Дорога забытого знания (СИ)

   ― Здесь это... Ручей есть за поворотом, ― прокомментировал барабанщик. ― Как бы может, уха вечером будет.

   Ким проводил Роя задумчивым взглядом, поднял глаза на меня.

   ― Завтра, ― сказал он, ― мы приедем к стагерам. Это племя, отказавшееся от использования ресурса в принципе. Они не пускают никого на свою территорию, поэтому технически мы будем выступать не на их земле, но рядом. На концерт придут, разумеется, стагеры как и все люди любят музыку и развлечения. Кори, нужно как следует продумать эффекты, они не должны быть вызывающими.

   ― Поняла, ― сказала я, ― ни дождя, ни смерча.

   ― Именно, ― подтвердил Ким, ― ни движущихся декораций, ни огней. Освещение должно присутствовать, но выглядеть естественно. Усиление звука не чрезмерное, только чтобы было комфортно слышать.

   ― Мне всегда казалось, что ты слишком деликатничаешь, ― сказал Эрин. ― Мы выступаем на свободной земле, почему бы не показать стагерам, что использование ресурса может быть прекрасным? Может хоть молодежь задумается, что они теряют.

   ― Они в своем праве, ― негромко сказала Селена, ― мы лишь гости.

   ― Кори? ― спросил Эрин.

   Это был старый спор, музыканты играли по знакомым нотам. Я же исполняла новую партию, которая могла подкинуть дров в этот затухающий костер.

   Вернулся Рой, с интересом прислушиваясь к беседе. В садке билась крупная, с мужскую руку, темная и сильная щука, открывала испещренный мелкими зубами рот.

   ― Не знаю, ― призналась я. ― Эффекты красивые, но сказать, что использование ресурса может быть прекрасным... Мне кажется, это не то слово. Картины прекрасны, музыка, и рассвет в лесу. Ресурс имеет больше отношения к силе, к безопасности, к власти, возможно, иногда, к комфорту.

   ― Ты, это... Как все в Нелоудже, ― резко сказал Рой. ― И в Институте.

   В этом заброшенном поселке упоминание об Институте звучало почти обвинением. Мне было неуютно здесь и не хотелось спорить, поэтому я промолчала.

   ― Рой, передай, пожалуйста, садок, ― сказала Селена, освобождая пространство для разделки рыбы. Она посетовала, что закончился перец, и поэтому жаркое будет лишено привычной остроты, и Эрин заметил, что у стагеров перца тоже не купить. Барабанщик похвастался, что сработала приманка в виде окуня, которую он закончил на прошлой неделе ― небольшая серебристая рыбка с оранжевыми полосами на спине. К разговору о ресурсе больше не возвращались.

   Утром Ким еще раз зашел в домики и оставил небольшой узелок с провизией в самом дальнем. Там, где еще сохранились стекла в двух окнах из трех.

  Глава 20

   Вечером в фургоне с Кимом мы обсудили детали завтрашнего концерта. Я не должна была делать ничего визуального и эффектного, но при этом следовало обеспечить максимальный комфорт ― отсутствие пронизывающего ветра для зрителей, хороший и естественный свет на сцене. В какой-то мере предложенная задача оказалась даже сложнее, чем обычно.

   Ким откинулся на подушки, скрестил руки за головой. Я устроилась поудобнее рядом, приготовилась слушать очередную историю, чтобы запастись ресурсом к выступлению. Моё любимое время, незаслуженная награда.

   Но вместо рассказа музыкант вдруг спросил, задумчиво глядя в потолок:

   ― Кори, как ты думаешь, за что тебя стерли?

   ― Я почти уверена, что подошла к какому-то открытию, ― сказала я, ― которое дало бы мне слишком много силы, и поэтому меня уничтожили. Но я надеюсь выяснить однажды, что это было и довести до конца, если оно того стоит.

   ― А ты никогда не задумывалась, что именно это было за открытие?

   ― Нет, если честно, ― сказала я. ― Мне известны основы высшей математики, сейсмологии, астрономии ― слишком много вариантов. Да и не думаю, что это важно. Важно то, что потенциальное открытие дало бы много ресурса изобретателю.

   ― А Рой прав в чем-то, ― сказал Ким. ― Для тебя ресурс и сила ― это синонимы, как для типичных представителей Института. А вдруг дело именно в том, над чем ты работала? Вдруг ты подошла слишком близко к чему-то опасному?

   ― В каком смысле опасному? ― задумалась я.

   ― Тебе виднее, ― пожал он плечами. ― Опасному для жизни, как убивающий газ. Для человечности, как генетические игры с генами человека и тканями коровы. Для устоявшегося порядка ― сама понимаешь, о чем я.

   В сумеречном свете лицо музыканта казалось заговорщицки-любопытным. Будто он подкрался к последней нити в очередной загадочной истории, достойной героической песни. Даже жаль было разочаровывать, но я все же отрицательно покачала головой:

   ― Нет, это не про меня. Особенно последнее. Вряд ли. Скорее я обнаружила какую-нибудь забавную туманность и почти поняла структуру.

   ― Понятно, ― без интонаций сказал Ким и отвернулся. ― Смотри, видишь огоньки?

   Я кивнула. Через открытую заднюю дверь фургона было видно, как в темноте леса сверкают, переливаются и тухнут странные отблески, похожие на миниатюрные молнии.

   ― Это электрические сверчки-вампиры. Умеют запасать электрическую энергию в грозу, а потом воровать друг у друга. Загадка природы. Я слышал, что они почти перевелись, потому что Институт постоянно отлавливает их для каких-то экспериментов.

  Глава 21

   Последние километры пути к стагерам пролегали через самый фантастический пейзаж, который я видела в этой жизни. Мы ехали по равнине, покрытой белым и легким, словно пепел, песком, но в некоторых местах были ямы, похожие на кратеры, обрамленные синим и красным, как пламя свечи. И посреди равнины, как три головы змея возвышались три горные вершины высотой в несколько сотен метров, окрашенные в те же синие и красные цвета и опасно склоненные.

   ― Здесь добыли иррилиум, ― сказал Ким.

   ― Серьезно? ― удивилась я. ― А он на самом деле существует?

   ― Конечно, ― подтвердил Эрин, ― за всю историю было найдено не более четырехсот граммов, и все добыты здесь. При фантастической плотности иррилиума этого едва хватило на семь колец. В настоящее время известно только два обладателя, куда исчезли остальные пятеро до сих пор остается загадкой.

   Я знала про иррилиум немного, пожалуй, столько же, сколько любой ребенок в Нелоудже. Это был очень красивый благородный металл, похожий на золото, но с легким багровым отливом. Очень тяжелый и обладающий странными физическими свойствами. Кольцо из иррилиума нельзя было повредить даже остро ограненным алмазом, единожды отлитое оно не теряло форму никогда. Однажды на незадачливого владельца артефакта обрушился многотонный блок... Кольцо впечаталось в камень, смяло в крошку монолитную породу и сохранило единственный целый фрагмент кости хозяина.

   Впрочем, особенную ценность иррилиуму придавала не прочность. Люди рассказывали, что за три дня до смерти владельца кольцо меняет цвет и становится неоново зеленым, как полярное сияние. Многочисленные легенды гласили, что ни разу, за всю историю существования колец, иррилиум не ошибался. Пока кольцо окрашно в багровые тона, владельцу не угрожает ровным счетом ничего. Ни одно покушение не увенчается к успехом, ружье, наставленное в упор, не выстрелит. Обладатели иррилиумных колец оставались единственными выжившими на кровавых полях сражений, спасались после крушения в океане, кишащем акулами, вставали на ноги после падений с головокружительной высоты.