Охота за Живоглазом (СИ)

Отшельник

Долгожданная гроза пришла с юго-востока, со стороны моря. Был вечер очень жаркого дня, стремительно темнело, как темнеет в конце августа. Вспышки молний озаряли восточную часть города и клубящуюся над городом иссиня-черную тучу. Слышался почти непрерывный гул, будто фронтовая канонада. Раскаты грома быстро приближались.

Одинокая человеческая фигура в светлых летних джинсах и легкой летней рубашке стояла на балконе самой обычной девятиэтажки, облокотившись о перила. Стоящего на балконе человека звали Дмитрий. Был он сорока лет от роду. В свете молний можно было разглядеть (если иметь хорошее зрение), что он худощав, немного выше среднего роста, у него густые волосы, не очень длинные, но и не короткие, короткостриженная бородка.

Молнии били уже совсем рядом, грохотало так, что закладывало уши. Поднялся ветер. Но Дмитрий все продолжал стоять на балконе — он не сводил глаз с приближающейся грозы. Что-то привлекало его в грозовой стихии, тянуло, гипнотизировало, и каждый новый громовой раскат приводил в неописуемый восторг.

Вдруг прямо над головой Дмитрия вспыхнула, распростерлась ветвистая молния. Он увидел ее, как в замедленной съемке. Молния напомнила ему гигантскую ветвь фантастического небесного древа. Золотое дерево — да, именно об этом он успел смутно подумать, прежде чем с рваным треском разорвалось небо…

Дмитрий обнаружил себя во дворе. Он сидел на скамейке возле детской площадки, и смотрел на странное зеленое пятно в глубине кустов. Кусты росли в задней части двора. Сразу за ними шел сплошной кирпичный забор, за которым располагались несколько частных домов, чудом уцелевших в свое время от сноса. Повинуясь незнакомому странному чувству, он встал и подошел к кустам.

Свет горел где-то в глубине, и туда вел отчетливо видимый в темноте проход. Недолго думая, Дмитрий полез в кусты. Раздался тяжелый и низкий удар грома, и что-то мягко, но довольно сильно толкнуло его в спину — пришлось сделать несколько быстрых шагов вперед, чтобы не упасть. К удивлению Дмитрия проход в кустах оказался целым зеленым тоннелем, казавшимся бесконечным. В тоннеле плавали волны зеленоватого мягкого тумана, они и были источником света. Еще пахло морем.

Метров через сто тоннель все же кончился. Дмитрий оказался на просторной лужайке. Здесь был сухо и безветренно. И очень тихо. Только приятно покалывало затылок, и все время казалось, будто на голове шевелятся волосы. Огромная круглая Луна поднималась над юго-восточным горизонтом. Луна была необычайно красивая — окруженный золотисто-голубоватой дымкой шар; и сам шар желто-голубой.

Дмитрий любовался Луной, пока не услышал мягкие шаги. Рядом с ним остановился высокий крепкий старик, с причудливо изогнутой палкой в руке. Старик был в пляжных шортах, широкой рубахе на выпуск и босиком. Его длинная борода тускло серебрилась в лунном свете и таким же серебром пылала густая копна волос на голове. Старик смотрел на Дмитрия. Глаза его сверкали, казалось, с них вылетают молнии.

— На пляж идти не советую, там сейчас сильная гроза, — сказал старик тихим спокойным голосом и добавил, покачав головой, — здравствуй, товарищ Дима.

— Откуда Вы меня знаете?

Вместо ответа старик захохотал.

— Как же коротка человеческая память, — сказал он. — Я это знаю, я жил среди людей.

После фразы старика «жил среди людей», Дмитрий, кажется, вспомнил, где его видел — это же один экстравагантный дедушка, церковный староста из храма Татианы! Лично я с ним не знаком (да и был я в том храме очень давно), но кто-то ведь мог сообщить ему мое имя… Да, очень, очень похож!..

— Простите, Вы случайно не церковный староста из храма мученицы Татианы?

Старика согнуло пополам от хохота. Если бы он не оперся на свою причудливую палку, то упал бы точно.

— Церковный староста… гениально, — причитал он смеясь. — Нет, теперь даже я удивляюсь человеческой памяти. Дима, неужели ты меня до сих пор не узнаешь? Ну, вспоминай! Вспоминай!

Старик резко выпрямился, хлопнул в ладоши и прокричал:

— Э-гей-гей!

И сразу же вдали раздался гул грома. Гром звучал в унисон с его голосом.

Дмитрий вспомнил все.

— Отшельник! — крикнул он. — Конечно же, Отшельник! Как я мог забыть: аномальная зона Брамы, Красный Кут, стражи, холм, гроза…

— Не продолжай, — перебил Отшельник, — Нет времени предаваться воспоминаниям. Пошли.

Несколько минут они молча шагали по удобной песчаной дорожке. Внутри Дмитрия всплывала забытая Атлантида. Целый мир, который он считал далеким сном, воскресал в памяти. Мелькали лица: Пестрый, Клен, Серебряный, Легкая — как они там? А Капитан! Как же он мог и о нем забыть, он же точно существовал. Боже мой…

— Капитан, — не удержавшись, сказал Дмитрий вслух.

Отшельник остановился.

— Ты хочешь знать, как там товарищ Капитан?.. Именно поэтому я здесь. Капитан очень хочет видеть тебя, и твоего друга, служителя Кон-Аз-у. Надеюсь, все будет хорошо… Пока скажу следующее: лучший друг стражей тяжко болен телом. Но дух его бодр и ясен, как никогда.

— Болен! Как же так? Он же был совершенно здоров.

— Увы, — вздохнул Отшельник, — Нельзя слишком долго быть в двух мирах. Это не проходит бесследно. Границы между мирами еще очень прочны. А Капитан много времени провел в аномальной зоне.

Они обогнули небольшой холмик. Взору Дмитрия открылась бескрайняя степь. В нежном лунном свете она казалась сном. Где-то впереди горели яркие голубые огоньки. Они опоясывали что-то похожее на огромный шатер, над куполом которого летали золотые искры и вспыхивали молнии.

— Теперь о главном, — сказал Отшельник. — Помнишь ли ты, друг Дима, о чем мы говорили на Холме и на берегу моря?

Мышление Дмитрия теперь было на удивление ясным, чистым и как бы безмолвным. Вопрос Отшельника мгновенно воскресил в его памяти все разговоры, что велись в зоне Брамы почти десять лет назад, и выделил главный.

— Да, помню. Мы говорили о союзе.

— О союзе, — подтвердил Отшельник. — Ныне это время близко. Пусть еще немного прольется воды. Скоро, очень скоро, — глаза Отшельника вспыхнули и тут же погасли. — Но не буду торопить события. Все скажет Капитан.

Отшельник остановился, положил руку на плечо своему спутнику. Рука была легкая и очень горячая, по телу Дмитрия сразу пошло тепло.

— Есть еще немного времени, — тихо произнес Отшельник, — задавай свой самый главный вопрос.

— Почему я все забыл, — тут же выдохнул из себя Дмитрий, — почему?! Почему, когда взялся описывать наше путешествие в Браму, я уже почти все забыл. Все вышло не так. Да и то, что описал, никому не нужно. Тебя просто не слышат, никому ни до чего нет дела — ходи, лежи, стой на голове, без разницы. Я один, я давно один! Где Капитан? Куда делись все вы? Столько лет от вас ничего. Ничего!..

Дмитрий не собирался жаловаться на свою «несчастную судьбу». Он только хотел спросить Отшельника, почему напрочь забыл свое путешествие в Браму. И тут из него хлынуло.

Он прекрасно понимал, что в глазах Отшельника несет сейчас полную чушь. Но почему-то не мог остановиться, как что-то внутри него прорвалось, и пробудился тот, прежний Дмитрий: бывший «борец с антихристом» и «неудачник». Отшельник слушал жалобы вполне серьезно, только качал головой.

— Саможалостливость, — сказал Отшельник после небольшой паузы. — Ты слишком любишь и жалеешь себя.

— Что? — переспросил Дмитрий.

— Ах, да, — спохватился Отшельник. — Ты спрашивал о том, почему все забыл. Так бывает. Так устроен ваш рассудок. Иногда необычное помнится всю жизнь, как яркая точка на сером однообразном листе жизни. А иногда, когда ярких точек становится много, а объяснений никаких — рассудок все забывает, чтобы не потерять самого себя. Вот вы, человеки, почти каждую ночь совершаете путешествие в свою зону Брамы, к своему Истоку. Но помните ли вы это?.. Да, забывчивость. Но не стоит огорчаться. Твой друг, служитель Кон-Аз-у Иван, забыл еще больше твоего. А насчет того, что столько лет от нас нет весточки; друг Дмитрий, поверь, это не только от нас зависит. Этот мир еще должна очистить вода и….