Катарсис (СИ)

Вышел к стене, прошёл через ворота, оказался на пристани. Твою! Лодки, корабли разгружаются. Люди снуют. Тут же - торжище, шум, как на бирже. Проклятье! Как же мне плохо! Жарко, тошнит, голова болит, эти, все - орут. Нах! Пойду на запад. Вдоль стены.

За мной увязались какие-то люди. Ненавязчиво так сопровождают, как топтуны ментовские. Насколько я знаю, в средневековье в каждом городе были то ли Гильдии Воров-Убийц, то ли Ночные Дворы. Так что, надо держать - ухи на макухе.

Как же мне плохо! Ну, зачем я нажрался так? Дорвался? Молодым себя почувствовал, козёл старый? Знаю ведь, что от этих, местных, суррогатов, похмелье - сильнее, чем от водки. Потому как - сладкие все.

Выхожу на берег реки. Вода чистая, песочек. Камышей и ряски - нет. Стена крепости - над головой. Шлем стражника плывёт сверху. Топтуны стоят и в открытую смотрят на меня, переговариваются, посмеиваются.

- Что? - кричу им.

- Северная Башня? - смеясь, спрашивают.

- Ну, допустим. А что?

- Голова не болит?

- Болит.

Ржут, аж в поясе согнулись.

- За вэдэве! - кричит, захлёбываясь смехом один, ещё сильнее ржут.

Что я учудил вчера? А, болт на вас! Жарко. Иду к берегу, распуская на ходу ремни.

Смех прекратился. Я даже обернулся. Смотрят напряжённо. Что, блин, опять? Посмотрел в воду. Чистая река. Вон, мальки на мелководье хоровод водят. Захожу. Холодная! Хорошо-то как! Курнаюсь. Стоя по плечи, скребу себя руками. А на берегу - толпа зевак. На стене - три шлема замерли уже. Да в чём дело?

Что-то мне стало неуютно под их взглядами мыться. Рыба какая-то ещё ноги коснулась холодным своим телом. Иду на берег. Чую взгляд со спины, оборачиваюсь. Тень в воде. Сом? Большой сом? Нож на берегу. Утянет, эта тень в воде, на дно. Ну её! Выхожу, надеваю трусы. Стыдно - в толпе и женщины. Сами виноваты. Я вас звал?

Одеваюсь, иду. Толпа - за мной. Молча.

А вот и дорога. Мост через ров с затхлой водой.

- Ты Андр? - окликает меня стража у ворот.

- А если так, то что? - я уже совсем злой и раздражённый.

- Понятно, - усмехается стражник, кликает другого бойца, велит ему "сопроводить". Иду. Толпа зевак, что "пасла" меня от пристани, застопорилась в воротах, потом потекла по моему следу.

- У меня лицо краской вымазано? - спрашиваю стражника.

- Нет, - отвечает он удивлённо.

- А что они за мной от пристани идут?

- А я откуда знаю? А зачем ты бутылки винные об голову разбивал вчера? Это у вас на севере такой обычай?

Я застонал в голос.

- Что ещё я чудил?

Стражник ржёт.

*****

- Андр! - крик.

Знакомый голос. Клем. Орёт на меня. Где я шлялся? Откуда я знаю - где? Ты бы лучше - похмелил, чем орать. Ну, не сложилось с базаром и готовым платьем, так я и не баба, без платьев обхожусь. Штанами.

- Что? - кричит ещё громче Клем.

- А щас чё? - устало спрашиваю я.

- Ты зачем в Проклятый Омут полез? - трясёт меня кузнец. Голова - совсем взрывается лиловыми кругами.

- Никуда я не лез. И вообще - я ничего не помню, что вчера было, - сбиваю его руки, - не тряси, и так плохо мне.

- Ты в реку зачем полез?

- Купаться, - пожал плечами я.

Он разинул рот и хлопает пастью, как рыба. Потом махнул рукой, схватил меня за локоть и потащил:

- Мы опаздываем. Приём Властителя уже идёт, а ты шлындаешь где-то! Не бритый, не переодетый. Да сними ты эту дрянь, в броне простолюдинов не пускают. Да быстрее же.

- Клем, пивка бы!

- Х... бы! Иди, вон, кувшин об голову разбей и со стропила спрыгни! "За вэдэве!" - передразнил он.

Блин! Палево, однако!

Несёмся по улицам, к замку, что серой громадиной нависает над городом. На воротах нас мурыжат. Клем - злиться. Пропускают, но взяли в коробочку стражи - на нас оружие, Клем волочёт два свертка. Похожи на те, в которых были меч Лича и мой помповик.

Во дворе замка Клем материться. Интересные построения выдаёт мне дешифратор. Я кручу головой. Я был в Тульском Кремле, не похоже. Интересно. Смотрю музей вживую. В процессе. Люди группами валят обратно. Мы идём по встречке.

- Опоздали! Анрд! Демон тебя раздери! Лучше бы тебя Водянка в Омут утащил! - злится Клем.

Ах, вот в чём дело! Нельзя было в реку лезть. Стражники ведут нас куда-то. Стоим в каком-то помещении вдоль стеночки, у закрытых дверей. Ждём. Меня морит в сон. Прислоняюсь к полотну с репродукцией какой-то, висящему у стены. Зачем раскрашенными шторами стены закрывать? Зачем?

- Не спать, - толкает меня стражник.

- А то что? - огрызаюсь я, не открывая глаз.

- Нельзя спать, - отвечает он.

- Этот концерт очень скучный, - бубню я, - я сдам билеты обратно.

- Не спать! - стражник тычет в меня копьём.

- Ещё раз так сделаешь - в очко тебе эту палку запихаю! - бормочу я, всё так же - не открывая глаз.

- Андр! Не нарывайся! - толкает меня Клем, - да какая собака тебя укусила?

- Пьяная. Спать хочу, - зеваю до хруста в челюсти. Раскрываю глаза.

- В темницу запру на седмицу, - равнодушно бросает вошедший человек с очень надменной мордой лица, остановился напротив, смерил меня презрительным взглядом, стал проводить инструктаж, - в присутствии господ надо - стоять, головы обнажить, приветствовать господ поклоном, говорить только когда тебя спросят, в остальное время - молчать. Тебе всё ясно, северный дикарь? Или повторить?

- Мне всё ясно, южный дикарь, но ты - повтори, не так скучно будет, - зеваю я.

- Клем, осади этого дикаря! - возмутился надменный, - или вместе будите в поруби сидеть.

- Андр, прекрати!

- Да, ладно, скучно же. Дядя, ты не переживай, мы на пол сморкаться - отучены. И руки скатертью - уже не вытираем. Расслабься. И так знаем, что в присутствии господ вид надо иметь лихой и придурковатый, чтобы не смущать их умными речами. Взгляд должен быть покорен, рот приоткрыт от восхищения, сопли в открытый рот должны затекать, дабы пол не марать.

Смешки со всех сторон. Даже Клем издал горлом какой-то некрасивый звук. Надменный задохнулся, покраснел, кричит страже:

- Взять! В поруб!

Один из стражников своим плечом оттирает надменного от нас, тихо наговаривая:

- Обязательно. Как только господин даст такой наказ - так сразу же. А пока он нам велел доставить и сохранить. Ты что пришёл? Наказ дать, как вести себя? Дал? Так - иди!

- Ты ответишь за это!

- Ага. А ты - из задницы господина голову лучше не высовывай больше. Дерьмом несёт.

- Спасибо, Гнаб, - говорит Клем.

- Мы с тобой, Клем, умирали вместе. А у этого, из достоинств - только язык шёлковый. Башня, повтори. Про "лихой и придурковатый".

Слушают внимательно. Запоминают? Хмыкают.

- Отчаянный брат у тебя, Клем. Даже тебе до него - далеко. Я думал, никто тебя в чудачестве не переплюнет. Из живых, - качал головой стражник.

- Из живых, - кивает Клем и косится на меня.

И вот нас - пустили. Отобрав всё колюще-режущее.

Зал. Просторный довольно. Для рабочего кабинета. В качестве зала приёмов - маловат. Да и большой стол посреди зала, стулья, как бы намекают, что это - зал для совещаний. На дальнем от нас конце стола - стул поболее остальных. Два высоких, но узких окна забраны цветными стёклами - мозаикой. Канделябры, люстра на цепи с потолка. Свечи горят. Душно и жарко. И народу много. За столом сидят люди, некоторые - рассаживаются только, другие - стоят вдоль стен и гобеленов, разговаривают. Большой стул - пуст.

Мы встали, куда нам указали, склонив головы. Мну кепку в руке, потом запихиваю её в накладной карман на бедре. Любопытные взгляды стражи, что сначала напряглась. Нервные ребята, проткнут часом. Держу руки на виду.

Зашёл какой-то мужик, что-то шепнул другому, в красном, как это? Типа пиджак, похожий на куртку. Пусть будет - камзол. Звучит исторически.

- Что ж! - возвестил Красный Камзол, - Властитель не смог присутствовать, не будем затягивать.