Хроники Обетованного. Клинки и крылья(СИ)

Отряхнувшись, она стала спускаться с холма и уже через несколько шагов расслышала первый далёкий звук вне шума ветра и шелеста. Тааль снова замерла - настолько дико это было после всего пережитого. После разорённого гнездовья, глумливых загадок Хнакки, душевных истязаний в пещере Эоле, после знания о войне... Вдали, со стороны леса, играла музыка - какая-то скрипучая и слегка несуразная, слишком тяжеловесная по меркам майтэ, но всё же музыка. Весёлый мотив набирал скорость, обещая сорваться в пляску; слух Тааль по привычке нащупал незамысловатую мелодию.

Значит, тут живут разумные, живые существа!.. Спускаться с холма ей было легко и приятно; Тааль разбежалась, едва сдерживая рвущийся из груди смех. Её распирала радость. Совестно, конечно: ведь Фиенни был к ней так добр...

А ещё - что уж там отрицать - он мудр и прекрасен, как звёздные карты Турия. Любимец драконов, мастер-зеркальщик, Его учитель.

Но Фиенни мёртв. И вот такой забавной, скрипучей, временами фальшивой музыки от него уже не услышать. Он ни разу бы не сфальшивил - не смог бы.

Тааль вихрем сорвалась с холма и двинулась к дубовому леску; подошвы её сандалий еле касались травы, а потом утоптанной дороги. Музыка звякала и дудела всё ближе, но вокруг по-прежнему не было ни души. И вдруг...

- А мышь вырвалась и убежала от ястреба.

- А ястреб попросил атури ветра, чтобы те отнесли его прямо к мыши.

- Так нечестно, мы без атури играем!..

- Без атури? А превращать крота в мышь было честно?!

- Молчал бы, сам вчера наделил своего крота зрением! Любой дурак знает, что не бывает зрячих кротов.

Тоненькие голоса звучали совсем рядом, хотя видно никого не было. Тааль замерла, стоя почти в тени ближайших дубов - толстых и старых, с бугристыми, прорвавшими почву корнями. Боковым зрением она уловила золотое свечение, мелькнула чья-то крошечная ладошка, раздалось хихиканье - и снова ничего.

Показалось? Новые чары?.. Решив двигаться осторожнее, Тааль сделала ещё пару шагов.

- Ладно, значит, ястреб облетел поле с другой стороны...

- А там было пугало.

- Не было!

- Было! Большое такое, с тыквой вместо головы.

- А вот и не было. Кто его там поставил?!

- Да кто угодно! Кентавры сделали, чтоб никто не поклевал их овёс.

- Ага, дожидайся, будут кентавры такой ерундой заниматься!..

- Кто здесь?! - в ужасе спросила Тааль, оглядываясь. Может, Фиенни на самом деле опоздал со своей помощью, и в Пустыне она успела сойти с ума?..

Вновь потянулось молчание, но вскоре голоски сдавленно зашептались.

- Как думаешь - показаться ей? К нам давно не приходили чужачки.

- Вот именно, можно хорошенько развлечься! Лучше помучить её - пусть заблудится...

Тааль покраснела от такой дерзости. Голоса были совсем птенячьи, детские - а она в последнее время ощущала себя как минимум вдвое взрослее, чем в ту пору, когда улетала с Гаудрун... Имеет право поставить их на место, даже если это просто голоса у неё в голове.

- Я не заблудилась ни в Великом Лесу на севере, ни в Пустыне Смерти, ни в городе призраков! - как можно внушительнее объявила она, глядя в густую тень между дубами. Голоски затаились. - И ни в один свой полёт не сбилась с курса, пока у меня ещё были крылья. Вы всерьёз думаете, что Тааль-Шийи потеряется в этой рощице?!

- Она нас понимает... Так неинтересно, - разочарованно протянул один из голосков, после чего оба они скороговоркой провозгласили: - Ястреб мышку не поймал, круг игры закончен! Сердце мышки бьётся - ястреб не сдаётся!..

Что-то негромко хлопнуло, сверкнуло, и в паре шагов от Тааль появились два маленьких человечка с острыми, как у рысей или диких котов, ушами. Она видела боуги единственный раз в жизни - тот неведомо как забрёл к ним в гнездовье с диковинками и фокусами, обеспечив себе многолетнюю славу в слухах, - но сразу узнала эти уши, и рыжие волосы, и немного пугающие, с безуминкой, жёлтые глаза. Эти глаза напомнили Тааль о Двуликой - женщине-лисице, ребёнка которой ей неожиданно пришлось спасать. Интересно, где она сейчас, довела ли своё племя до тауриллиан, чтобы служить им?..

Один боуги сидел на траве, скрестив тонкие, будто прутья, ноги в зелёных штанишках; другой стоял, склонив голову набок, и играл большой золотой монетой на нитке - точной копией той, что Фиенни и Тааль обнаружили в фонтане русалок. Отличались они разве что количеством конопушек и чем-то неуловимым в чертах. Тааль приняла бы их за близнецов, если бы не приглядывалась.

- Какая громадина... - боуги с монетой бесцеремонно оглядел её, фыркнув, пихнул коленкой товарища. Тот недовольно вскинул на него глаза, сморщил нос - и Тааль почему-то вдруг отчётливо поняла, что перед ней птенцы... Тьфу, то есть дети, конечно.

- Ты оттуда, что ли? С поверхности Холма?

- И ты правда понимаешь наш язык?

Они спросили это в один голос, заставив Тааль растеряться ещё сильнее. Не суетиться, сосредоточиться и ничему не верить сразу - так учил Фиенни... Она вздохнула и достала из мешочка на поясе ту самую монету-пропуск.

- Я понимаю все языки. И не знаю, что значит "с поверхности холма".

- Ну, значит - не отсюда, - проворчал тот боуги, что сидел, скользнув до обидного равнодушным взглядом по позеленевшей монете. - Все мы тут под Холмом.

То есть?.. Тааль ещё раз - проверки ради - взглянула на небо над собой, обвела глазами луг и дубы... Ладно, должно быть, у неё ещё будет время на расспросы.

- Тогда - да, наверное. Я с поверхности холма.

- Все языки понимает, ишь ты... - снова фыркнул другой боуги, щёлкнул пальчиками - и его монета вдруг раздулась, превратившись в золотой шарик. Потом шарик задрожал, выпустил крылья, оброс пухом, отделил от туловища шею с маленькой головой... По траве, попискивая, семенил покрытый желтым пухом цыплёнок; смешно и жалко трепыхались его немощные крылья. Пока Тааль смотрела на них, у неё пересохло в горле. - А вот так можешь?

- Ну чего ты начинаешь, Бригхи? - более серьёзный малыш тряхнул головой; кончики его ушей, казалось, сейчас вспыхнут от досады. - Нельзя хвастаться перед чужаками!.. И вообще... - боуги покосился на неё с открытой враждебностью. - Вдруг она из этих?..

- Да не-ет... - заботливо подхватив цыплёнка, Бригхи обошёл Тааль, точно она была столбом или деревом. - Непохожа на этих. Неказистый облик для них, и слишком обыкновенный.

В сознании Тааль против воли прозвучали тихие, обволакивающие слова Фиенни: "Ты стала красивой девушкой"... Замечание боуги уязвило её, и это неприятно удивляло. А ещё она, кажется, догадывалась, кто среди боуги именуется Эти.

- Но если все языки понимает...

- Врёт, наверное.

- Я не вру! - она постаралась сказать это без злости, но уверенно. Скрипучая музыка тем временем сменила мотив, стала более тревожной и прерывистой; Тааль всё больше хотелось пойти на звук. - Но я не тауриллиан. Кто-то из ваших сородичей позвал меня вот этим, - она дотронулась до монеты и, не устояв перед искушением, мстительно добавила: - Кто-то взрослый, я думаю. А дар понимать слова всего живого достался мне от атури, если вам это о чём-нибудь говорит.

Их странная словесная игра, впрочем, уже показала ей, что очень даже говорит... Кажется, только атури и были силой, способной выручить из любой беды как "мышку", так и "ястреба". Жаль, что Тааль, после разочаровывающего знакомства с Хнаккой и Эоле, уже не обрести такую же детскую веру.

- А-а... Точно! - Бригхи шлёпнул себя по лбу, и Тааль лишь сейчас заметила, что между пальцами у него протянуты полупрозрачные перепонки. - Вспомнил, мать говорила мне, что передавала послание какой-то чужачке через русалок. Ну, тех, что в Молчаливом Городе.

Его друг покачал головой и встал, по-стариковски закряхтев.

- Твоя мать, как обычно, рисуется... - (по-видимому, уважение к старшим тут не насаждалось; в гнездовье Тааль птенец за такой тон получил бы клювом по макушке). - Ещё бы через мёртвого ёжика передала, как некроманты из Обетованного раньше делали.