Охота за Живоглазом (СИ)

Дмитрий и Капитан сошли с тропинки, осторожно приблизились к огромным цветам. Стражи с отцом Иваном остановились. Стражи улыбались, отец Иван глядел немного рассеяно. В отличие от Дмитрия он огоньков почти не видел и не придал им никакого значения, приняв за случайные блики. Отец Иван был не здесь — он думал о Золотом Веретене, похищенном Живоглазе, о событиях последней ночи. Он пытался понять: дары стражей — это всерьез, это не растает словно сон, как только они вернутся к своей обычной жизни.

Капитан и Дмитрий присели возле одного из цветков. Цветок был густого фиолетового цвета и чем-то напоминал гвоздику, только размерами крупнее. Огоньки теперь кружились совсем рядом, однако понять было ничего нельзя: как раз вблизи огоньки напоминали призрачные блики.

— Не смотри на огоньки, смотри на цветок, это их мир, — услышал он голос Капитана, — постарайся ни о чем не думать, только смотри.

Дмитрий смотрел на цветок. Долгое время ничего не происходило, пока цветок не стал стремительно увеличиваться в размерах. Вскоре во Вселенной ни осталось никого, кроме цветка и Дмитрия. В самой сердцевине цветка открылась дорога, выложенная фиолетовым камнем. Дмитрий не задумываясь пошел по ней.

Дорога плавно опускалась, потом поднималась, потом проходила мимо причудливых скалистых выступов, похожих на огромные бледно-фиолетовые лепестки, и упиралась в невероятное нагромождение цветочных башен, разноцветных куполов, полупрозрачных зданий, напоминающих то многогранные кристаллы с овальными боками, то пчелиные соты, играющие многоцветными бликами.

Это разноцветное великолепие было окружено высокой оградой ярко-зеленого цвета. Дорога бежала прямо к ограде, проходила под аркой, отсюда еле различимой. Дмитрий, наконец, понял, что перед ним город — самый странный город, что когда-либо ему доводилось видеть. И тут же в глазах у него зарябило от множества ярких вспышек. Он зажмурился. Вокруг него, с немыслимой скоростью, носились те самые «огоньки» над цветами, или народ Лэйи — теперь они выглядели как огромные коконы, шары света.

Все продолжалось какие-то секунды. Яркие, режущие зрение блики погасли. Дмитрий открыл глаза. Перед ним стоял народ Лэйи — огромная, пестрая толпа почти человеческих существ с неестественно тонкой талией, тонкими и длинным конечностями, прозрачными стрекозиными крыльями за спиной. Больше всего они напоминали сказочных фей, или эльфов из немецких сказаний (так как их рисовали в старых голливудских мультфильмах).

Один из народа Лэйи выдвинулся вперед; он кутался в плащ густого фиолетового цвета и был выше своих собратьев. На голове у него сияла золотом самая настоящая корона, как у сказочного принца. Дмитрий не поверил своим глазам, в начале принял ее за ауру, пригляделся — нет, не аура, самая настоящая корона!

Принц — подумал Дмитрий, — да, конечно же, Принц.

Фиолетовый Принц улыбнулся Дмитрию и поклонился. Вслед за ним поклонились стоящий за ним народ Лэйи.

Принц что-то сказал. Его речь напоминала мелодичное звучание колокольчика и легкий шелест ветра, но Дмитрий не мог понять ничего. Принц, видимо, это уяснил, виновато развел руками. Через какую-то секунду в этих же руках появился большой цветок подсолнуха, только там, где должны быть семечки, было зеркало.

Принц посмотрел в зеркало, лицо его нахмурилось. Он жестом подозвал Дмитрия. Дмитрий подошел и тут только заметил, что глаза у Принца фасеточные, как у насекомого. По форме глаза были почти человеческие (только больше размером) — и в тоже время это были глаза насекомого, пусть очень мудрого и высокоорганизованного.

Принц смотрел на Дмитрия — и сотни Дмитриев отражались в его глазах. Зрелище было настолько завораживающим, что Дмитрий забыл, зачем его позвали. Тогда Принц что-то сказал тихим шелестящим голосом и повернул к нему зеркало-подсолнух.

В зеркале появились огненные птицы, затем Дмитрий увидел самого себя, сидящего перед цветами, рядом был Капитан, поодаль стояли стражи с отцом Иваном.

Поверхность зеркала подернулась рябью, появилась новая картинка: блеснула гладь реки, опять Дмитрий увидел себя и своих друзей, они сидели у реки под деревом и что-то обсуждали.

Показался Холм (кажется, это был северный склон, по которому они девять лет назад поднимались). Внезапно на картинку нашла тьма. Дмитрий увидел темный провал в земле. Из провала веяло смертельной тоской вперемешку с ужасом.

Кромешную тьму разрезало лицо молодой женщины — узкий овал, длинные темно-русые волосы, большие темные глаза, длинные и чуть полноватые губы, прямой, немного мясистый нос (как у Капитана — подумал Дмитрий). Женщина что-то беззвучно говорила, губы ее улыбались, тьма постепенно таяла. Страх и тоска уходили.

Показался кусочек голубого неба — ломаная линия в недосягаемой высоте. Но вот небо стало приближаться — ближе, ближе… Небо заполнило собой все…

Принц убрал зеркало-подсолнух и вновь обратился к Дмитрию. Вместе с Принцем зашелестел, зазвенел тихими мелодичными голосами весь народ Лэйи. Видимо, они хотели сообщить ему нечто важное.

Дмитрий так ничего и не понял, только почувствовал, как его куда-то неудержимо тянет. Мгновение и все пропало. Дмитрий очнулся, он по-прежнему сидел у цветка. Но никаких огоньков уже не было.

— Ну, что? — спросил Капитан.

— Как в сказке побывал, — ответил Дмитрий.

— Дима, ты опять там что-то увидел? — спросил очнувшийся от своих дум отец Иван.

— А ты разве не видел огоньки над цветами?

— Нет, — честно ответил отец Иван, — наверное, не обратил внимание.

Странно, почему Дмитрий видит, а я нет, — подумал отец Иван. — Нет, я не против, я рад за друга, но почему он видит, а я нет? Неужели это потому, что я сам же отрекся от этого мира, объявив его сном и галлюцинацией?

Последняя мысль неприятно кольнула — все в руках Божьих, все мы на что-то сгодимся. И я сгожусь, раз тут — упрекнул себя батюшка и подумал о смирении.

— Дима, дорогой, так ты все-таки видел этот народ, они тебе что-то говорили, или показывали? — спросил Серебряный.

Дмитрий кивнул головой. Серебряный весело хлопнул в ладоши, а Клен даже затанцевал от радости.

— Очень хороший знак, теперь мы просто обязаны посетить Другой Берег.

— Да, знак хороший, но есть и тревожный момент. Правда, я ничего не понял.

— Идемте, — сказал Серебряный, — осталось немного. Возле речки сделаем небольшой привал. Там Дмитрий нам все и расскажет.

Друзья тронулись в путь дальше. Местность продолжала понижаться, вот уже показались ряды плакучих ив, за ними река. Холм теперь был совсем рядом, он надвинулся на путешественников как гигантская волна, заслонил всю восточную часть неба.

Еще немного — и они вошли под сень ив, прошли по длинному коридору в нерукотворный лесной храм. Блеснула долгожданная гладь реки. Река радостно приветствовала их нежным голубоватым туманом, ласковым говором и свежестью воды. Река стала совсем мелкой, — отметил про себя Дмитрий.

— Чуть не умерла этим жарким летом, — сказал Клен. — Спасла реку та, которую вы назвали Игуменьей. Вы помните Игуменью? — обратился Клен к Дмитрию и отцу Ивану.

— Теперь помним, — ответил Дмитрий.

Друзья умылись в реке и, кутаясь в плащи, поднялись в лесной храм. Сели на земляные ступеньки алтаря. Дмитрий рассказал о своем общении с народом Лэйи.

— Ну и что все это значит, — спросил отец Иван после затянувшегося молчания, — это предсказание будущего?

— Лэйи удивительный народ, — сказал Капитан, — да, они умеют предсказывать, но делают это не очень охотно. Ты им, видимо, понравился.

— А тот, кто с тобой говорил: ты его совершенно верно Принцем назвал. Он и есть — Принц, это у него и имя и титул. Фактически он сейчас правит народом. Его отец, — Клен возвел глаза к небесам, — почти отошел от дел. Теперь большую часть времени он проводит в космических путешествиях. А может, уже отправился в свое последнее путешествие. На Вегу.

— Они, что, еще и в космос летают?! — оживился отец Иван.