В последние секунды (СИ)

Обернулась. От шеи до предплечья тянулась плотная ледяная корка — остаточный след заклинания морозной школы. Пока я сражалась с Югалафом, Мириэль не смела вмешаться, боясь задеть брата, теперь же ничто не мешало эльфийке проявить свои способности. Огонь бесполезен против демонов, вот она и избрала противоположную школу. Шёпот творящегося колдовства достиг моих ушей, в одной из рук противницы возникло ледяное копье, которое тут же полетело в мою сторону. Жалкая попытка. Ей ни в жизнь не попасть! Пытаюсь увернуться. За секунду до столкновения копье разлетается сотнями осколков, врезающихся в пламенеющую кожу. Мириэль попала, но у рассеянной атаки не хватило сил, чтобы мне навредить: ледяное копье растеклось у моих ног жалкой лужей.

Мое отражение. Если она и правда Я, то такая Я мне ненавистна. Такая вся из себя добрая и благородная, прямо ангел во плоти. Да только доброте её грош цена! Легко быть милосердным и сердобольным к детишкам и котяткам, а пробовала ли она хоть раз познать ту боль и лишения, что терпят ее враги? О, ее высочество посмотрела бы на жизнь совершенно иначе, отведав грибной слизи и покопавшись в нетопырином навозе.

Голые ступни едва касаются пола, огненные капли срываются с багровой кожи. Мой шаг неспешен и неотвратим. Магия Мириэль ничто в сравнении с силой проклятого клинка. Вот черное лезвие проходит через колдовскую защиту, повергая девчонку на землю. Она смотрит на меня. Такая жалкая и никчемная. Моя маленькая литературная ошибка. Ну что ж, сейчас я ее исправлю. Меч занесен для удара, торжествующая улыбка на лице. Мне кажется, или где-то оно уже было…

Эльфийская волшебница попыталась закрыться магическим щитом, но раскаленный добела меч без труда прошёл сквозь преграду, вонзаясь в грудь жертвы.

Строчка рассказа слишком поздно возникла в памяти. Лишь торжествующее лицо Югалафа успело отразиться в лезвии занесенного мною оружия.

Кажется, я увлеклась. Опьянела от власти, поддалась голосам поселившихся во мне демонов, так сильно стремилась исправить несправедливость, что сама стала злом. И получила смерть, уготованную злодейке.

Остаточный образ эльфийки успел разглядеть, как оба клинка Югалафа нашли свою цель. Черная Королева дернулась в предсмертной судороге.

— Сдохни! — С этими словами чья-то рука одернула готового уже всадить клинок в мою спину эльфа.

Раздался звук смачной, усиленной магией пощечины, и несчастный принц в очередной раз покатился по полу, врезаясь в стену.

— Спасибо. — Рука Дианы легла на мое объятое пламенем плечо и, несмотря на жар, крепко его сжала. — Не стоит тебе марать руки кровью, дальше я сама.

С пальцев госпожи Проклятых Земель сорвалась молния и ударила в спину все еще сдерживающего гоблинов Сигурда. Могучий воин пошатнулся, словно дуб, и рухнул наземь. Мириэль осталась одна, измотанная и беспомощная. Пальцы ее с надеждой потянулись к посоху, однако никто не собирался давать ей шанс. Магический шест отлетел в сторону, а Диана вновь призвала грозовой меч.

— Так было и так будет до скончания веков. — Холодный оскал озарил лицо Черной Королевы.

Ее оружие опустилось на беззащитную жертву… И остановилось в нескольких сантиметрах от горла эльфийки — на его пути встал проклятый меч.

— Что ты делаешь, Оля? — колдунья удивленно воззрилась на меня.

— Не надо.

— Что значит не надо?! Ты, кажется, говорила, что выросла. Эта ушастая тварь хотела убить меня! Она убила Йона! Сейчас по её вине умирают тысячи моих подданных. Из-за нее тебе жить-то осталось несколько минут! Нет. Пока живо хоть одно светлое отродье, Кровавой Цитадели никогда не видать спокойной жизни. — Меч женщины попытался продавить мой блок, но у злой колдуньи ничего не вышло. — Прекрати ее защищать!

Странно. Я смотрела на нее. Такую умную и вместе с тем совершенно потерявшуюся в собственном упорстве.

— Потому что она такая же часть этого мира, как ты.

С самого начала я ошибалась. Как человек и как автор. Моё отражение. Одно ли оно? Нет, каждый герой, каждое существо в этом мире, будь то страх перед змеями или неприязнь к парням с улицы, даже простое обожание розового цвета, нашли воплощение в той или иной ипостаси Ио. Нерешительность эльфийской принцессы, упорство Темной Госпожи и надменность Югалафа — крупица меня есть в каждом из них. Они унаследовали мои многочисленные пороки и немногие добродетели. Они — это я. Ио — это я. Все жизни в равной степени бесценны, все они придуманы мной, и за все я в ответе.

— Диана, помнишь, что ты сказала мне в тот раз? — Мой голос эхом звучал в разрушенном зале. Лежали без сознания герои, и гоблины, увлеченно прыгающие на отключившемся Сигурде, замерли, услышав имя той, кого испокон веков знали лишь как Госпожу. — Ты согласилась умереть ради того, чтобы я смогла вернуться и все исправить. Сейчас я попрошу об этом тебя. Разумеется, я не могу тебя заставить или проконтролировать…

Что-то вспыхнуло внутри. Не думала, что времени осталось так мало. Печально звякнул о пол проклятый клинок.

Гоблинша дернулась в предсмертной судороге. Её короткая жизнь обрела свой финал, и проклятый меч взял с девушки плату за дарованную мощь. Пламя схлынуло, вернулось в запретный артефакт, и облаченное в пижаму с морковками тело повело вниз.

Падение длиною в вечность. Я ощущала, как шевелятся волосы, как уходит из-под ног земля, и недавно готовое вырваться из груди сердце замедляет свой бег. Потолок все удалялся, а я не чувствовала ни пространства, ни времени, словно человек в открытом космосе.

Чьи-то руки подхватили меня за миг до падения. Вот, значит, как? Странная она. Как можно любить такого недалекого автора?

— Твоя просьба, Оля. — Рука в черной рваной перчатке убрала с моего лица прядь волос.

— Хочу, чтобы ты жила. Хочу, чтобы жили гоблины. Хочу, чтобы жили все.

— Какая амбициозная просьба.

— Она достойна демиурга, не находишь?

— Не настолько я могущественная колдунья, чтоб изменить мир. В жизни так не бывает. Если пощадишь врагов, они вернутся и все повторится вновь.

— Если убьешь врагов, рано или поздно на их место придут другие. Разве не так? Магия тебе не понадобится. Та девчонка — будущая повелительница Серебряного Леса, а мужчина — король людей. Сегодня ты сможешь договориться с ними о прекращении войны, а может, даже изменить Ио. Изменить не росчерком пера, не волей случайной школьницы, а по-настоящему. Сама.

— Оля, не забывай, пожалуйста, что я повелительница зла. Милосердие, терпимость и миролюбие совсем не входят в список моих добродетелей.

— Не ожидала услышать это от той, кто тысячу лет уживался с гоблинами.

— Если даже так. Другие никогда не примут нас. Всерьез считаешь, что сия остроухая магичка вот так просто забудет все, чему ее учили, простит нам гибель своих друзей и возжелает мира? — Ее рука указала на Мириэль.

Волшебница ничего не понимала, лишь в изумлении водила глазами, пытаясь разобраться в происходящем.

— Она сможет измениться. Я знаю. Не спрашивай откуда. Просто поверь.

— Ну, допустим. А тот мужлан тоже изменится?

— Сигурд? Вряд ли. Но он будет делать, что она ему скажет. Он такой.

Со стороны будущего короля донесся протяжный стон: один из гоблинов, решивших воспользоваться им вместо скамейки, не туда поставил ногу, поставив под угрозу будущую королевскую династию.

— Мириэль, подойди сюда, пожалуйста. Нет, не бери посох. Он тебе точно не понадобится. Скажи, пожалуйста, ты помнишь своё детство? Как отец запрещал тебе играть с людьми, а ты всё равно бегала в соседнее поселение? Помнишь, как в один прекрасный день ты пришла к воротам деревни, но нашла лишь сожженные головешки? Всё просто, это сделала я. И не только это, все ваши войны с начала времен. Противоборства героев и злодеев, эльфов и гоблинов, гибель твоего брата и Пелея — всё дело моих рук. Я устроила это потому, что считала, будто так будет веселее, и сейчас мне очень стыдно.