Край Ветров: некроманс

Глаза некроманта уловили свет. Судя по всему, это неоновая лампа, висящая на шнуре, ибо свет ритмично дергается.

Мйар застыл у выступа стены, прислушиваясь. Обернулся к некроманту и что-то изобразил рукой. Интуитивно Камориль понял, что Мйар просит его обождать. Кивнул.

Через прошитый свинцовыми пластинами бетон мертвые звали его куда как тише.

Мйар опустил плечи на миг, а потом собрался и тут же молниеносным рывком сиганул вперед, сгинув в ярком неоновом свете. Камориль опасливо выглянул из-за укрытия. Раздался выстрел, и в метре над головой некроманта просвистела пуля. Оказалось, Мйар уже обезвредил противника. Он сидел верхом на каком-то непонятном гуманоиде, поваленном на пол, держа его руки своими руками, и вцепившись тому в горло зубами, как недавно в горло Камориль. Гуманоид еще дергался, но вскоре перестал, поняв, что деваться ему некуда. Пистолет валялся рядом, Мйар успел его выбить.

Некромант вышел из-за укрытия, приблизился к скульптурной паре и вытянул шею, чтобы разглядеть лицо плененного существа.

Черная кожа, висящие тряпочками уши, череп, покрытый, вместо волос, наростами, похожими на панцирь черепахи, и складчатые веки, обрамляющие красные глазки.

Существо, видимо, уже догадалось, в какую передрягу попало. Оно молча смотрело на Камориль.

— Дернешься и умрешь, — на всякий случай подтвердил его опасения некромант. Присел рядом на корточки. — А если не скажешь, сколько вас и где мальчик, тоже умрешь.

Гуманоид обнажил в широкой улыбке множество мелких желтых зубов, острых и в два ряда.

— Я все равно умру, — прошипел он.

— Все мы рано или поздно умрем, — пожал плечами Тар-Йер. — Это не означает, что надо быть идиотом.

— Сам идиот, — заулыбалось плененное нечто, — не за тем пошел.

Красные кожистые глаза его зыркнули куда-то влево вверх. Проследив его взгляд, некромант узрел черное око камеры наблюдения.

— Ох, — сказал он, — Мйар, а у них тут ка-амеры… Что-то мы с тобой правда погорячились, сунувшись сюда этак запросто и даже не обговорив плана. Или, как ты думаешь? Если с ними по-хорошему, то нам крышка. Поэтому, наверное, нам все-таки придется по-плохому.

Мйар напрягся, сжимая челюсти. Гуманоид заскулил, наконец почувствовав настоящую боль.

— Рви быстрей, — прохрипел он.

Камориль подобрал пистолет, передернул затвор и, прицелившись, выстрелил.

Камера разлетелась на осколки, существо вскрикнуло и зашлось в конвульсиях, Мйар встал, отпихнул тело ногой и привел клинки в боевое положение.

— Сюда идут двое, — сообщил он, — осталась минута-две.

Некромант подошел к Мйару, наклонил голову и медленно слизал потекшую кровь с его шеи. Мйар не шелохнулся, смотря строго вперед.

— Сейчас начнется потеха, — улыбнулся Камориль.

Он нагнулся к еще теплому трупу, приложил ладонь к грудной клетке и надавил.

Тело с разорванной глоткой, нелепо расставив руки, поднялось и пошло через коридор во тьму.

Через три секунды тишину разорвали выстрелы, но немертвого раба некроманта этим было не остановить.

Мйар пригнулся и ринулся вслед за трупом.

Камориль не спешил подставляться под пули, он просто следил за тем, как молниеносно мечется между вспышками выстрелов быстрый, смертоносный Мйар, как движения бойцов теряют какой бы то ни было смысл, и они, почти в одночасье, валятся на бетонный пол, заливая кровью стены.

Некромант подошел к каждому и приложил руку к сердцу, останавливая существ на границе между жизнью и смертью, отбирая контроль над телами и поднимая их для последней битвы. Это — не простые зомби, в этих еще течет горячая кровь, и есть около получаса, чтобы выжать их потенциал до капли.

Камориль послал своих «бойцов» вперед. Мйар тяжело дышал, держась за стенку. Да, он уже давно не дрался в полную силу, а эти твари были выше него и тяжелее, да и кожа толще, пускай они и уступали ему в скорости.

— Цел? — спросил некромант.

— Почти.

Мйар оттолкнулся от стены и пошел вперед. Камориль двинулся следом за ним. Они перешагнули через разворочанное пулями тело первой твари.

— Задели немного, — произнес Мйар. — Плечо.

— Отрегенишь?

— За счет массы.

— Ладно, пошли. Покойники знают, где держат мальчика.

— Сколько их там еще? — проскрипел Мйар.

— Девятеро…

— Хреново.

— Ничего, прорвемся.

Камориль надеялся, что сил хватит.

Ромке было тесно. Здесь было на самом деле очень тесно. Он не мог даже распрямиться в полный рост. Куб, метр на метр, сплошь из холодного бетона, схоронил мальчика в себе, будто ящик с апельсинами или же странный, авангардистский такой гроб. В эту его бетонную клетку вели маленькие трубки вентиляции, с которых капало что-то мерзкое, и еще там была железная дверца с штурвальным засовом. К тому же, руки мальчику надежно связали за спиной, а на голову надели непонятную штуку, как будто маску, состоящую из металлического обода повыше бровей и кожаной части, наглухо закрывшей рот. Штука напоминала о стоматологах и крайне усугубляла и так незавидное положение.

Еще Ромке постепенно становилось холодно.

Запихнули его сюда сразу, как притащили. Нет, сначала, конечно, связали дополнительными ремнями и надели эту странную маску на голову.

Мальчик корил себя, что не отлепил со лба пластыря, когда шел к Зубоскалу. Кто знает, если б он все еще видел сияющий мир, может, тогда он почувствовал бы опасность загодя.

Когда на него надевали маску, пластырь отодрали, и на несколько мгновений Ромка разглядел сущности пленивших его монстров и нити их судеб. Вот почему Ромка не боялся. Он всего лишь испытывал раздражение, дискомфорт и нетерпение.

Алые ниточки, сплетенные искусственно, были почти ничем не привязаны и рвались легче легкого, и должны были порваться очень скоро. Все до одной.

К Зубоскалу он тогда нес старый дедов фотоальбом, несколько писем к бабке, которые дед писал и не отправлял, когда бабка уехала, и последнее письмо, где непосредственно называлось имя Мйара. Так как сумку свою он оставил в доме Зубоскала, тогда, когда его ночью выкрал Камориль, Ромка нес все эти вещи в целлофановом пакетике с цветочками, выданном мамой. Когда мама увидела, что Ромка кладет в пакет, она наконец начала верить в мифическую девушку и отпустила сына с легким сердцем. А когда на Ромку из ночной тишины выпрыгнули мутные типы устрашающих габаритов, он попытался от них убежать и кинул пакет под старую карусель. Но мобильник, бывший в кармане джинсов, мутанты все-таки отобрали.

Таким образом, Ромка не знал, нашли похитители пакет с письмами или нет. Сам он письма читал, конечно, но полностью не помнил, и ему казалось, что детали, которые из памяти выветрились, могут быть самыми важными.

А когда пластырь сняли… он тогда еще очень удивился. Дело в том, что в похитивших его мутантах он не разобрал их сердцевины. Точнее, он просто ничего в них не увидел. Значит, их нет? Более всего они походили на скелет Кристины, в котором тоже было пусто. Теперь разговор Мйара и Камориль о сущности души и его способностей стал казаться не таким бредовым. Как же так, судьба есть, души нет? Непонятно.

Что-то гулко ухнуло за пределами бетонной коробки. Послышались выстрелы и крики. Все, как в лучших образчиках жанра, только вот… темно и тесно. И нервирует, когда не видишь, что происходит там, на поле боя.

Ромка начал беспокоиться. Он не знал, кто пришел в логово чернолицых мутантов, и не убьют ли его заодно. Но больше ему, все же, верилось в то, что это за ним пришли Мйар и Камориль.

Еще один глухой звук, а потом гулкий звон, потом звуки выстрелов. На металлической дверце выступила дорожка из округлых вмятин. Ромка, как мог, отполз подальше от дверцы.

Вентиль засова заскрипел и дверь стала приоткрываться. Свет поначалу ослепил, но мальчик сумел различить чей-то странно движущийся силуэт. Сразу он не понял, кто это, но потом разглядел обвислые уши и корку панциря на голове. А затем ужаснулся. На мутанте было столько открытых ран, что… черная кожа являла темно-красную плоть, из красной плоти глядели сколы сломанных костей. И, тем не менее, это существо двигалось. Более того, оно тянуло к Ромке свои беспалые окровавленные руки. Красная жижа стала заливать пол камеры.