Священная охота

в лоб, он медленно протянул: – Вы ведь преданны лорду Хетвару, не так ли?

«Он ни разу не предал меня… до сих пор». Ингри молча поклонился.

– И если обвинение не ложно, – продолжал Биаст, – кто лучше вас защитит принцессу от… от любого магического нападения ее супруга или поможет ей бежать в случае необходимости? И вы могли бы наблюдать и сообщать..

– Шпионить? – заинтересованно спросил Фритин. – Как вы думаете, Хетвар, он сумеет это сделать?

Ингри поднял брови.

– Вы желаете, чтобы я принес ложную присягу господину? - любезно поинтересовался он.

– Прекратите, Ингри, – рявкнул Хетвар. – Ваши кладбищенские шутки неуместны на этом совете.

– Так это была шутка? – пробормотал Биаст.

– Насколько он вообще умеет шутить.

– Удивляюсь, как вы такое терпите.

– Его странный стиль бывает полезен. Время от времени Ингри ходит собственными кривыми путями и приносит находки, о которых логически мыслящий человек и не догадался бы. Я никогда не мог решить, талант это или проклятие. – Хетвар откинулся в кресле и бросил на Ингри острый взгляд. – Так могли бы вы это сделать?

Ингри поколебался. Согласие превратило бы в официальное поручение то, что он и так уже делал: подбирался с двух концов к середине в отчаянной надежде, что собранные им осколки наконец образуют какой-то узор. И он сам будет решать, что предпринять лучше…

Он мог бы отказаться. Мог бы. Вместо этого Ингри медленно произнес:

– Признаюсь, мне тоже хотелось бы лучше понять Венсела. – Взглянув на Биаста, он добавил: – И почему вы вдруг задумались о безопасности сестры, если это не беспокоило вас все четыре года ее замужества?

Биаст смутился.

– Последние четыре года меня это мало занимало. Мы встретились всего один раз после ее свадьбы, да и переписывались редко. Я полагал… полагал, что о ней хорошо позаботился отец и она довольна жизнью. У меня были собственные обязанности. Только когда мы с ней поговорили вчера… точнее, когда я начал ее выспрашивать, я узнал, какой несчастной она себя чувствует.

– Что вам сказала принцесса? – спросил Хетвар.

– Она не думала, что… э-э… события в замке окончатся так плачевно. Да, она знала, что Болесо сделался слишком буйным, но рассчитывала, что он и леди Йяда… э-э… будут удовлетворены друг другом. Эта девица могла бы успокоить Болесо. Фара остро переживает то, что у нее нет детей, хотя, должен сказать, мне неясно, чья тут вина – его или ее. Фаре показалось, что ее супруг положил глаз на ее новую фрейлину, потому что именно он представил ее супруге.

«Это что-то новенькое», – подумал Ингри. Йяда считала, что предложение сделать ее фрейлиной Фары исходило от тетки Баджербанк, но, может быть, кто-то побудил старую даму вспомнить о племяннице? Не подумывал ли Венсел о наследнике, который встал бы между ним и Ингри? Или у него были другие причины желать, чтобы Йяда оказалась в его власти? «Совсем другие, пожалуй. Он не стал бы так затрудняться без веских оснований, вот только то, что для него – веские основания, другим людям