего непонимающими глазами на Дмитрия и отца Ивана.

— Не получается ничего, — тихо, с усилием прошептал Серебряный, — наша магия бессильна, мы… в ловушке… мы… — Серебряный запнулся, словно забыл все человеческие слова. Прощебетав что-то на своем языке, он стал энергично махать руками, как крыльями. Помахав так несколько минут, он свернулся на дне ямы клубком и заснул.

— Мы бессильны! — воскликнул Клен неожиданно тонким, детским голосом и с ужасом посмотрел на спящего Серебряного — мы обречены на медленную смерть, — Клен вдруг заплакал.

Это было как удар грома. Дмитрий и отец Иван вытаращили глаза. Разум отказывался понимать увиденное: они нас разыгрывают, они дурачатся, — успокаивал себя Дмитрий. Примерно об этом же думал и отец Иван.

Это казалось невозможным! Стражи — невозмутимые солнечные создания, бесстрастные, веселые… и тут… Но с каждой секундой Дмитрий и отец Иван убеждались, что с их светлыми друзьями происходит что-то страшное. Серебряный на глазах становился белым. Дышал он очень редко и с трудом — это было похоже на какое-то глубокое оцепенение, а не на сон.

Клен напоминал смертельно перепуганного ребенка. Потрогав Серебряного, он завыл от отчаянья:

— Мы пропали, мы пропали, помогите, кто-нибудь, помогите! — Клен кричал в пустоту перед собой. Дмитрия и отца Ивана он почему-то не воспринимал или не видел.

— Больно и душно, как невыносимо душно, они убили лес, деревья умерли и мы умираем, — четко и раздельно сказал Серебряный, не открывая глаз. И опять погрузился в свое «мертвецкое состояние».

Слова Серебряного произвели на Клена уничтожающее действие. Испустив крик, полный запредельного отчаянья, Клен забился в самый дальний угол ямы. Он мелко дрожал, его плач стал переходить в страшный хрип, похожий на скрип сухого мертвого дерева. Клен задыхался. Дело приобретало совсем дурной оборот.

Дмитрий с отцом Иваном заметались по дну ямы, не зная, что предпринять. Вдруг Дмитрий от отчаянья, сам не понимая как, стал громко читать стихи. Это был Блок, когда-то Дмитрий очень любил его поэзию. Пописывал и сам стишата. Потом они превратились в песни. Даже рок-группа своя у него была. Но все это было так давно, в какой-то другой жизни. Уже больше пятнадцати лет он не писал стихов и не интересовался поэзией. И тут его прорвало:

— читал Дмитрий громким, немного торопливым голосом, но внятно, —

— Дмитрий ощутил чувство полноты: как-то одновременно ему вспомнилось и давно забытое романтическое, восторженное ощущение надмирной красоты от чтения хорошей поэзии; это чувство совместилось в нем с воспоминанием о том, как девять лет назад он стоял на северном склоне Холма, залитый беспредельным Светом. –

Чтение стихов подействовало на стражей магически. Клен перестал хрипеть, а Серебряный медленно открыл глаза. Стояла полная тишина. И тут послышался голос снаружи ямы, женский голос, он что-то напевал, но слов было не разобрать.

— Слышите! — воскликнул Дмитрий, — слышите? Это идет она, незнакомка.

— Игуменья идет нас спасать, — сказал Клен и засмеялся.

— Что мы стоим? Надо действовать. Девушка! Ау! Помогите! Мы здесь! Помогите! — закричал отец Иван.

Пение смолкло. Послышались осторожные шаги. На фоне небесной голубизны возникла фигура девушки с любопытным, немного испуганным лицом:

— Как вы там очутились?

Дмитрий и отец Иван пожали плечами.

— А вы неопасные? — в голосе незнакомки мелькнула тревога.

— Нет, что Вы! — воскликнули Дмитрий и отец Иван в один голос, а Клен смешно закивал головой. И даже Серебряный, еще бледный, улыбнулся девушке и помахал рукой.