Хроники Обетованного. Клинки и крылья(СИ)

Тааль понятия не имела, как подвести Фаэнто к главному разговору. Каждый раз он вежливо отклонялся от темы или отворачивался, безучастно нюхая жасмин. Тааль же не хватало наглости настаивать: она чувствовала, что лезет пальцами - своими новыми, нежными пальцами без когтей - в не затянувшуюся рану. И в то же время знала, что без главного разговора ни в коем случае не полетит (ох, то есть не пойдёт...) дальше.

- Можно обратиться к ним? - спросила Тааль однажды, когда они проходили мимо засохшего фонтана с русалками во время вечерней прогулки. Одна из призрачных полурыб-полудев опять заплетала волосы подруги и напевала что-то, не издавая ни звука. Её тонкое, жемчужно-белое тело напоминало туман, готовый растаять на солнце. Фиенни пожал плечами.

- Попробуй. Но мне они ни разу не отвечали.

- Может, просто не поняли языка? - предположила Тааль, помня о своей способности. Но Фиенни грустно улыбнулся:

- У мёртвых нет языка. Все мы способны понять друг друга.

Тааль вздрогнула. Когда он открыто называл себя мёртвым, её до сих пор охватывал неприятный холодок. Даже слыша, что Фаэнто не спит по ночам, или замечая его прозрачность при лунном свете, или не видя тени от него, она не испытывала такого знобящего ужаса.

- Но ведь дракон говорит с тобой...

- Миаар-Да'эль? - пропел Фиенни почти непроизносимое имя дракона. Вчера это поразительное существо снова прилетало к его крыльцу, и он выходил ненадолго - просто чтобы прошептать что-то ласковое в жёлтые глаза с узкими зрачками, по-приятельски почесать чешую. Их давняя (очевидно) связь восхищала Тааль, но одновременно и навевала грусть, как всё в Молчаливом Городе. Трудно было сказать, кто от кого больше зависим - призрак-дракон от призрака-мага или наоборот. - Да, если это можно назвать речью. Но драконы проще идут на контакт, чем морской народ...

- А майтэ? - не сдержалась Тааль, делая лишний шаг к бортику фонтана. Русалки, плававшие в воздухе вполоборота к ним, пока её не заметили. - Для нас есть место в твоей иерархии?

Фаэнто, казалось, смутился.

- На самом деле я почти не общался с майтэ до тебя, Тааль. Это был единственный опыт - не очень удачный. Если хочешь, когда-нибудь я расскажу.

- Странно, что не очень удачный, - вздохнула Тааль, не вдаваясь в расспросы. - В моём гнездовье ты бы точно понравился всем.

Фиенни не ответил. Тааль запоздало поняла, что это был нескромный, в общем-то, комплимент - и вспыхнула. Пожар на щеках усугубила беглая мысль о синеглазом Повелителе Хаоса из её снов. Вот кто не прижился бы среди майтэ: он уж точно не идёт путём спокойного созерцания красоты мира, пения на заре и полётов... Тааль поспешно шагнула к фонтану. Русалки, встрепенувшись, зашлись в беззвучном крике; пугливо замелькали их серебристые хвосты.

- Погодите, не исчезайте!.. - попросила Тааль и медленно поклонилась, приложив руку к груди. - Я не причиню вам вреда.

Русалки переглянулись. Вблизи Тааль разглядела, что они не одинаковы, как ей показалось сначала - и всё-таки по-сестрински похожи. На шее у одной было ожерелье из ракушек - такое же прозрачное, как она сама.

- Живая, - еле слышно выдохнула русалка, и за движением бледных губ Тааль расслышала мерный шум воды, как в голосе Эоле. - Живая среди ушедших. Для чего ты нарушаешь наш покой?

- Для чего? - эхом поддержала её вторая, скорбно положив голову на плечо подруге. Длинная зеленоватая прядь скользнула вниз, почти коснувшись дна фонтана. Тааль в смятении оглянулась на Фиенни; тот ждал поодаль, невозмутимо глядя на неё.

- Не задерживайся, - сказал он почти шёпотом; в здешнем безмолвии любые слова долетали легко, как крики. - Скоро ночь, Тааль. Ночью тебе лучше возвращаться под крышу: тут много кто обитает...

Он всегда говорил так, и Тааль это уже не очень пугало. Она кивнула и снова обернулась к фонтану.

- Я хочу узнать, что вы думаете о войне... О тауриллиан. О духах стихий... и о смертных из-за океана. Я не враг.

Русалки переглянулись. Одна из них протянула руку с перепонками между бесплотных пальцев и коснулась щеки Тааль. Она вздрогнула, не почувствовав ничего, кроме холодного покалывания.

- Живая... Тёплая. Мы не знаем. Мы ничего не знаем.

- Мы давно ушли.

- Очень давно.

Они говорили в унисон, перебивая друг друга - будто волны, накатываясь одна на одну, с шипением перебрасывали на песок пенистые гребешки... Тааль не знала, откуда это пришло ей на ум: ведь она никогда не видела моря. Наверное, ещё одна мысль волшебника из снов, ученика Фаэнто.

И верно - море должно ему нравиться... Что-то туго и томительно сжалось у Тааль в животе. Она осторожно распрямилась, чтобы сбросить пальцы русалки, и прогнала навязчивый образ из памяти. Неизвестно ещё, появится ли тот в Лэфлиенне и будет ли на её стороне, пойдёт ли против тауриллиан - а она уже ждёт его, словно рассвета в ночь бдения перед Хнаккой.

- Но что-то вы должны были слышать... Наверняка. Мне нужен ваш совет. Пожалуйста.

Русалка в ожерелье вдруг улыбнулась. Зубы у неё были белые и очень острые, как у Двуликих в волчьем облике. Тааль уже успела пожалеть, что не последовала совету Фиенни не приставать к призракам, но тут русалка нагнулась и вытащила из щели в коричневатых камнях бортика что-то маленькое и блестящее. Металлический золотой кругляш, чуть-чуть позеленевший от времени.

- Сначала золото - уже потом дерево и пламя. Передай ему, - она указала на Фаэнто. Тааль с опаской сжала монету в кулаке.

- Покажи, - попросил-приказал Фиенни, подходя к ней. А увидев подарок, почему-то обрадовался. - Хорошо, что ты заговорила с ними, Тааль. Всё лучше, чем я думал.

- Почему?

- Потому что это - золото боуги. Они ждут тебя уже сейчас, раньше встречи с атури - вот что значит послание.

- И это хорошо? - Тааль растерянно вертела в пальцах холодный кругляш. Как она ни старалась, не получалось разглядеть стёртую чеканку. - Ты ведь говорил, что боуги, ушедшие за волшебный барьер южнее Пустыни, поддерживают тауриллиан. Как и все существа, которые согласились там жить или были угнаны в рабство... То же самое и Турий рассказывал.

- Так и было, - сказал Фиенни, аккуратно обхватывая её за плечо, чтобы увести от фонтана. Русалки разочарованно зашушукались. - Но теперь что-то определённо изменилось. Будь боуги сторонниками тауриллиан, они не звали бы тебя своим золотом (его явно переправили сюда магией) и не намекали бы на атури. "Дерево и пламя" - речь явно о духах, и я даже подозреваю, о каких именно... За барьером есть селение атури. Думаю, завтра я провожу тебя туда. А потом, Тааль... - он вздохнул. - Потом нам придётся расстаться. Я не могу отходить далеко от Молчаливого Города - он даёт мне силы не растворяться в небытии... Боуги умны, тебе понравится с ними. Но нужно будет сохранять осторожность: они любят шутки и иногда заигрываются... Лукавы, почти как атури. Все их фокусы с маслом, золотом и похищенными младенцами... Хотя что это я - ты должна знать лучше меня. Возможно, даже была знакома с кем-то из них?..

Речь Фаэнто звучала размеренно и сладко для слуха, как и всегда, но Тааль различала в ней скрываемое беспокойство. У неё возникла безрадостная уверенность, что Фиенни ждал возможности наконец проводить её куда положено, не приближаясь к опасной теме.

- Я буду осторожна, - пообещала Тааль, слушая скорее его тон, чем сами слова. - И после того, как выслушаю духов, обещаю лететь... то есть идти... прямо к тауриллиан. Но есть кое-что более срочное, нежели боуги, даже если теперь они - наши союзники, - дождавшись паузы в речи Фиенни, Тааль набрала в грудь побольше воздуха и потребовала: - Расскажи мне о своём ученике. Расскажи о Повелителе Хаоса. Я должна знать... И тебе тоже известно, что я должна, - сбивчиво и как-то жалобно закончила она. Просьба получилась не такой уж внушительной.

Они уже подходили к дому Фиенни. Он молчал до тех пор, пока жасминовый куст не поприветствовал его своим ароматом. Потом произнёс, не пряча нежелание: